Великий князь - Алексей Кулаков

- Как не понять, сват?..

- Ну и третье - что просишь ты дозволения собрать среди знакомых купцов торговое товарищество, для исполнения всего предложенного. Как изложишь все это красиво, да в укладку дорогую положишь, придешь ко мне. Дам я тебе рукопись редкую - для подношения благодетелю своему берег, да раз уж такой случай... А еще получишь вот такое колечко.

Светешников помимо воли впился глазами в невзрачное кольцо из темного янтаря.

- Ну как тебе такое приданое, сват?

Кое-как оторвав взгляд от драгоценной безделицы, Андрей честно признался:

- Светлая ты голова, Тимофей Викентьич!

- А то ж!.. До того светлая, что даже все твои сомнения насквозь вижу. Да только пустяшные они - как узнают купцы про это начинание, сами в очередь выстроятся, чтобы долю себе откупить. Кстати!.. Ты с челобитной не затягивай, потому как государь наш Димитрий Иоаннович через седьмицу собирается в Кирилло-Белозерскую обитель отъехать - и пребывать там, пока санный путь не установится.

- Все-то ты знаешь, все-то ведаешь...

Скромно кашлянув, хозяин согласился с этим утверждением. А заодно предупредил, что треть всех паев будущего товарищества за ним - для такого дела уж и серебро готово. Поглядев на придавленного масштабами задумки родственничка, Тимофей понимающе улыбнулся и придвинул обратно стеклянные кубки на массивной витой ножке. Налил крепкого стоялого меда...

- Ну что, сват. Выпьем за молодых?..

* * *

Правду говорят, что беда не приходит одна!.. Весна, лишившая Московскую Русь всенародно любимого и почитаемого архипастыря Макария, продолжилась холодным и изрядно дождливым летом. Купцы разом вздули цены на хлеб, появились грозные знамения в небесах и на земле, оскудели на зверье леса и на рыбу реки и озера - одно цеплялось за другое, словно звенья тяжкой цепи, скованной на погибель православному люду!.. Да только разбил ее великий государь Иоанн Васильевич, своей мудростью, тщанием и неусыпной заботой - устроив все так, что и от голода никто не умер, и для державы вышла польза великая. А первейшей опорой и помощником царю в делах был наследник его, благословенный самим Вседержителем сереброволосый Димитрий Иоаннович - он тоже развеивал черную сень великого глада и мора своими молитвами неустанными да делами праведными. Люди ведь не слепые и сами видели, как часто молодой государь оставался в Успенском соборе на всенощную. Или по местам работ дорожных ездил, исцеляя людей без разбору - боярин ли перед ним важный, или последний холоп. В общем, так и перебедовали лихое время, отбились от погибели неминучей!.. Однако просто так она уходить не захотела, забрав в самом расцвете сил и красоты великую княгиню Марию Темрюковну - как раз в последний день года семь тысяч семьдесят седьмого от сотворения Мира. Смертью год начался, ей же и закончился...

- Говори.

- Одолела архиепископа Пимена отдышка сильная, и рези страшные в животе. Поначалу владыко еще терпел, да к листопаду ему вовсе невмоготу стало. Мы поначалу его в Москву привезли, а потом сюда поспешили - бо целительница Дивеева сказала, что ей излечить подобное не в силу. Только на тебя и уповаем, государь...

Оставшись равнодушным к неприкрытой мольбе в голосе просителя, шестнадцатилетний юноша в простых траурных одеяниях в очередной раз перекрестился на церковь Усекновения главы Иоанна Предтечи. Затем беззвучно помолился с закрытыми глазами - и только после этого заметил в сторону своей свиты и гнущих спины челобитчиков:

- Мнилось мне, что в обители сей отдохну от мирских забот, да только и здесь они меня достигли. Может мне в следующий раз в Соловецкий монастырь отправиться?

Оглядев недлинный рядок служек и доверенных бояр приболевшего православного иерарха, синеглазый рюрикович до крайности сухо повелел:

- Ведите к нему.

На подходе к "гостевой" келье наследника престола вполне ожидаемо встретил настоятель Варлаам, а у постели больного замер в терпеливом ожидании старец Зосима. Не размениваясь на долгие разговоры и приветствия, целитель повел взглядом вдоль низенького полного тела натужно дышащего Пимена. Озадаченно нахмурился, и повторил действие еще раз - только медленнее.

"Не понял?!?".

Не обращая никакого внимания на вопросительные взгляды монахов и клокочущий сип архиепископа, юноша стянул с рук черные перчатки и просканировал чужой Узор в третий раз - неторопливо и ОЧЕНЬ тщательно разбирая всю доступную ему палитру чувств и ощущений. Вот только интересовала Дмитрия совсем не черная паутинка, опутавшая голову и грудь умирающего иерарха и протянувшее отдельные нити до его же чревного сплетения - а то, что этот незримый убийца имел тончайший "привкус" его собственной энергетики.

"Ничего не понял. Я же этого любителя зимнего плавания только на выборах нового московского митрополита и видел - да и то, не особо близко. А главное - как он умудрился приобрести такой подарок?!?".

Хоть молодой властитель Пимена и не любил (и это еще было слабо сказано!), но все же признавал его несомненную полезность для Московского правящего дома. Конечно, Пимен не один такой был, готовый по малейшему намеку великого князя устроить травлю любого деятеля церкви - но все же, такими кадрами не разбрасываются!.. И именно по этой причине младший государь Русского царства и не торопился выписывать архиепископу билет в новую жизнь. Хотя иногда этого хотелось ну просто до ужаса!

"Ну вот вылечу я его - а он и дальше будет охотиться на травниц и знахарей. Сжигать уникальные книги, уничтожать свидетельства и реликвии дохристианских времен, или даже ранней Гардарики. И нахрена мне такое счастье? С другой же стороны, новгородский владыко всего лишь один из множества ему подобных...".

Покрутив в голове несколько идеек и неожиданно вспомнив старую, но очень верную сентенцию насчет того, что "всяк может быть полезен, будучи правильно употреблен", Дмитрий подумал. Почему бы довольно неприятную кончину фанатичного церковника не использовать как повод? "Например для того, чтобы подгрести под себя суд и разбор всех дел, касающихся обвинений в волховстве, ведьмовстве и прочей чернокнижной хрени".

Опять же, немного выдумки и актерских усилий с его стороны, и у батюшки появится прекрасный компромат. А это вещь такая... Гм, в царской работе завсегда полезная.

- Государь?

Надевая перчатки черного шелка обратно, сереброволосый целитель мимоходом оценил следы чужих попыток убрать его неизвестно откуда взявшийся "подарок". Самый свежий отпечаток посторонней энергетики принадлежал отцу Зосиме, а вот второй...

"Растет Домна, определенно растет в мастерстве. Надо бы девочку при случае подарком побаловать".

Разумеется, вслух прозвучало совсем другое:

- Вспоминай, кого ты присудил к смерти за последние год-полтора. Женщина, лет тридцати от роду, русоволосая...

Шевельнув рукой и задумавшись с таким видом, будто что-то уточнял, царевич с ясно слышимым сомнением продолжил: