Маска Атрея - Эндрю Джеймс Хартли

Снова маска.

Дебора уставилась на экран. Разум хотел уклониться, но что-то зацепилось в нем, как рыболовный крючок цепляется за волосы или ткань. Маска чем-то отличалась от настоящих, словно уменьшение уничтожило все примитивное мастерство, сделало ее аккуратной и точной — эмблема, вроде театральной маски или...

Эмблема.

Она уже видела ее раньше, точно, она уже знала маску вдоль и поперек. И все-таки в стилизованной компьютерной миниатюре чувствовалось что-то еще, что-то знакомое... связанное не с самой маской в витрине археологического музея в Афинах и не с ее бесчисленными примелькавшимися фотографиями.

Дебору охватило то же чувство, что и когда она впервые увидела татуировку на груди убийцы в Микенах: смутное ощущение, что ей уже встречалось это изображение — не сама маска, а миниатюра...

Она пристально посмотрела на экран компьютера, а потом начала расхаживать по комнате, пытаясь вспомнить, где же видела ее в первый раз. И замерла. Изображение внезапно встало перед глазами — не золотое или желтое из маленьких электронных пикселей на экране компьютера и не сине-черные линии татуировки на бледной коже, а черные чернила, нанесенные по трафарету на плотную белую бумагу.

Дебора ожила и быстро прошла в спальню — за сумочкой, которую пронесла через полмира и обратно. Там лежала невскрытая корреспонденция двухнедельной давности: письма и счета, которые она получила в вечер приема, да так и не отдала, потому что отдавать их было уже некому. Она поспешно просмотрела пачку и увидела его: белый конверт, тяжелее, чем обычные, с богатой текстурой, похожей на полотно. Адрес был напечатан на механической пишущей машинке — на имя Ричарда в музее; вот почему письмо оказалось у нее. В верхнем левом углу, где обычно пишут обратный адрес, располагалась только маленькая стилизованная маска.

Выглядела она совершенно невинно, и Дебора вспомнила, как увидела ее впервые и подумала, что это просьба о пожертвовании на местный театр. Однако в контексте последних событий, в контексте желтенькой эмблемки на экране компьютера в другой комнате маска была какой угодной, только не безобидной.

Дебора с трудом вскрыла плотный конверт ножом и сбросила содержимое в стоявшую на столе миску, зажав свободной рукой рот. Она решила, что если увидит порошок, то не будет вдыхать, пока не окажется на улице.

Но порошка не было — был только один-единственный лист той же самой дорогой бумаги с текстом, напечатанным на той же самой машинке. Ни подписи, ни даты. Письмо гласило:

Мы осведомлены о находящемся в Вашем распоряжении объекте и Ваших планах относительно него. Вы должны изменить их. Будьте уверены, что, если объект не попадет в руки тех, кто предназначен продолжить дело великого человека, его ужас поразит Вас и выродков, с которыми Вы водитесь, как меч всемогущего Господа. Не допустите, чтобы он покинул страну, — или ожидайте сокрушительного возмездия, когда сила его неминуемо высвободится.

Дебора осторожно положила письмо и попятилась от него, словно сами слова сквозили заразой хуже сибирской язвы или нервно-паралитического газа.

— Археология здесь ни при чем, — произнесла она вслух, повторяя слова Керниги.

Если только эти психи, убежденные в превосходстве белой расы, не считают себя наследниками самого Агамемнона...

Вот оно!

Они взяли Троянскую войну — легендарный образец величия и благородной решимости — и превратили во что-то гораздо более жестокое и возмутительное: геноцид. Запад против Востока, белые против арабов, страна, ставшая родиной ранней Христианской церкви, против магометан Турции.

Они взяли Ахилла, Агамемнона и прочих и превратили в нацистские иконы, героев, арийской пятой растоптавших чужие культуры...

Да, умышленное искажение истории, но авторы письма, кажется, и впрямь верили, что война жившего в бронзовом веке Агамемнона была крестовым походом расистов. И еще: члены группы «Атрей» явно рассчитывают получить от содержимого ящика какую-то ужасную пользу. Там содержится «меч всемогущего Господа», возможность высвободить «сокрушительное возмездие».

Что сказал Маркус? «Это не то, что мы думали».

Кернига был прав. Археология здесь ни при чем. Как и история, искусство или даже деньги. Дебора по-прежнему не знала, что в ящике, все ее прежние догадки оказались неверны, зато теперь она поняла, почему ради этого люди готовы убивать. Они пойдут на все, чтобы овладеть «объектом», потому что в нем содержится оружие исключительной разрушительной силы.

Глава 64

— Да, — сказала Дебора в трубку, — это срочно.

Повторила свое имя и стала ждать — в комнате, освещенной только экраном компьютера. Наконец раздался отрывистый раздраженный голос:

— Кернига. Что вам надо?

— Я нашла письмо, посланное Ричарду за день до убийства, может быть, за два, — сказала она. — Он так и не получил его, а я открыла только сейчас, но я совершенно уверена, что это из-за него меня пытались убить в Греции. Они не смогли найти письмо и решили, что я его прочитала.

— Что там говорится?

Дебора зачитала ему весь текст, поднеся к свету так, чтобы его было хорошо видно сквозь герметично закрытый пластиковый пакет, в который она положила письмо, на этот раз решив не рисковать. Когда она закончила, повисло молчание.

— Агент Кернига? — окликнула она. — Вы еще здесь?

— Вы дома?

— Да.

— Сидите на месте и ни с кем не разговаривайте.

— Это оружие, — спросила Дебора, как только он вошел, — не так ли?

Фэбээровец был не один. У него за спиной с кислым видом топтался Кин.

— Ну же, Кернига, это оружие?

Кернига вздохнул и начал изучать письмо. Заговорил он только после того, как закончил:

— А вам надо знать все, да?

Дебора хотела улыбнуться эдак неопределенно-самоиронично, но взгляд Керниги был жестким, а губы крепко сжаты. Он посмотрел на Кина, словно от ярости потерял дар речи.

— Скажи ей.

— Все? — спросил Кин, бросив на фэбээровца полный сомнения взгляд.

— Если это поможет заткнуть ее и убрать с дороги минут на десять, то конечно.

Дебора опустила голову. Лицо горело.

— Ну ладно, — сказал Кин, усаживаясь. — Да, мы считаем, что это оружие. Сообщения о группе «Атрей» появились в пятидесятых годах. Они шли волнами, полные смутного апокалиптического вздора. Но эти люди никогда не брали на себя ответственность ни за что, и, хотя нам известно, что у них есть связи с правыми экстремистами, мы не знаем, чего они хотят. Их предводителем — и, вероятно, основателем — был местный бизнесмен по имени Эдвард Грейвс, мультимиллионер. Он умер в середине шестидесятых, и кто его сменил — если сменил, — мы не знаем. Зато мы знаем, что основная масса его денег пропала, и было предположение, что немалая их часть ушла группе «Атрей». Тем не менее большинство аналитиков считало, что группа исчезла, даже когда ее название начало снова всплывать несколько лет назад. Потом оно обозначилось в связи с гибелью одного британца во Франции.