Гром небесный. Дерево, увитое плющом. Терновая обитель - Мэри Стюарт

– Только не говорите мне еще раз, что все было «интересно». Все гораздо серьезнее. Это ужасно важно.

– Что вы имеете в виду? – уставилась я на него.

– Я уже сказал. Такие вещи не бывают чистой случайностью. Говорю вам, это предназначение.

– Предназначение?

– Рок. Судьба. Предопределение.

– Не говорите глупости.

– Это не глупости. То, что все произошло именно так, не просто прихоть судьбы. Мы не можем просто разойтись в противоположные стороны и забыть об этом.

– Почему?

– Почему?! – Он чуть не взорвался. – Потому что… о дьявол, не могу объяснить, потому что у меня не было времени подумать как следует, но, во всяком случае, скажите хотя бы адрес места, где вы работаете. – Он порылся в кармане и вытащил оттуда старый конверт и карандаш. Я не ответила, и он уставился на меня. – Ну же?

– Простите, – медленно покачала я головой, – я тоже не могу объяснить. Но… пожалуй, не стану.

– Что вы имеете в виду?

– Только то, что я бы предпочла – как вы сказали? – чтобы мы сейчас разошлись в противоположные стороны и забыли об этом. Простите. Пожалуйста, попытайтесь понять.

– И не собираюсь! Мне совершенно очевидно одно: ваше сходство с Аннабель Уинслоу не простая случайность. Ваши предки родом отсюда. Я не шутил, говоря, что мы давно потерявшие друг друга родственники…

– Возможно. Но разве вы не можете понять одну вещь? Позвольте мне говорить начистоту. Вполне возможно, что Уайтскар, Уинслоу и прочее для вас – все на свете, но почему они должны хоть что-то значить для меня? Я уже давно живу сама по себе, и мне это нравится.

– Работать в кафе? Чем вы там занимаетесь? Разносите заказы? Сидите за кассой? Моете посуду? Вы? Не валяйте дурака!

– Не слишком ли близко к сердцу вы принимаете это воображаемое родство?

– Вы правы. Простите мою грубость. Но я имел в виду именно то, что сказал. Вы не можете просто так уйти – в конце концов, вы же признались, что почти на мели.

После небольшой паузы я сказала:

– А вы… вы довольно серьезно относились к семейной ответственности, не так ли, мистер Уинслоу? Надо ли мне понять, что вы предлагаете мне работу?

– Знаете, – протянул он, – я бы мог… вполне мог. – Тут он вдруг засмеялся и произнес уже совсем иным, легкомысленным тоном: – Кровь не водица, Мэри Грей.

Должно быть, голос мой звучал так же потерянно, как я себя чувствовала:

– Ну, очень мило с вашей стороны, но, собственно говоря… вряд ли вы можете рассчитывать, что я стану ловить вас на слове, даже если наши семьи и правда состояли в родстве сто лет тому назад. Нет, большое спасибо, но я сказала ровно то, что имела в виду. – Я улыбнулась. – Знаете, вы просто не подумали. Представляете, что все испытают, если я сейчас заявлюсь в Уайтскар вместе с вами? Об этом вы подумали?

– Как ни удивительно, да, – произнес он очень странным голосом.

На миг наши глаза встретились, и мы замерли, глядя друг в друга. У меня возникло какое-то необычное ощущение – будто в эти несколько секунд каждый из нас знал, о чем думает другой.

– Мне пора, – резко встряхнулась я. – Правда. Пожалуйста, давайте на этом и остановимся. Не стану больше сердить вас и повторять, что это было очень интересно. Это было весьма своеобразное переживание. Но не сердитесь, если скажу, что оно из тех, которые я не хотела бы переживать и дальше. Я не шучу. Спасибо, что предложили мне помочь. Вы были страшно добры. А теперь и впрямь до свидания…

Я протянула ему руку. Этот формальный жест в подобном месте и после всего произошедшего выглядел слегка нелепо, но, как я надеялась, должен был поставить окончательную точку в беседе и позволить мне наконец повернуться к молодому человеку спиной и оставить его здесь.

К моему облегчению, после секундного замешательства молодой человек не стал больше возражать, а взял мою руку – совсем просто, как бы вежливо признавая свое поражение.

– Что ж, тогда до свидания, Мэри Грей. Простите. Всего хорошего.

Уходя прочь, я всей кожей ощущала, как он стоит и смотрит мне вслед.

Эта женщина снова была здесь.

Последние три дня в один и тот же час она прокладывала себе путь между людных островков кофейни «Касба» и подыскивала место где-нибудь в уголке. Один этот факт сам по себе уже красноречиво свидетельствовал о ее упрямой решимости, поскольку в половине пятого «Касба» всегда кишела народом. Но то ли благодаря своей целеустремленности, то ли благодаря хорошим манерам студентов, которые в это время составляли основной контингент посетителей кофейни, эта женщина неизменно получала столик в углу и сидела там, медленно попивая кофе эспрессо и методично уничтожая «сосиски особые», пока вокруг мельтешил многокрасочный водоворот толпы, а оглушительно галдящие молодые голоса пылко и безапелляционно обсуждали любовь, смерть и вечерние лекции на выразительном фоне «господ Присли, инкорпорейтед» и того, что я научилась распознавать как «Клуб кусачих котов».

Сама я не замечала эту женщину, пока мне ее не показали. В эту неделю я дежурила по залу и была слишком занята, пробираясь со своим грузом через толпу, убирая грязные чашки и протирая красные пластиковые столики, и потому не обратила внимания на сидящую в углу одинокую невзрачную посетительницу в фермерской одежде. Но Норма со своего поста за кофеваркой прекрасно углядела ее и сочла «подозрительной». В устах Нормы это было самым что ни на есть убийственным определением.

– Говорю тебе, она так и таращится. Не на студентов, хотя, уж поверь мне, я иногда отсюда вижу кое-чьи делишки, не предназначенные для чужих глаз, – когда заняться нечем, всегда глазеешь по сторонам. Вот, например, взгляни-ка на ту блондинку в клетчатых джинсах. Мне ведь кое-что известно про нее и профессора из университета. Ну, насчет профессора точно не знаю, но он работает в Научном колледже, а это само за себя говорит, правда? Ну так вот. Два кофе? Бисквиты? У нас есть «Попофф», и «Ням-нямсы», и… да, два сорта «Хрустященьких»… ага, с медом. Заплатите в кассу. Сколько же некоторые люди едят, и ты только погляди на ее фигуру, ведь тут и говорить не о чем. А та тетка в углу, если спросите меня, у нее винтиков в голове не хватает, таращится так, что аж мурашки по коже. Только не говори, что ничего не замечала, это ведь она за тобой следит, милочка, уж поверь мне на слово. Все время. Потихоньку, конечно, но стоит тебе отвернуться, как она за свое, опять таращится. Ясно как божий день, милочка, дело неладно, уж ты мне поверь.

– Ты хочешь сказать, она следит за мной?

– Ну а я тебе о чем толкую? Три кофе, один чай. Заплатите в кассу. Всю дорогу на тебя таращится. Глаз не сводит. Нет, не та девушка, та здесь с черноволосым парнем, который сейчас пошел к музыкальному автомату и, вот увидишь, снова заведет ту же мелодию… Да-да, вон та женщина, под крестоносцами. Пожилая, с лицом как промокашка.