Гром небесный. Дерево, увитое плющом. Терновая обитель - Мэри Стюарт

Я не слышала, чтобы кто-нибудь поднимался по лестнице, хотя выстилавший два пролета до моей комнаты голый линолеум, по которому обычно так гулко отдавались шаги, служил более чем эффективным глашатаем любого приближения. Должно быть, моя гостья ступала совершенно бесшумно.

Тихое настойчивое царапанье раздалось вновь, и я бегло осмотрела комнату.

Пепельница у кровати, полная почти до краев… сама кровать в совершенном беспорядке – свидетельство долгих часов, проведенных в курении, раздумьях и подсчитывании пятен на засиженном мухами потолке перед тем, как я наконец поднялась, чтобы собираться и складывать чемоданы, которые стояли сейчас – доказательством куда более ощутимого беспокойства – посреди комнаты.

Что ж, прятать их было уже слишком поздно. Но на столике рядом с кроватью лежала еще более убедительная улика – одолженный у хозяйки телефонный справочник, открытый на странице, озаглавленной «Уилсон – Уинторп»…

Молча пройдя вглубь комнаты, я закрыла справочник, а потом вернулась назад к комоду и выдвинула один из ящичков.

– Да? – вопросительно окликнула я. – Заходите.

Когда дверь отворилась, я стояла к ней спиной, вынимая одежду из ящичка.

– Миссис Смитсон, – начала я, поворачиваясь, а потом осеклась, вскинув брови.

Надеюсь, лицо мое отражало лишь удивление.

Та женщина стояла, перегораживая проход.

– Мисс Грей?

– Да? Боюсь… – Я помолчала, потом изобразила забрезжившее узнавание и вслед за ним недоумение. – Постойте-ка. По-моему… кажется, ваше лицо мне знакомо. Вы посещали сегодня «Касбу», кафе, где я работаю, верно? Кажется, я видела вас в уголке.

– Совершенно верно. Меня зовут Дермотт, Лиза Дермотт. – Она произнесла это имя на континентальный манер, «Ли-и-иза». Немного помолчав, чтобы я усвоила услышанное, она добавила: – Из Уайтскара.

– Здравствуйте, мисс – миссис? – Дермотт, – отозвалась я все тем же недоуменным тоном. – Чем обязана?

Она без позволения вошла в комнату, закрыла за собой дверь и, не сводя глаз с моего лица, принялась стягивать добротные перчатки из свиной кожи. Я застыла с охапкой вещей в руках, стараясь всем видом выразить, что не собираюсь приглашать ее садиться.

Она села. Произнесла ровным голосом:

– В воскресенье мой брат встретил вас на римской Стене за Хаузстедом.

– На ри… а, да, конечно помню. Он заговорил со мной. Уинслоу, откуда-то из окрестностей Беллингема.

«Осторожней, Мэри Грей, не переигрывай. Она знает, что ты вряд ли забудешь такую встречу». Я медленно добавила:

– Уайтскар. Да. Он сказал, что оттуда. У нас с ним вышел довольно… странный разговор.

Положив вещи обратно в комод, я повернулась к гостье. В сумочке на туалетном столике лежала пачка «Плейерс». Я вытряхнула сигарету.

– Не курите?

– Нет, спасибо.

– Не возражаете, если я закурю?

– Вы же у себя в комнате.

– Да.

Если Лиза Дермотт и заметила иронию в моем голосе, то не подала виду. Незваная гостья прочно обосновалась в единственном кресле моей жалкой комнатушки, а сумочку водрузила на столик рядом. Она не сводила с меня глаз.

– Я мисс Дермотт. Я не замужем. Кон Уинслоу мой сводный брат.

– Да, по-моему, он вас упоминал. Теперь я вспоминаю.

– Он рассказал мне о вас все, – сказала она. – Я не поверила, но он был прав. Это потрясающе. Даже через восемь лет, все равно потрясающе. Я бы узнала вас где угодно.

– По его словам, – осторожно произнесла я, – я очень похожа на его младшую кузину, сбежавшую из дома около восьми лет назад. Ее еще звали так странно, Аннабель. Верно?

– Совершенно верно.

– И вы находите такое же сходство?

– Несомненно. Впрочем, я не знала Аннабель лично. Я приехала в Уайтскар уже после ее исчезновения. Но старик всегда держал у себя в комнате ее фотографии, целую галерею, а я каждый день стирала с них пыль. И теперь мне кажется, будто я знаю каждое выражение ее лица. Уверена, что любой, знавший ее, ошибся бы, как и Кон. Поверьте, это просто сверхъестественно.

– Кажется, мне не остается ничего иного, кроме как поверить вам. – Я глубоко затянулась. – Тот «старик», которого вы упомянули… это отец мистера Уинслоу?

– Двоюродный дедушка. Он был дедушкой Аннабель.

Я стояла у стола, а при этих словах присела на краешек и, не глядя на нее, сказала – так резко, что это прозвучало грубо:

– Так что, мисс Дермотт?

– Прошу прощения?

– Мы используем это выражение по нашу сторону Атлантики. В общем оно означает следующее: все в порядке, вы изложили, что хотели, и куда это теперь нас приведет? По вашим словам, я живое отражение этой самой Аннабель. Допустим, согласна. Вы с мистером Уинслоу не пожалели трудов, чтобы довести это до моего сведения. Повторяю: так что из этого?

– Вы должны признать, – казалось, она выбирает слова, – что это, разумеется, не могло не заинтересовать нас, очень заинтересовать?

– А вы не думаете, – напрямик спросила я, – что вы зашли чуточку дальше просто «интереса»? Если, конечно, вы не придаете этому слову иного значения.

– Я вас не понимаю.

– Правда? А по-моему, отлично понимаете. Прошу вас, выскажитесь начистоту. Ваш брат по-прежнему думает, что я могу и вправду оказаться Аннабель Уинслоу?

– Нет. О нет.

– Замечательно. Тогда вам придется признать, что этот ваш «интерес» заходит далеко за рамки обычного любопытства, мисс Дермотт. Он вполне мог послать вас взглянуть разок на меня, двойника Аннабель, но не более… – я вовремя спохватилась, – не более того. Я хочу сказать, вряд ли вы последовали бы за мной домой. Нет, вы «заинтересованы» в каком-то совершенно ином смысле, не правда ли? – Я помолчала, стряхивая пепел в мусорную корзинку, и добавила: – Быть может, стоит выразиться иначе – «заинтересованные стороны»? Иными словами, у вас есть какой-то расчет.

Голос мисс Дермотт звучал так же спокойно, как прежде:

– Полагаю, вполне естественно, что вы столь враждебно настроены. – На лице ее промелькнул слабый отблеск улыбки, а скорее даже не то чтобы улыбки, а просто деревянное выражение чуть-чуть смягчилось. – Не думаю, что со стороны Кона было вполне, скажем, тактично начинать с…

– Он напугал меня до полусмерти, – откровенно призналась я, поднялась со стола и беспокойно отошла к окну.

Огни и шум улицы в двух этажах подо мной казались такими же далекими, как приморский город кажется с проходящего мимо корабля. Я отвернулась от них.

– Послушайте, мисс Дермотт, прошу вас, позвольте мне говорить прямо. Определенные вещи для меня совершенно очевидны, и я не вижу никакой выгоды изображать непонятливость. Во-первых, я не хочу затягивать этот разговор. Сами видите, я занята. Итак, ваш брат заинтересовался мной потому, что я похожа на эту самую Аннабель Уинслоу. Он рассказал обо мне вам. Отлично. Вполне естественно. Но вас в «Касбу» привела не простая случайность, а я прекрасно помню, что и не думала сообщать ему, где работаю. Нетрудно догадаться, что в воскресенье он проследил за мной и либо зашел сюда и спросил кого-нибудь, где я работаю, либо увидел, как я позже вечером иду в кафе, а потом вернулся и рассказал вам. И на следующий день вы приехали взглянуть на меня… Да, признаю, что видела вас раньше. Как я могла вас не заметить, когда вы так на меня глазели? Что ж, без сомнения, вы с ним все обсудили и сегодня последовали за мной домой. Я права?