Самый лучший пионер. Том второй - Павел Смолин

Ильича мне жалко, но себя не виню от слова совсем — наоборот, я из-за покушения на него под молотки и попал, и теперь всю жизнь буду с железяками в руке ходить. Но когда «отслужу» — это ведь гораздо эффективнее, чем демонстративный по*уизм?

— Показываешь то, что хотят видеть, верно? — вздохнул деда Юра.

— Верно. И ты — не исключение, — развел я здоровой рукой. — Тебе же ультимативно плохо, в серпентарии живешь, натурально, человеком побыть некогда. Вот и держи образцового внука, радуйся. А мне — не в тягость, а в охоточку, ты мне как человек и исторический персонаж симпатичен, и я потусоваться с тобой всегда рад — тем более для Родины полезно. А насчет желания пользу приносить — я точно не притворяюсь и не лгу.

— Поэтому, едва выбравшись из больницы, устроил «демонстрацию силы», — кивнул Андропов.

— Можно и так сказать, — кивнул я. — Ты же проводишь — вон китайцев успокоил как хорошо, а кровь — она не водица, и, уж прости, мы с тобой во многом похожи.

— Послал бог внучка, — совсем по-дедовски покряхтел Андропов. — А какой у тебя вопрос был?

— Вилка правду мне про себя рассказала?

— Абсолютную, — серьезно кивнул дед.

Камень начал потихоньку скатываться с души. Все еще можно разводить конспирологию, но так мы до заговора котиков по покорению человечества дойдем — благо аргументов даже слишком много.

— Понравилась? — улыбнулся он.

— Мечта, — грустно вздохнул я. — А зачем мне такую драгоценность вручать? Это же, уж прости, потраченный в никуда козырь.

— Потому что это личная просьба Агафьи Анатольевны, — снова посерьезнел дед. — Цитирую: «из Сережки будто свет исходит, теплый, ласковый — душу согревает. Может и любимице моей поможет?».

— Как меня это шпионское дерьмо за*бало! — прикрыв лицо ладонями, простонал я и плюхнулся задницей прямо на земляной пол. — Больше всего я сейчас хочу тебе верить, а не могу — больно уж подчеркнуто-человечно и приятно для меня выглядит.

— А мне каково?! — рявкнул дед. — Да я на основании ее отчетов просто обязан тебя от людей изолировать! Всамделишный доппельгангер по Москве ходит, по Нью-Йорку «бахнуть» предлагает!

Дошутился, долбо*б? Слабоумие и отвага!

— Пульт от ядерки мне давать никак нельзя, — убрав ладони, посмотрел деду в глаза и объяснил спёртым у Вилочки безэмоциональным тоном. — Потому что нажму! Но это — всё, войн разжигать не собираюсь — либо вся планета сразу в радиоактивный пепел, либо дальше в нашем х*евом мире живем, пытаясь воспитать из обезьяны человека — а вдруг получится? А конвенционные войны мне не интересны — от них и без того грустная житуха грустнее становится. Так что к кнопке меня не пускай — и все будет хорошо.

Андропов завис. Обожаю шоковые терапии!

— Про бабушку расскажи, пожалуйста, чтобы я знал в какую сторону доппельгангировать, — попросил я, меняя позу на «корточки» — земля-то холодная, а здоровье надо смолоду беречь. — Сережа же теплый, что твое солнышко, может и ей поможет? Не хочу, чтобы у лидера моей страны дома погода плохая стояла — это работать мешает, а, судя по тому, что в прошлую нашу встречу ты о ней ни разу не обмолвился, ситуация непростая. Так?

— Удавить бы тебя прямо здесь, — мечтательно вздохнул Андропов.

— Официально заверенный судебный приговор, пожалуйста, — попросил я. — А если нет — извини, буду сопротивляться.

«Генерал Говнов, ой какая у вас кровать огромная! Ах, что вы делаете?..».

— Сережа, если ты не хочешь — можешь вернуться домой и жить как жил, я тебе за это мстить не стану, — щедро предложил дед Юра. — И за Азербайджан спасибо, сегодня в программе «Время» посмотришь на результат. И за Госбанк низкий тебе поклон — меня бы сожрали, не поговори я о нем с Косыгиным. Да ты мне… — он поджал губы и замолчал.

— А я все гадал — нравится Косыгину наша экономика или нет! — фыркнул я. — Рад, что пригодилось. Ты не переживай, деда, мне грустных людей немножко менее грустными делать очень нравится, потому что так полнее ощущается собственная полезность. У меня с самооценкой полный швах, вот за счет других и подпитываюсь. Корыстный я очень, — развел здоровой рукой.

— Когда человек много оправдывается — значит совесть нечиста, а преданности идее в нем — ни на грамм! — даванул взглядом дед. — А ты постоянно оправдываешься и рассказываешь всем желающим, какая у тебя Родина прекрасная — словно сам себя убедить пытаешься.

— Есть такое, — кивнул я. — Дерьма везде хватает, но здесь… — указал на землю. — Хотя бы пытаются нового человека воспитать, более справедливого и честного. И попытка того стоит, только вот по пути не туда забрели — что это за ху*ня про коммунизм к восьмидесятому году? Коммунизм — это утопия, строить которую нужно столетиями — буквально, пока обезьянью натуру из людей не вытравишь, из-за которой они хотят жрать послаще, спать помягче, а самое главное — самозабвенно срать на головы другим обезьянам, ощущая собственную важность! Тут генная инженерия нужна и искусственный интеллект на роль третейского судьи, чтобы за каждым следил и своевременно током за косяки х*ярил! Бог-машина — единственное, что спасет человечество от него же самого!

Андропов по мере моего монолога бледнел и даже неосознанно сделал шажок назад. Перегнул я, да?

— Деда Пашу вон система пожевала, а как только выплюнула — сразу начал яйцами звенеть и показывать, какой он весь важный и на коне, — усмехнулся я. — Не подумай — он свои регалии заслужил, потому что пользу принес и еще принесет, надо полагать — сейчас квалификацию подтянет и сразу начнет, такие люди на жопе ровно сидеть не умеют, скучно им. Но он свадьбу мамину у меня отжал — как раз для того, чтобы «демонстрацию силы» провести. Я прекрасно понимаю зачем, и это-то и раздражает больше всего — везде вонючие обезьяньи игры и писькомерство. И это не имманентная советской верхушке черта, а общечеловеческая — у нас тут еще относительно скромно. Вот так я себя все время убедить и пытаюсь, что оно того стоит — ибо дано мне многое, а спрашивать за это некому. Спрашиваю сам — что ты сегодня полезного для других сделал, на халяву отхвативший все и сразу мальчик? А за плечами — предки стоят, которые столетиями эту землю кровью и потом поливали, и смотрят теперь на меня со значением: вот мы, Сережка, в кровавом поту сверхдержаву строили, чтобы у тебя из крана горячая вода в финскую ванну текла. Приятно тебе? Комфортно? Давай, отрабатывай!

Переведя дух, тихо процитировал:

— Предания из уст в уста, от старцев