Самый лучший пионер. Том второй - Павел Смолин

— Это правильно, — одобрил дядя Саша.

«Ой, генерал Говнов, а чего это ваша вонючая волосатая рука на моей коленке? А, „положено“? Ах, ну какой вы военный! Раз „положено“, значит пусть будет! Куда меня? А вы знаете, мне уже не особо-то и надо, а вот с вами я бы подольше задержалась! Ах, тут так жарко…».

СУУУКААА!!!

— Все зло от баб, — сочувственно изрек дядя Саша.

Физиогномист х*уев!

— Вся радость от них же! — покачал я головой.

— Серый, ты еще молодой… — начал он.

— Ох, молодой! — горячо закивав, перебил я его. — Но мои «хотелки» — это глубоко вторично, и даже гаремом «ловушек» меня с пути не собьёшь! Один человек — это по-любому меньше, чем двое, а значит в этого «одного» можно тыкать пальцем и глумиться. Этим я сейчас внутри головы и занимаюсь, дядь Саш, типа самотерапия.

— Фигня, прорвемся! — дядя Саша хотел было потрепать меня за плечо, но одумался — до здорового-то не дотянется.

— Обязательно прорвемся! — согласился я с ним.

«Ах, генерал Говнов, вы такой темпераментный мужчина…»

— А мы на обратном пути не застрянем? — отогнав морок, спросил я.

За городом снег и не думает таять, и просёлок, по которому мы едем — не исключение.

— За три дня не развезет, — успокоил меня КГБшник и широко улыбнулся. — У меня брательник младший в погранцах срочную служит, письмо прислал — «Саня, такая песня у нас появилась, всей казармой поем!».

— Это хорошо, для того и делалось, — искренне порадовался я за ребят.

— И «Электроника» мы с женой дочке почитали, ей девять, глазищи — во! — изобразил он широченные глаза. — Очень понравилось.

— Рад, что совет пошел в прок, — улыбнулся я ему в ответ. — Мы еще кино потихонечку делаем, не знаю когда, но однажды в телевизоре появится. Цветной будет. У вас телек цветной, дядь Саш?

— Черно-белый, но ради такого дела мошной тряхну, раз цветной, — хмыкнул он.

— Вам подарить может? У меня один фиг деньги бесконечные, а вы — хороший мужик, и мне будет приятно, если примете. От чистого сердца и без задней мысли.

— А давай, раз «бесконечные», — решил дядя Саша.

— Наконец-то кто-то правильно понял! — обрадовался я. — За*бали, никто ничего не берет, приходится маму подсылать — у нее уговаривать хорошо получается. Я понимаю, что неловко и гордость подгрызает, но если от чистого сердца и мне оно реально нифига не стоит, почему бы не взять?

— Вот и я так подумал! — хохотнул КГБшник.

— На обратном пути тогда за чеками домой заедем, а потом в «Березку». Не против?

— Еще бы я против был! — фыркнул он.

Настроение улучшилось — будет дяди Сашина девятилетняя дочка цветные передачи смотреть.

— А вам сны снятся, дядь Саш? — спросил я.

— А как же! — кивнул он.

— Цветные? — спросил я.

КГБшник загрузился на пару минут, а потом озадаченно признался:

— Нет, слушай — черно-белые.

— Феномен! — обрадовался я. — У нас пока дома черно-белый телевизор стоял, и маме, и Тане, и папе Толе сны черно-белые снились, а как на цветное вещание перешли — так и сны у всех спустя пару недель окрасились. Охренеть, да?

— И вправду охренеть! — хмыкнул дядя Саша.

— Расскажете потом, сработало или нет? — попросил я. — Я статистику собирать начал, потом в МГУ отнесу, вдруг кого заинтересует, будет научная работа. Так-то на первый взгляд совершенно бесполезно, но мало ли?

— Это ты хорошо придумал, — одобрил КГБшник и спросил. — А у самого-то цветные?

— Со старта цветные, — кивнул я. — Но я вообще странный, поэтому себя в статистику включать не стал. Нескромно звучит, знаю, но… — развел здоровой рукой.

— Другой бы по Москве с плакатом «самый лучший пионер» ходил, — успокоил меня дядя Саша. — А ты нормально держишься, не зазвездился.

— Звездунам звездюлей дают!

Глава 25

Андропов в этот раз встретил нас прямо во дворе. Ой какой грустный и осунувшийся! Думаем: дед психанул и пошел вразнос, и под молотки попал товарищ Суслов, с которым у деда были хорошие — насколько это возможно для банки с пауками — отношения. Дед человек интеллигентный, следовательно, совестливый, а еще у него за плечами одно предательство уже есть — когда он от идущего на дно Куусинена открестился. А последний, по Андроповским же словам из интернета, был ему «как отец». Новое наложилось на старое и грызет деда с удвоенной силой. Ничего, я — крайне хитрый мальчик.

— У меня есть для тебя одна устаревшая, но важная информация, которую я задолбался держать в себе, и один критически важный лично для меня вопрос, — сразу же заявил я, выбравшись из машины.

«Дворник» на фоне запирал ворота, а дядя Саша доставал с заднего сиденья мою сумку.

— Туда пошли, — немножко подправив маску в сторону радушия, дед взял меня за руку и потащил к сараю.

— Чистенько как, — оценил я отсутствие паутины и аккуратно составленные вдоль стен лопаты-вилы-телеги.

— Что у тебя за информация? — спросил Андропов.

— Мы с Таней перед тем днем в кино ходили, на «Братьев Карамазовых», и я там Ильина видел, — поведал чистую правду. — А посреди сеанса к нему кто-то подсаживался, темно было, но я разглядел очки, худой силуэт и вот такую вот, — продемонстрировал мощный подбородок. — Челюсть!

Из Андропова будто воздух выпустили! Сняв очки, он прикрыл лицо ладонью и опустился на верстак.

— Это товарищ Суслов был, да? — усилил я момент. — Я понимаю, что Ильин не в меня стрелял, а в Леонида Ильича. Заговор?

— Получается заговор, — смакуя, медленно выговорил деда Юра.

Пора!

— Я соскучился, деда! — обнял я главного человека в стране.

— И я соскучился, Сережка! — погладил он меня по голове. — Ничего, мы с тобой за эти дни наверстаем — я сегодня весь день здесь.

— Дал ты маху, конечно! — отстранившись, хихикнул я. — Просто невероятный карьерный рост! Поздравляю! — вздохнул и сочувственно спросил. — Запах жженых перьев чувствуешь?

— Имеешь ввиду миф об Икаре? — правильно понял дед.

— До чего же приятно с интеллигентными людьми общаться! — довольно потянулся я. — Ответишь?

— Давно чувствую, Сережка, — вздохнул Андропов. — Но ничего уже не поделаешь, так кому лучше будет от моей кислой рожи? — подмигнул.

— Приятно когда целый Генсек цитирует! — одобрил я. — Но ты не переживай: я тоже авансов нахватал больше, чем хотел — за меня целый Брежнев жизнь положил, третья пуля-то прямо сюда, говорят, войти была должна, — указал себе на сердце. — Но Леонид Ильич не дал.

— Себя-то не вини! — неожиданно рявкнул Андропов. — Что за чушь себе в голову вбил? «Отслужу», «Родина за меня заплатила!»…

— Стоп! — перебил его я. — Леонида