Пять ночей у Фредди. Четвёртый шкаф - Кира Брид-Райсли

Он схватил ребенка за руку и потащил к столу.

– Нет, нет, нет! – прокричал Карлтон, глядя, как призрачная фигура кладет мальчика на стол.

Он беспомощно посмотрел на детей, и те ответили ему непонимающими взглядами.

– Разве вы не видите? Он делает мальчику больно!

Дети в замешательстве покачали головами.

– Он в опасности, ему надо помочь. Выпустите меня.

Карлтон попытался подняться, но ноги не отрывались от пола, привязанные к иллюзии.

– Это просто Бонни! – улыбнулась Сюзи.

– Бонни вам не друг! Это он сделал вам больно, разве вы не помните! – закричал Карлтон с нарастающим отчаянием.

Он снял со стены последний рисунок, на котором пятеро детей стояли вместе с желтым кроликом, положил его на пол и взял красный пастельный мелок. Он надавил мелком на бумагу и стал чертить толстые линии. Дети сгрудились вокруг, чтобы посмотреть, что он рисует.

– Ну вот, – сказал Уильям Эфтон из тени.

Карлтон поднял взгляд и увидел, что мальчик извивается на массе металла, а Уильям удерживает его на месте. Стол разогревался, и уже появилось оранжевое сияние.

– У меня заканчиваются идеи, – сказал Уильям, не в силах скрыть беспокойства. – Но если я этого не переживу, то и ты, определенно, тоже. Уильям надавил на грудь мальчика, который пытался освободиться.

– Ай! – закричал мальчик, прикоснувшись локтем к столу, по которому разливалось оранжевое сияние.

Он дернул руку вверх и прижал к себе, рыдая, и тут же крикнул, когда его ногу прижали к столу и она зашипела. Он с воем рванул ее на себя.

– Посмотрим, как пойдет дело, – сказал Уильям.

– Смотрите! – закричал Карлтон, тыкая в рисунок мелком.

Дети сгрудились ближе. Глаза желтого кролика стали темно-красными, изо рта закапала кровь.

Дети сконфуженно смотрели на Карлтона, но в их глазах появилась искра узнавания.

– Мне жаль, – сказал Карлтон в отчаянии, – но это плохой человек. Это он. Он плохой человек, – Карлтон указал на Уильяма Эфтона и снова на рисунок. – Он плохой человек, который сделал вам больно, и сейчас хочет сделать больно другому ребенку, понимаете, – взмолился Карлтон.

Рука схватила Уильяма за штанину, и он стряхнул ее.

– Отойди, – прорычал он, но рука не слушалась.

Груда деталей, соединенных с фиолетовой головой Фредди, собралась вокруг лодыжек Уильяма и стала щипать его.

– Я сказал, отойди! – повторил он, качнувшись и стараясь вернуть себе равновесие.

Он поискал опору, и руки инстинктивно схватились за стол. Он отпрянул, ахнув от боли, и упал на пол, беспомощно наблюдая, как светловолосый мальчик скатился со стола и побежал к дальней стене.

Эфтон пытался встать, но провода и механизмы, разбросанные по полу, подступили к нему, образуя массу, которая наползала на его тело и грозила полностью поглотить. Он снял с себя детали, расшвырял их в стороны, разбив о бетонный пол подвала, и с трудом встал на ноги. Уильям снова сосредоточился на мальчике – ничего больше не имело значения. Он с трудом сделал три шага вперед. Механизмы так и не отпустили его ноги. Белая лисья голова цапнула его за щиколотку, обвив конечностями, а фиолетовый медведь погрузил зубы в лодыжку. Один из маленьких ползунов забрался Уильяму на спину и мотался из стороны в сторону, раскачивая дряхлое тело. Другой ползун прицепился ко второй щиколотке и жевал его плоть. Кровь капала на пол при каждом шаге. Но Эфтон с растущей яростью не сводил глаз с испуганного мальчика. Наконец, в приступе гнева, он сбросил малыша-робота со спины и наступил на голову медведя, сломав ему челюсть и освободив ногу.

Так Уильям дотянулся до ребенка и коснулся его щеки костлявыми пальцами. Мальчик закричал, и вдруг Эфтон почувствовал, как вокруг пояса обернулось что-то обжигающе горячее и тащит его назад. Он яростно развернулся и увидел: существо со стола поднялось и обхватило его металлическими руками, оттаскивая от мальчика. Кожа существа рябила и двигалась как расплавленный металл, жесты были дергаными и неестественными. Суставы щелкали так, словно каждое движение было в принципе невозможным.

– Нет! – закричал Уильям и услышал треск пламени.

Его больничный халат зажегся, прижавшись к горящему существу.

Карлтон открыл глаза и сделал вдох – настоящий вдох. Он схватился за грудь и постарался больше не двигаться. Подняв глаза, он увидел, как сплав проводов и металла затаскивает Уильяма Эфтона в огромную печь. Оттуда с ревом повалили дым и огонь, и после этого все затихло. Существа и детали, которые извивались на полу, сразу же остановились и больше уже не двигались.

Карлтон почувствовал, как в груди поднимается пронзительная боль, и погрузился в темноту.

Карлтон.

Карлтон открыл глаза. Майкл терпеливо сидел рядом с ним. Очевидно, он ждал, пока Карлтон очнется.

– Теперь он в порядке?

Майкл беспокойно улыбнулся Карлтону. Тот посмотрел вверх и увидел, как четыре маленькие фигурки исчезают в потоке света. Под столом остался только Майкл.

– Теперь он в порядке? – повторил Майкл, ожидая подтверждения.

– Да, – прошептал Карлтон. – Он в порядке. Иди к друзьям.

Он улыбнулся, но Майкл не встал с места. Он смотрел на грудь Карлтона – на то место, где кто-то положил на его рану рисунок.

– Это часть тебя, – сказал Карлтон, схватив картинку.

– Без него ты умрешь, – прошептал Майкл.

– Я не могу оставить его, – Карлтон покачал головой, желая отдать рисунок, но Майкл оттолкнул его назад.

– Отдашь мне, когда увидимся в следующий раз, – улыбнулся Майкл, и рисунок начал таять, паря в воздухе. Потом призрачная картинка исчезла, словно погрузившись в грудь Карлтона. Спасибо.

Карлтон слышал эхо его голоса. Майкл исчез, и остался только свет.

– Карлтон! – закричал Джон, – мы вытащим тебя отсюда!

Марла и Джессика тоже кричали:

– Карлтон!

– Так что же случилось?

Марла так близко пододвинулась к больничной койке Карлтона, что фактически оказалась в ней вместе с ним.

– Полегче, Марла! Медсестра сказала, что я должен спать и не подвергать себя стрессу.

Он потянулся за соком, но Марла отпихнула коробку.

– Я тебя умоляю. Я сама почти медсестра, и, кроме того, я хочу знать, что случилось.

Она подняла несколько трубок и отвела их в сторону, чтобы можно было сесть ближе.

– Марла! Они прикреплены ко мне! Они поддерживают во мне жизнь!

Он лихорадочно оглядел тумбочку.