Дело Бронникова - Татьяна Позднякова

Вторая часть салона — литературно-художественная — представляла из себя по сути кадры молодежи, которые предварительно обрабатывались для первой части, т. е. для самого доктора Моора, который впоследствии дальнейшую обработку в мистическом духе брал на себя. Из таких обработанных можно назвать Боловко -Хабарова, который после продолжительного знакомства с доктором Моором стал законченным мистиком и ушел служить священником в какую-то церковь.

Посещавшие салон лица этих двух линий: мистическо-масонской и литературно-музыкальной — сходились вместе по вечерам, где совместно обсуждали прочитанное то или иное антисоветское произведение какого-нибудь из присутствовавших или вели антисоветские беседы на разные темы. Например, Л.Ю. Моор часто вспоминала о том, что она урожденная княгиня Зубова и что если бы не этот проклятый советский строй, как говорила она, то она бы сейчас не жила так плохо, каталась бы в автомобилях и т. д. С радостью ждала войны и чаяла возвращения белых.

Б.В. Пестинский получил три года ссылки в Среднюю Азию. Он жил в городе Бек-Буди, а затем в Ташкенте Узбекской ССР. Борис Владимирович Пестинский был освобожден 21 марта 1935 года, после чего местом постоянного жительства избрал город Ташкент.

В Бек-Буди Борис Владимирович выполнял временные работы в качестве художника. В это время был написан портрет «Хариты Грановской», который Борис Владимирович считал своей лучшей работой. К сожалению, эта работа пропала. Перед началом Второй мировой войны (в 1940 или 1941 году) она была послана из Ташкента в Третьяковскую галерею и оттуда не вернулась. В это время были созданы другие портреты: «Татарского мальчика», «Славы Кириченко» и т. д. В это же время он написал картину «Рыбаки», которая была выставлена в Русском музее.

В Русском музее хранятся и его портреты узбекских мальчиков. Было очень сложно добиться разрешения у родителей мальчиков, чтобы они позировали художнику. В то время в захолустьях Средней Азии господствовало убеждение, что человек, изображенный на портрете (двойник изображенного человека), должен умереть. Однако Борис Владимирович быстро изучил узбекский язык и сумел завоевать доверие местного населения, которое его так полюбило, что разрешило ему писать портреты своих детей.

В 1934 году Бориса Владимировича перевели в Ташкент. Здесь он устроился в Узбекский зоологический сад Комитета наук при СНК УзССР на должность заведующего не существовавшего тогда отдела герпетологии (земноводных и пресмыкающихся). Здесь, наряду с организацией этого отдела, он занимался научными исследованиями биологии ядовитых змей и свойств их ядов, изучал особенности жизни в неволе других рептилий (пресмыкающихся). Свои работы он проводил в контакте с медиками, так как изучалась способность ядов змей обезболивать болезненные явления у человека при введении ядов в организмы.

На стене в лаборатории всегда висела составленная Б.В. Пестинским табличка:

1) Никогда не приступай к работе, если чувствуешь себя нездоровым или чем-нибудь расстроенным.

2) Не отвлекай своего внимания во время работ разговорами и мыслями о постороннем.

3) Никогда не входи в помещение без высоких сапог из кожи.

4) Когда чувствуешь усталость, делай перерыв.

5) Выпуская использованную змею, быстро отдергивай руку…

Срок ссылки закончился 21 марта 1935 года, но Пестинский не вернулся в Ленинград, а остался жить в Ташкенте. В 1937 году Борис Владимирович приезжает в Ленинград на некоторое время и 14 февраля женится на Татьяне Владимировне Петровой, с которой познакомился еще во время работы на Лахтинской экскурсионной станции. Супруги вместе возвращаются в Ташкент.

За годы работы с пресмыкающимися Б.В. Пестинский был четыре раза укушен ядовитыми змеями: обыкновенной гадюкой еще в конце 1920-х годов в Ленинграде, эфой в 1935 году, щитомордником в 1936 году и гюрзой в 1937 году в Ташкенте. Последний укус прошел неблагополучно. В укушенном указательном пальце правой руки началась гангрена, и его пришлось отнять. Отсутствие этого пальца на правой руке, которым при работе брались змеи, не давало возможности работать с ними, и работу со змеями пришлось прекратить.

Друг и сослуживец Б.В. Пестинского Виктор Ганн вспоминает: «Пестинский был укушен гюрзой 5 августа 1937 года в 9 часов утра во время сбора яда. Гюрза порывистым ударом выбила бюкс из рук Пестинского и зубом ранила указательный палец в соединение между основной и средней фалангой правой руки. Зуб змеи разорвал сосуд (v. dors. dig. 2). Минут через 5 на плечо пострадавшей руки наложен жгут, на рану — сухая повязка, принято внутрь 400 граммов водки. Через 20 минут появился значительный кровоподтёк на средней фаланге. Небольшой отёк кисти. Введено внутривенно 5 куб. см двухпроцентного раствора марганцовокислого калия. В течение первых суток у пострадавшего отмечался резко выраженный тремор конечностей. К семи часам вечера температура 38,8 градуса. В 19 часов 30 минут произведено переливание крови (выпущено 300 куб. см, влито 200 куб. см). Выпущенная кровь свернулась…»[188]

В 1938 году Борис Васильевич становится членом Союза художников Узбекистана. В том же году он начинает работать ассистентом на кафедре рисунка Средне-Азиатского индустриального института и занимает должность руководителя изостудии Центрального дворца пионеров города Ташкента.

Зоолог и художник-анималист Владимир (Вадим) Моисеевич Смирин, ребенком оказавшийся в эвакуации в Ташкенте, вспоминал: «…Сам я начал рисовать с копирования книг. За этим занятием проводил по многу часов. В возрасте 11 лет впервые стал рисовать в зоопарке. Тогда же я стал заниматься рисунком в изостудии Ташкентского дворца пионеров. Мои занятия там продолжались недолго — наш руководитель заболел и вскоре умер. Об этом своем первом учителе мне хочется вспомнить. Это был Борис Владимирович Пестинский, человек замечательный… Один раз мы с ним ходили рисовать животных в зоопарк. Я был поражен его набросками и до сих пор помню рассказ Бориса Владимировича о том, как определить возраст черепахи. Больше всего меня восхитило, как он по памяти изобразил спинной и брюшной щиты ее панциря. Вообще он нам очень много рассказывал, и его рассказы касались и изобразительного искусства, и биологии, и истории. А время было военное, голодное. Может быть, именно поэтому впечатления от этих занятий особенно яркие»[189].

Борис Владимирович Пестинский умер от голода в городе Ташкенте 13 марта 1943 года.

Из протокола допроса