Командарм - Олег Кожевников

Потом я подумал, что нам даже полезно будет, если польские отряды действительно зайдут в город и установят свои средства ПВО. Получится, как два зайца у одного охотника – непонятно по кому стрелять. С одной стороны оборонительный пункт, который мешает наступлению немецких войск, а с другой стороны город, где мощная воздушная оборона, и, значит, там находится что-то важное для русских. Поэтому я прекратил свои попытки удержать поляков от входа в Острув-Мазовецка, только посоветовал средства ПВО установить на окраинах по периметру города. Подальше от каменных зданий, осколки которых при попадании авиабомбы станут дополнительным поражающим элементом для расчетов зенитных пушек и пулемётов. Моё предложение поляками было принято, и разговор на эту тему был прекращён.

Но поляки, добившись своего, прощаться не торопились, а дружно начали уговаривать меня принять участие в дружеском ужине. Был арендован ресторан в центре города и повара в нём уже трудились, чтобы удивить русского генерала кулинарными шедеврами. Ежи Топеха, заговорщицки подмигнув, сказал:

– Живая музыка будет, а певички в оркестре о-ё-ёй какие девочки!

Естественно, я начал отказываться, ссылаясь на неотложные дела. А окончательно точку в этом разговоре поставило появление начальника радиоузла бронепоезда, который, подбежав к нам, громко доложил:

– Товарищ командарм, связь с 7-й танковой дивизией установлена. Через минуту у рации будет генерал Борзилов!

Я посмотрел на Ежи, с сожалением пожал плечами и заявил:

– Вот такие дела! Не получится у нас сегодня спокойно посидеть, вкусно покушать и насладиться голосами польских красавиц. Дела, будь они неладны!

Затем, обращаясь к лейтенанту Кащееву, распорядился:

– Лейтенант, обеспечьте беспрепятственный проход в город польских отрядов. В дальнейшем прошу все действия военной администрации станции, связанные с местным населением, координировать с нашими польскими союзниками.

После этих слов я тепло попрощался с поляками и быстрым шагом направился к бронепоезду, за мной поспешил и связист.

Когда добрался до радиоузла, Борзилов уже был на связи, и я сразу с ходу сообщил ему, что завтра у него совсем не будет воздушной поддержки. Но генерала это особо не расстроило, он и так справлялся с воздушными налётами на недавно созданные опорные пункты в районе Элка и Ожиша. Ещё бы ему не справляться, получив столько трофейных пушек «Флак»-30 и 38. На станции Элк его гибридными блиндобронепоездами было захвачено три эшелона, перевозивших малокалиберные зенитные пушки вермахта. В двух из них было загружено 36 автоматических 20-мм зениток «Флаквирлинг-30», а третий эшелон был вообще сказкой. В нём перевозилось 16 счетверённых зенитных установок «Флак-38» и четыре мощных 7,5-см «Флак-264(и)». Мощными они, конечно, были по сравнению с 20-мм автоматами, но проигрывали столь ненавистным мне 88-мм зенитным пушкам, которые могли поразить даже танк КВ. Сказкой были, конечно, не четыре итальянские зенитные пушки, а счетверённые «Флаквирлинги». Они были очень скорострельны, и уж если в прицел попадал самолёт, то через несколько минут части тела пилота можно было собирать на земле.

Борзилов по-хитрому распорядился добычей – 32 зенитки «Флак-30» он оставил в созданных опорных пунктах, а остальные установил на железнодорожные платформы, сформировав четыре зенитных поезда. После эффективных действий блиндобронепоездов генерал стал энтузиастом мобильной железнодорожной войны. Только сердце генерала бронетанковых войск не выносило добавки «блиндо», и он всегда называл это чудо, собранное, можно сказать, на коленке – гибридными бронепоездами. А теперь у него появились гибридные зенитные поезда. Можно сколько угодно смеяться над такой самодеятельностью, но, по словам Борзилова, немецкие пилоты стали бояться наших поездов. Массированных налётов не устраивали, а действовали, как шакалы, – выскочат из-за тучи, произведут неприцельное бомбометание или обстреляют поезд из пулемёта и тут же улетают подальше, чтобы не попасть под смертоносный ливень, который извергают счетверённые «флаки». Если раньше немцы бомбили наши гибридные бронепоезда аккуратно, чтобы особо не повредить железнодорожную насыпь, то теперь их тактика изменилась. Заметив поезд, немецкие самолёты залетают вперёд и уже там, недоступные для зенитного огня, подвергают железнодорожное полотно бомбовым ударам. Теперь по железной дороге даже в светлое время суток двигаться стало более-менее безопасно, но приходилось часто останавливаться для ремонта путей. Расход боеприпасов для «флаков» был сумасшедшим, но, как доложил Борзилов, на недельку захваченных у немцев выстрелов к 20-мм зениткам хватит.

Так что дела в дивизии Борзилова обстояли неплохо. Даже извечная проблема нехватки квалифицированных специалистов ушла после начала дивизией наступления. Сами немцы обеспечили дивизию необходимыми опытными кадрами, не говоря уже о рядовых красноармейцах. Как и в нашем случае, рейдовая группа в ходе боёв за Элк натолкнулась на лагерь военнопленных. К счастью, охрана разбежалась, и жертв удалось избежать. Вот среди этих озлобленных против немцев людей удалось набрать расчёты для зенитных пушек, трёх сапёрных батальонов и четырёх рот пехотной поддержки. Кроме этого, красноармейцев хватило, чтобы довести до штатной численности два мотострелковых батальона. Среди освобождённых из плена было несколько старших командиров и даже два генерала. Одного из них я встречал в Москве и слышал о нём много отзывов как об очень грамотном военном инженере, это был генерал-лейтенант инженерных войск, доктор военных наук Дмитрий Михайлович Карбышев. Теперь он у Борзилова занимался контролем оборудования оборонительных позиций в опорных пунктах. Вот какими кадрами обзавёлся Борзилов, и всё это благодаря тому, что дивизия перешла к решительным действиям, а не сидела в своей лесной берлоге, тупо выполняя приказ о блокировании железной дороги в Сокулки.

Генерал Борзилов, почувствовав вкус побед, преобразился. Теперь это был не генерал, тупо выполняющий приказ без всякой искорки инициативы, а истинный военачальник с иногда нелогическими ходами, но которые в конечном итоге приводили к победе. Вот и сейчас он меня просто озадачил, предложив провести рейд в Восточную Пруссию. Я даже воскликнул:

– На кой черт тебе это нужно? Забыл судьбу армии Самсонова в Первую мировую войну? Они тоже пытались наступать на Восточную Пруссию, и где теперь те солдаты? А я знаю – заросли их могилы чертополохом! А у армии Самсонова силы были не чета твоим!

– Да знаю я всё это, Юрий Филиппович! И наступать сплошным фронтом не собираюсь. Предлагаю силами гибридных и зенитных поездов провести рейд в сердце немецкого милитаризма. Постреляем из пушки по Кёнигсбергу и обратно, под бок наших узлов обороны.

– Ну, ты даешь, генерал, – постреляем по Кёнигсбергу! Да вас ближе чем на сто километров к этой цитадели не подпустят!

– А нам и не надо ближе, мы и с сотни километров по этому гнойнику можем вдарить. Суперпушку мы у немцев захватили, на станции, расположенной между Элком и Ожишем, «Дора» называется. Это уникальное сверхтяжёлое железнодорожное орудие фирмы «Купп», калибра 807 мм. Один снаряд у него весит 7000 килограммов, таких снарядов мы захватили 27 штук.