Вынужденное признание - Фридрих Незнанский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Незнакомец долго молчал.
«Собирается с мыслями, — подумал Турецкий. — А может, с кем-то советуется… Ну давай, соображай скорее, змей пустоголовый».
— Жаль, — заговорил незнакомец. — Жаль, Александр Борисович, что вы не хотите продать нам пленку. Тогда, может быть, вы захотите ее обменять?
— Обменять? — Турецкий хмыкнул. — Боюсь, что у вас нет ничего, что меня заинтересует.
— Ошибаетесь, Александр Борисович. Есть.
— И что же это?
— Ваша жена.
— Что вы сказали? — переспросил Турецкий упавшим голосом.
— Вы все верно расслышали, — заверил его незнакомец. — Ваша жена Ирина Генриховна Турецкая у нас. Мы навестили ее в доме отдыха и предложили прокатиться. Она оказалась сговорчивее вас.
— Если это шутка, — прорычал Турецкий, — то очень глупая. А если нет — я тебя, сволочь, из-под земли достану, понял?
Незнакомец засмеялся:
— Ну, ну, Александр Борисович, мы ведь интеллигентные люди! Давайте не будем друг другу хамить. Тем более что не в вашем положении показывать зубы. С сегодняшнего дня вы больше не владеете ситуацией. Признайте это и играйте по нашим правилам.
— Правилам? Ах ты сволочь! Обещаю тебе, что, как только я тебя найду…
Незнакомец положил трубку.
Какое-то время Турецкий сидел, прижав трубку к уху, затем стукнул пальцами по рычагу и быстро набрал номер мобильника жены.
Один гудок… Другой… Третий…
— Ну, давай! Давай же! — стиснув зубы, шептал Турецкий.
В трубке раздался шорох.
— Алло! — крикнул Турецкий. — Ира, ты слышишь меня?
— Да, Александр Борисович, я вас слышу, — произнес сиплый голос незнакомца. — Рад, что вы позвонили. Надеюсь, больше вы не станете делать глупости?
— Где Ирина?
— Здесь, недалеко. Я дам вам с ней поговорить, но обещайте, что вы не будете делать глупости.
— Обещаю, — процедил Турецкий сквозь стиснутые зубы.
— Вот и хорошо. Потому что, если вы вздумаете позвонить своим друзьям ментам, ваша жена умрет.
Но я надеюсь, что до этого не дойдет. Ведь до этого не дойдет, а, Александр Борисович?
— Нет.
— Ну и славно. Теперь, когда вы поняли, что я вас не разыгрываю, все, что вам нужно, это взять себя в руки и выслушать наши условия.
— Я хочу поговорить с женой.
— Разумеется. Оставайтесь на связи…
Турецкий ждал несколько секунд.
— Алло! — раздался в трубке звонкий голос жены. — Сашка, это ты?
Турецкий так крепко сжал трубку, что у него хрустнули суставы.
— Да, дорогая!
— Синий… — начала было Ирина, но ей не дали договорить.
Послышались звуки борьбы, затем — сдавленный стон. Потом все стихло.
— Ну вот, — вновь заговорил сиплый, — вы услышали голос жены и знаете, что она жива. Теперь мы можем поговорить?
Турецкий глубоко вздохнул, досчитал до трех и медленно выдохнул воздух. Сердце его перестало биться как сумасшедшее. Голова прояснилась.
— Да, теперь я готов вас выслушать.
— Тогда слушайте…
Филя Агеев, голубоглазый оперативник детективного агентства «Глория», сидел на краю стола и болтал ногами, обутыми в белые кроссовки. Оглядев коллег, он смачно зевнул и сказал:
— Скучно, господа.
— Это точно, — поддакнул Сева Голованов, поводя мощными плечами. — Клиенты разъехались к теплым морям, а нам остается сидеть и скучать в ожидании осени.
— Одним — море и пальмы, другим — пыльные улицы, душный офис и сломанный кондиционер, — проворчал Филя. — В нашем мире царит несправедливость.
— Спорный вопрос, — возразил ему бородатый, вечно взлохмаченный Макс, отрываясь от компьютера, чтобы отхлебнуть из чашки зеленый чай. — Умным людям нигде не скучно. Это я вам с полной ответственностью заявляю.
— На себя намекаешь? — с иронией поинтересовался Филя.
— Ну не на тебя же, — усмехнулся Макс.
— Что и требовалось доказать, — вздохнул Филя. — Мир чудовищно несправедлив. Одни пашут в поте лица, а другие только и умеют, что по клавишам тюкать. Кстати, Головач, хочешь свежий анекдот в тему?
— Давай, — кивнул жадный до анекдотов Голованов.
— По пустыне на верблюде едут монах с монахиней. Вдруг верблюд падает замертво. До ближайшего поселения — дней десять пути. Ну, монашка, ясное дело, в слезы. «Брат! — кричит. — Теперь мы погибнем?» — «Да, сестра, на то воля Всевышнего». — «Брат, тогда объясни мне напоследок, что такое мужское достоинство?» Монах задирает сутану и показывает. Монахиня долго разглядывает, а потом спрашивает: «Что это, брат мой? Для чего он нужен?» Монах почесал репу и отвечает: «Ну… понимаешь, сестра, это-источник жизни…» «Правда? — обрадовалась монахиня. — Тогда втыкай его скорей в верблюда и сваливаем отсюда!»
Кротов, сидевший в углу кабинета с газеткой в руке, криво усмехнулся. Голованов басовито хохотнул, а Макс едко заметил:
— Ты ведь говорил, что анекдот в тему.
— А он и есть в тему, — вздохнул Филя. — Все, что нам остается в душном городе, — это пыль, жара, монашки и верблюды. Макс, не принимай, пожалуйста, на свой счет.
— Обидеть художника может каждый кретин, — парировал Макс, улыбнулся и добавил: — Разумеется, я не имею в виду тебя.
Ответив любезностью на любезность, Макс снова уткнулся взглядом в компьютер, а Филя в очередной раз зевнул и сказал:.
— Ребят, а может, распишем пульку? У меня в столе есть картишки. Азартные игры помогают скоротать время.
— Ставлю десятку, что в течение ближайших пяти минут сюда войдет Денис Грязнов, — сказал Кротов.
Все уставились на него.
— Десять долларов? — с сомнением переспросил Филя.
Кротов кивнул:
— Да.
Филя слез со стола, выглянул в окно, затем проверил звонки на телефоне, повернулся к Кротову и кивнул:
— Принято.
Не успел Филя забраться обратно на стол, как дверь бесшумно распахнулась, и на пороге возник Денис Грязнов, шеф агентства «Глория» собственной персоной.
— Привет! — поприветствовал коллег Денис.
Сева Голованов посмотрел на кислую физиономию Фили и засмеялся.
— Денис, — обратился к начальнику Филя, — ты предупреждал кого-нибудь, что придешь в офис именно в эту минуту?
— В эту минуту? — Денис удивленно воззрился на Агеева. — Нет. А что?
Филя вздохнул, вынул из кармана бумажник, достал из него десять долларов и протянул купюру Кротову.