Вынужденное признание - Фридрих Незнанский

Вика вздохнула.

— Ладно, делать нечего. Пойду пока постучу по стенке.

Вика пошла к теннисному корту, а Ирина Генриховна встала с гамака и, расправив юбку, направилась в гостиницу.

— Ирина Генриховна? — услышала она у себя за спиной. Турецкая остановилась и обернулась.

Во внешности человека, который стоял перед ней, не было ничего примечательного. Средний рост, средняя комплекция. Вот только лицо, пожалуй, чересчур бледное, особенно на фоне черных, как смоль, волос.

— С кем имею честь? — поинтересовалась Ирина Генриховна.

Чернявый улыбнулся, его маленькие темные глазки быстро и цепко пробежали по ее лицу, по ее фигуре. «Как тараканы», — невольно подумала Турецкая.

— Меня зовут майор Петров, — представился незнакомец. Голос у него был сиплым и негромким. — Меня послал к вам ваш муж, Александр Борисович Турецкий.

В душе Ирины Генриховны шевельнулась тревога.

— Что с ним? — спросила она.

Чернявый улыбнулся.

— Ничего страшного, — проговорил он.

— Ир! Я тебя жду! — прокричала с теннисного корта Вика.

Майор Петров быстро оглянулся, затем посмотрел на Ирину Генриховну жалостным взглядом и сказал с мольбою в голосе:

— Если вы не против, давайте поговорим об этом в машине.

— Что-то я не поняла. Вас послал ко мне мой муж?

— Ну, конечно, — кивнул чернявый. — У него к вам срочное дело. Вот только… — Он виновато вздохнул: — Я не уполномочен обсуждать это дело на улице. Давайте продолжим разговор в машине.

Ирина Генриховна нахмурилась. Заметив появившееся на ее Лице недовольство, чернявый состроил добродушную физиономию и произнес с мольбою в голосе:

— Ирина Генриховна, у нас мало времени. Вы ведь знаете, какими делами мы занимаемся. Любая огласка может привести к беде. Поэтому прошу вас — давайте пройдем в машину. Я не хочу получить нагоняй от начальства только за то, что дольше положенного торчал посреди этой поляны.

Ирина Генриховна пристально вгляделась в лицо майора Петрова. Он спокойно выдержал ее взгляд, лишь улыбнулся еще шире и добродушнее, чем прежде.

— Можно взглянуть на ваши документы? — спросила Ирина Генриховна.

— Конечно! — Майор Петров сунул руку в карман, вынул удостоверение и протянул его Турецкой. — Извините, что не показал сразу. Совсем вылетело из головы.

Ирина Генриховна принялась внимательно разглядывать удостоверение. Сравнила лицо на фотографии с лицом майора Петрова. Провела пальцем по печатям. Слегка ковырнула ноготком по номеру удостоверения. В конце концов перевернула удостоверение и рассмотрела обложку.

Майор Петров наблюдал за ее действиями с улыбкой.

— Ну? — спросил он. — Все в порядке?

— Вроде бы да. Удостоверение такое же, как у моего мужа. Не подкопаешься.

Она протянула «корочку» майору Петрову. Он спрятал ее в карман.

— Ирина Генриховна, теперь мы можем поговорить?

Турецкая еще какое-то время размышляла, подозрительно поглядывая на майора из-под нахмуренных бровей. Затем кивнула и сказала:

— Ну хорошо. Где ваша машина?

— Да вон она. — Чернявый повернулся и показал рукой на синий «форд». Вновь посмотрел на Ирину Генриховну: — Уверяю вас, это не займет много времени. Ну что, идем?

— Идем.

Ирина Генриховна швырнула книгу в гамак и решительно зашагала к машине.

Чернявый двинулся за ней. На губах его показалась холодная улыбочка.

Ждать, пока пауки забегают по банке, пришлось недолго. В тот же день Турецкому позвонили.

— Александр Борисович Турецкий? — сипло проговорил незнакомый голос.

— Он самый, — ответил Турецкий. — С кем имею честь?

— Здравствуйте, Александр Борисович. Очень рад вас слышать. Мы не знакомы, но я очень много слышал о вас.

— Надеюсь, только хорошее?

— Всякое, — уклончиво ответил сиплый незнакомец. — Несмотря на мелкие оплошности и недоразумения, сопровождающие вашу карьеру, я понял, что в целом вы — вполне разумный человек. И поэтому позвонил.

— Забавное вступление, — похвалил Турецкий. — Но я бы предпочел не лить воду из пустого в порожнее, а сразу приступить к делу.

— Экий вы быстрый. Все ваши оплошности из-за вашей торопливости, Александр Борисович. А вступление мое призвано настроить вас на неторопливый и, самое главное, рассудительный лад.

— Считайте, что настроили. Что дальше?

Незнакомец выдержал паузу и заговорил снова (голос его зазвучал еще вкрадчивей и загадочней, чем прежде):

— Дело в том, уважаемый Александр Борисович, что у вас есть некая вещь, которая представляет для нас большой интерес.

— Для кого это — для вас?

— Для меня, — поправился незнакомец.

— А, понятно. «Мы, Николай второй». Мания величия — довольно распространенное заболевание в наши дни. И что же это за вещь?

— Пленка, — просипел незнакомец. — Пленка, на которой записан разговор Кожухова с одним высокопоставленным лицом из правительства. И, само собой, все копии, которые вы успели с нее сделать. Мы… То есть я мог бы купить ее у вас.

— Правда? Увы, этот товар не продается.

— Вы в этом уверены? — вежливо поинтересовался незнакомец.

— На все сто. По крайней мере, до тех пор, пока я не узнаю, с кем имею дело.

— Александр Борисович, дорогой, все, что вас должно интересовать, — это цена, которую мы… то есть я готов предложить за пленку. Остальное не имеет никакого значения.

— Для вас, может быть, не имеет. А для меня — еще какое. Я ведь должен быть уверен в вашей платежеспособности.

Сиплый пару раз кашлянул в трубку. Затем сказал, чуть повысив голос:

— Мне кажется, вы недостаточно серьезно отнеслись к моим словам. Хорошо… Я назову вам сумму. Пятьдесят тысяч долларов вас устроит?

Турецкий взъерошил ладонью волосы.

— Заманчиво, — с усмешкой проговорил он. — Это цена за одну только пленку? Или от меня потребуются еще какие-нибудь услуги?

— Одна, Александр Борисович. Всего одна услуга.

— Какая же?

— Дело Кожухова должно быть закрыто. Вы нашли убийцу, Александр Борисович. Вам ясны его мотивы. Что вам еще нужно? Я знаю, Александр Борисович, что на вас давят сверху, и понимаю, как вам тяжело. Но поверьте, всех устроит, если дело будет закрыто. Вы и сам вздохнете с облегчением. Ну, скажите, неужели вам самому не надоела вся эта пошлая история?

— Надоела, — сказал Турецкий. — Давно надоела. Знаете что… Давайте обсудим все нюансы сделки при личной встрече. А там будет видно.