Внизу наш дом - Сергей Калашников

– Ладно-ладно, – замахал руками Москалёв. – Переделаем под двадцатки. Они тоже проходят. Но бомб будет меньше. По три штуки в канале, то есть всего шесть.

– А с горизонтального полёта их можно будет сбросить?

– То есть и это нужно? Мы как-то не предусмотрели.

– На войне заранее не угадаешь, что понадобится. Так что, да, нужно. А пулемёты куда?

– Будут выставляться вперёд из штанг, которыми к крыльям крепится хвост. Только не пулемёты, а пушки.

– Э-э… – только и проблеял я. – То есть это будет лёгкий штурмовик?

– Довольно лёгкий. Близкий по массе и лётным качествам к Мо-1.

Вообще-то штурмовики с задним винтом строили на моей памяти уже в послевоенное время, когда прошел восторг от реактивных двигателей. Но это было не в нашей стране. У нас лёгкая авиация вообще оказалась несколько в стороне от генерального направления, взятого партией и правительством. Были разработки, было народное творчество, а массового явления не стало. В общем, я махнул рукой:

– Зовите на испытания, когда будете готовы.

* * *

Серийные штурмовики оказались как раз тем, что в своё время задумал Сергей Ильюшин. Тяжеловатенькие, угловатенькие, несколько медлительные, они в моих руках буквально стелились над землёй, словно утюжки. Я выпросил у химиков карандаш-стеклограф и расписал лобовое стекло и поверхность капота разметкой прицельных линий – в моё время это широко практиковалось в частях. Кажется, потом и фабрично стали наносить – помогает целиться. Здесь ведь штурмана нет – вся нагрузка ложится на лётчика, которому некогда заглядывать в прицел. И заднему стрелку некогда – ему нельзя отвлекаться от наблюдения за задней полусферой.

На полигоне заводские лётчики проверили мои художества в действии, а потом я видел, как их переносят на трафарет. То есть – приживётся.

Но по сердцу скребнул рядок Ер-2, это такие дальние бомбардировщики со сдвинутым набекрень фонарём пилотской кабины. И стоят они в сторонке – ума не приложу, на что их можно использовать? Какие-то проблемы у разработчиков. Но в дальней авиации я не компетентен – просто отметил, что видел.

* * *

От Воронежа до Горького еле-еле дотянул, хотя и шёл на самой экономной скорости – новый зверь у меня под капотом жрал горючее, словно в прорву. Зачем мне понадобилось заглядывать в этот город? Ну, махнул свою новообразовавшуюся спарку По-5 на другую, с мотором попроще, чтобы не дрожать над каждым оставленным позади километром. Мне захотелось УТИ-17. Её мотор водяного охлаждения несколько экономичней, чем даже М-62. Опять же нужно было согласовать с Николаем Николаевичем вопрос о привлечении Олега Антонова к разработке транспортника. К тому же с Мусенькой у нас обсуждены не все вопросы современности. И вообще у меня здесь гнездо.

Так что в управлении я появился с утра пораньше – вылетел из дома с первыми признаками рассвета. Для начала попытался выяснить, кому мне следует непосредственно подчиняться, потому что внутри Главного управления имеется ещё одиннадцать управлений по своим направлениям. Мусенька служит по части боевой подготовки. А я?

Получить ответ мне удалось только от самого командующего:

– Ты – мой порученец. Если меня нет, обращайся к начальнику штаба, но помни, что допуска к тайне вашего с Марией Антоновной происхождения у него нет. Давай сюда отчёт и можешь быть свободен до завтра.

«Так порученец или инспектор? – подумал я про себя. – Хотя – кем прикажут, тем и буду». Остаток дня и ночь проспал в гостинице – я ведь здорово упеткался за последние дни.

– Слушай сюда, Субботин, – мой непосредственный начальник Павел Фёдорович Жигарев – главком ВВС – посмотрел на меня с нескрываемым дружелюбием. – Яковлева тебе трогать не позволят – сам понимаешь, кто его выдвинул. Однако заказы на боевые машины будут сделаны согласно твоим рекомендациям. Су-2, переделанные под менее мощный мотор, сейчас начнут испытывать по полной программе, потому что двигатели М-82 ещё сырые и часто отказывают, так что сделанное обоснование к переходу на М-62 всех устраивает. Ты там в рекомендациях написал, чтобы штурману-стрелку поставили спаренный крупнокалиберный пулемёт. Так вот – этих пулемётов просто нет в наличии. Ни спаренных, ни вообще никаких.

И ты верно оценил свои способности – не выше полка твой уровень. Поэтому поезжай к Поликарпову и помоги ему с разработкой транспортного самолёта. У вас вместе неплохо получается. Привлечь к работам конструктора Антонова – правильное решение. Привлекай. Тема ночного бомбардировщика нашла поддержку, а вот про этот пресловутый лёгкий штурмовик расскажи поподробней – в чём тут изюминка?

– Идея борьбы с танками с воздуха вам, конечно, знакома, – стал я отвечать по возможности более обстоятельно. – Но поразить их из малокалиберной авиационной пушки не так-то просто. И попасть нелегко, и в случае попадания не всякий раз пробивается броня. Сейчас, когда война только начинается и в фашистских войсках много устаревших или лёгких танков, собранных по всей Европе, я полагаю, что тридцатисемимиллиметровое орудие окажется эффективным против большинства из них. Должен сыграть фактор времени. То есть именно сейчас была возможность выбивать их с самолётов.

Этот шанс оказался упущен – с пушкой мы не успели. Но есть ещё одна возможность – стрелять в бронетехнику практически отвесно вниз, чтобы снаряд поражал по нормали более тонкие листы крыши. Для этого пока может хватить и двадцатитрёхмиллиметрового снаряда.

– Почему пока? – остановил моё словоизлияние Павел Фёдорович.

– Противник нарастит толщину танковой брони, в том числе и крыши.

– Понятно. Дальше.

– Стрелять почти вертикально вниз приспособлены самолёты с задним винтом. Но на них стоят только пулемёты. Москалёв предложил пушечное вооружение на машине с толкающим винтом. Остаётся надеяться, что он с этим успеет. К тому же три пары бомб, которые тоже можно положить прицельно – хорошее подспорье в охоте на танки.

– Тогда не лучше ли тебе помочь Александру Сергеевичу?

– Не лучше. Он в подсказках не нуждается. Мне кажется, разумней поработать с товарищем Антоновым – он ведь пока ни сном, ни духом о предстоящей разработке грузовой машины.

– И сном он, и духом. Задание поступило во все конструкторские коллективы. Но команде Яковлева сейчас не до него. Да всем не до него, если честно – идёт непрерывный поток изменений в связи с прекращениями поставок то одного, то другого, то третьего. У одного Поликарпова тихо.

– В Горьком многое было спланировано заранее. Машины обкатаны, технологии отлажены, производственные запасы сделаны, – поспешил я вступиться за Николая Николаевича. – А куда уходит столько «Сараев»? Их же каждый день по двенадцать-пятнадцать штук забирают, считай, прямо с конвейера уходят, даже без испытаний.

– Перегон до фронта и есть испытания. Приходится снабжать окружённые войска по воздуху, раненых вывозить, некоторые части вообще стали, как ты писал, аэромобильными. Летчики только и ругают твои тихоходы за медлительность и хвалят за неприхотливость. Вот на них и уходит весь крупняк. И не крупняк тоже. Даже «дегтярёвы» авиационные со складов повыгребали, даже ПВ-1, что из «максима» переделали в двадцать шестом, и те подоставали.