Венедикт Ерофеев: Человек нездешний - Александр Сенкевич

В одном из своих блокнотов в связи с вопросом о знаменателе авторской скромности и Льве Толстом Венедикт Ерофеев записывает: «В дневнике (возраст 37 лет) Л. Т. уже имел наглость причислить все свои произведения и даже те, которые он ещё только задумал, к прославленнейшим произведениям мировой литературы» и «то же у Гёте: “Только нищие духом всегда скромны”»27.

У Венедикта Ерофеева этот великий немецкий поэт, говоря на языке спецслужб, был в разработке с 1961 года. В одном из его блокнотов приводится невропатологический перечень гениев, начиная с Александра Македонского. Не обошёл Венедикт Васильевич вниманием и Гёте: «Ясно выраженный психопат с хорошей компенсацией. Лёгкая циклофрения. Лёгкие маниакально-депрессивные фазы эндогенного характера. Субманиакальные состояния. По Фрейду, сифилис. Ранк (Отто Ранк (1884—1939), австрийский психоаналитик, ученик и последователь Фрейда): “либидинозная фиксация на сестру, а также на мать”. По Якоби (Карл Виганд Максимиллиан Якоби (1775—1858), немецкий психиатр): “все признаки тяжёлой психопатии и приступы депрессии”»28.

После такого диагноза трёх медицинских светил задумаешься, кем лучше быть: великим и больным или обычным и здоровым. Судя по приведённым в тетради автора поэмы «Москва — Петушки» диагнозам остальных гениев, они мало чем отличались от Иоганна фон Гёте.

Автор поэмы «Москва — Петушки» проштудировал большое количество медицинских книг и сделал из них сенсационные выписки. Оказалось, что огромное количество исторических лиц страдали различными психическими заболеваниями.

Чтобы понять, насколько неадекватны были эти люди с точки зрения известных психиатров, читателю моей книги для понимания поставленного врачом диагноза по симптомам заболевания необходимо запастись «Медицинской энциклопедией».

Предупредив читателя, продолжу выписки из ерофеевских неизданных блокнотов. Ограничусь пересказом только о знаменитых писателях.

Байрон — психопатия вследствие задержки развития, истерия, депрессивен, невоздержан, злоупотребление наркотиками;

Бальзак — мегаломан, психопатическое «беспокойство, гипоманиакальный психопат»;

Бодлер — психопатия, наркомания. По Дюпону, психастения. По Бирнбауму, тяжёлая психопатия. Умер от прогрессирующего паралича;

Уильям Блейк — парафрения, маниакально депрессивен;

Верлен — циркулярный психоз, вырождение, алкоголизм;

Вольтер — астеник. Определённая выраженная психопатия с гипохондрией. Гипохондрический неврастеник;

Гаршин — перечень психозов и неврозов;

Гейне — с 1832 года заболевание центральной нервной системы. К концу жизни — тяжёлая психопатия, морфинист и опиофаг. Расстройство сознания личности. Бульбарный паралич;

Гоголь — психопатия, по Кауссу. Шизофрения, по Геземанну;

Гюго — всего-навсего «чрезмерно повышенная потребность проявления своей личности»;

Данте — «по-видимому, в сильной степени шизондальный психопат» (Ломброзо);

Дидро — тяжёлая психопатия;

Достоевский — эпилепсия. «Истерическое страдание с псевдоэпилептическими припадками» (по Ранку);

Дюма — шизоидия. Шизофренические приступы;

Золя — психопатический невроз с навязчивыми состояниями;

Мольер — ослабленный организм, чувствителен, депрессивен. Подвержен гипохондрии и меланхолии. Конвульсии. Психопатия с невротическими и истерическими припадками;

Мюссе — алкогольная психопатия с галлюцинациями. Злоупотребление наркотиками. Сексуальный цинизм;

Петрарка — «определённо выраженная типическая психопатия» (Ломброзо);

Свифт — резко выраженная психопатическая личность. Маниакально-депрессивный психоз. Но: «творчество его — в здравом состоянии».

Стринберг — меланхолия. Паранойя. Атипическая шизофрения. Или парафрения, протекавшая в различных фазисах;

Толстой — дисгармоническая психопатия. Депрессивная шизоидия. Невроз страха, меланхолия, склонность к суицидальности и мазохизм.

Флобер — истерия, истероневрастения. Эпилептик или истероэпилептик, во всяком случае психоневротик. Настоящая эпилепсия маловероятна, скорее отдельные припадки аффективной эпилепсии29.

Что потянуло Венедикта Ерофеева на подобные разыскания? Любопытство? Вряд ли. Я предполагаю, что его интересовал вопрос, далёкий от медицины. Вопрос сугубо деликатный и достаточно каверзный. Не будут ли эти люди, узнай об их странностях широкая публика, безоговорочно отнесены не к гениям человечества, а к обычным выродкам? То есть получалось, что каждый из гениев уязвим, как никто другой. О чём они сами догадываются и делают всё возможное, чтобы не стать жертвенными баранами. Вот отчего большинство из них приспосабливаются к сильным мира сего и молча или вполголоса соглашаются с существующим социальным порядком.

То, что у Венедикта Ерофеева Иоганн Вольфганг Гёте венценосных особ принимает в домашнем халате и тапочках, вовсе не означает, что он таким образом демонстрирует пренебрежение сильным мира сего или возвеличивает себя. Не забудем о присутствии великого немецкого поэта на Эрфуртском конгрессе, который проходил с 25 сентября по 14 октября 1808 года в Тюрингии по желанию Наполеона Бонапарта и при участии Александра I, и его общении с двумя императорами. Там-то он предстал перед ними «при полном параде».

При всём скептическом отношении Венедикта Ерофеева к большинству декабристов он оценил предсмертное письмо одного из них — Кондратия Фёдоровича Рылеева[201], адресованное жене. Это письмо, приведённое в книге Михаила Константиновича Лемке[202] «Николаевские жандармы и литература 1826—1855 годов», цитировали почти наизусть многие из его ближайшего окружения. Как-никак при достаточно скептическом отношении Венедикта Ерофеева к декабристам он вряд ли отнёсся безразлично к искреннему раскаянию человека перед казнью. Тем более что этот человек был поэтом. В «Записных книжках 1966 года», как убедился читатель, содержится немало рассуждений о декабристах. Есть в них и запись о предсмертном письме Кондратия Рылеева: «Предсмертное письмо Рылеева жене Наташе начинается так: “Я нахожусь в таком утешительном спокойствии, что не могу выразить. О, милый друг, как спасительно быть христианином!”»30. Позволю себе сделать небольшую поправку: «Письмо Кондратия Рылеева начинается не с этих процитированных Венедиктом Ерофеевым строк».

Вернусь в первую четверть XIX века и обращусь к тексту этого письма. Может быть, оно поможет читателю лучше понять, почему Венедикт Ерофеев не стал диссидентом. Он знал, что любые революционные социально-политические пертурбации, сопровождаемые сломом всего и вся, попранием моральных принципов, ничего хорошего людям не приносили и не принесут.

Итак, письмо Кондратия Рылеева жене: