Большой ментовский переполох - Михаил Серегин

– Мама! – от неожиданности вскрикнул Леха и попытался сбежать, но было поздно. Кот уже вцепился в его куртку бульдожьей хваткой и повис на ней, раскачиваясь и утробно урча.

Леха уже думал, что придется ему умереть бесславной смертью человека, загрызенного котом, но он забыл, что находится на поле боя не один. Антонина Дмитриевна, ни на секунду не терявшая самообладания, кинулась на выручку курсанту. Она начала лупить Мессира по голове своей сумочкой, приговаривая:

– Гадкий кот, отпусти сейчас же.

Но на «гадкого кота» удары сумкой не возымели никакого действия, он продолжал вгрызаться в куртку Пешкодралова. А тут еще и Домна Мартеновна стала хватать солонки и перечницы со столов и швырять их то в бармена, то в Леху, то в Антонину Дмитриевну. Тем не менее бабушка близнецов все же нашла путь к спасению. Быстро порывшись в своей сумочке, она достала оттуда пузырек с настойкой валерьянки, капнула себе на палец пахучей жидкости и ткнула его в нос Мессира. Кот среагировал мгновенно, но совершенно не так, как рассчитывала Антонина Дмитриевна. Мессир, отпустив куртку Пешкодралова, молниеносным движением перекинулся на палец бабушки Утконесовых, прокусив его чуть ли не насквозь.

– А-а-а! – на этот раз закричала Антонина Дмитриевна и так тряхнула рукой, что бешеный кот отлетел в другой угол обеденного зала.

– Бежим, – хватая одной рукой бабушку, а другой открывая дверь, скомандовал уже немного пришедший в себя Леха.

Они выскочили на улицу и бросились бежать подальше от злополучного кафе и Домны Мартеновны с ее ополоумевшим котом.

Метров через десять они наткнулись на остальных ребят из группы.

– Вы что, в бою побывали? – спросил Веня, разглядывая порванную куртку Пешкодралова.

– Хуже, – тяжело дыша, отозвался Леха. – Мы на Залипхину с ее котом наткнулись. Но я-то что, а вот Антонина Дмитриевна... – Он обернулся и осекся.

Бабушка близнецов стояла с поднятой рукой и ошеломленно смотрела на свой укушенный палец, из которого на снег стекала кровь.

– Бабуля, с тобой все в порядке? – бросились к ней близнецы.

– Кровищи-то сколько, – только и смогла вымолвить Антонина Дмитриевна и тут же упала в обморок прямо на руки своих внуков.

Федя без промедления бросился вызывать по телефону-автомату «неотложку», а остальные в это время пытались привести в чувство бабушку близнецов.

«Неотложка» прибыла минут через двадцать. Молодые врачи с помощью нашатырного спирта быстро привели Антонину Дмитриевну в чувство, узнали от ребят подробности происшествия, погрузили женщину на носилки и понесли к своей машине.

– Стойте, вы куда? – побежал за ними Андрей.

– В больницу, – повернулся к парню врач. – Сделаем ей укол от бешенства, дадим снотворное.

– А без больницы можно обойтись?

– Нет. Врачи должны наблюдать за ней в течение суток. Вот вы, молодой человек, пострадавшей кем приходитесь? – неожиданно спросил не менее молодой доктор.

– Внуком, – пояснил Андрей.

– А раз вы ее внук, то наверняка заботитесь о здоровье своей бабушки?

– Ну конечно.

– Тогда дайте нам возможность заняться лечением вашей бабушки. Грузим, – сказал врач своему коллеге.

– Стойте, стойте, – неожиданно подала голос Антонина Дмитриевна и позвала: – Андрюшенька, мальчик мой, подойди сюда.

Андрей подошел к носилкам и склонился над «раненой» бабулей.

– Доведите наше дело до конца, – умирающим голосом попросила женщина. – Только будьте осторожны. Хорошо?

– Конечно, бабуля, – со слезами на глазах просипел Утконесов-старший. – Мы все сделаем.

Бабушка молчала, врачи решили, что она уже все сказала, и стали запихивать носилки в машину, но Антонина Дмитриевна вновь заговорила:

– Стойте, я забыла еще кое-что сказать.

Врачи терпеливо остановились.

– Андрюшенька, я же забыла сказать адрес... – Бабушка опасливо покосилась на врачей. – Адрес объекта. Слушай меня внимательно. Улица Непроходимая, дом пять, первый подъезд, квартира... Не помню номера. В общем, по лестнице прямо...

– Да, бабуля, я все понял, – закивал Андрей.

– Хватит, – не выдержал молодой врач. – Приедете к ней в больницу и наговоритесь.

Врачи быстро погрузили Антонину Дмитриевну в машину и покатили в сторону главной городской больницы, оставив курсантов на дороге тоскливо смотреть им вслед.

– Бабуля... – всхлипнул Андрей.

– Может, хватит, а? – тронул его за плечо Антон. – Чего ты тут индийское кино устроил, сопли распустил. Ее же не змея укусила.

– И правда, чего это я? – очнулся Андрей, вытер слезы и сказал, обращаясь сразу ко всем: – Будем брать преступников без бабушки. Она дала «добро» на это дело. Адрес: Непроходимая, пять, первый подъезд, квартира прямо. Сейчас... – Он взглянул на часы и спохватился: – Уже пять минут восьмого. Бежим.

И вскоре на дороге уже ничего не напоминало о происшествии, разве что несколько капель крови, впитавшихся в снег.

* * *

Наталья Александровна жутко волновалась. Ей все время казалось, что у них ничего не получится, кто-то непременно помешает осуществлению их планов. А как все было замечательно, когда они с Колей только поженились. Тогда она еще не знала, что он заядлый игрок, в то время он казался ей самым веселым и милым человеком на всем свете, каким она его любила. А теперь все пошло прахом. Ее одновременно жгли ненависть, любовь, горечь и раскаяние. Сколько раз она порывалась пойти в милицию и обо всем рассказать, но что-то останавливало, то ли страх за себя и за него, то ли хотелось забыть всю эту историю как страшный сон. Но одно она знала точно – как бы там ни было, она скорее сама сядет в тюрьму, чем выдаст его.

Кукушка в часах громко возвестила о том, что время уже подошло к семи часам вечера. От неожиданности Наталья даже подскочила, потом спохватилась, начала укладывать последние вещи в чемодан, еще раз просмотрела документы, накрасила губы и уселась на диван, чтобы под конец обдумать все, что произошло с ней за последние дни. Совершенное преступление таким тяжким грузом лежало на сердце, что порой становилось трудно дышать. А он говорит, что все это мелочи, что это пройдет. Нет, такое вряд ли проходит, может, притупляется с годами. Но все равно с этим придется жить дальше. На ум пришел Достоевский со своим «Преступлением и наказанием». «Наверное, и у меня, как в этой книге, – подумала Мартышкина. – И тоже жить не смогу, если не покаюсь».

– Нет, я все же скажу ему, что не смогу поехать с ним, – через несколько минут громко произнесла женщина, как будто звуками своего голоса сама себя убеждая. – Я лучше возьму вину на себя и пойду в милицию. А он пусть живет, как захочет.

Приняв окончательное решение, Наталья Александровна поднялась, надела дубленку, взяла свою плотно набитую сумку и вышла из квартиры.