Убийство в Миддл-Темпл. Тайны Райчестера - Джозеф С. Флетчер

Эта версия заставила всех ненадолго замолчать, но вскоре Сэквилл Бонэм заявил:

– Варнер утверждает, что видел мужскую руку, причем руку джентльмена. Он заметил край белой рубашки и рукав плаща. С этим трудно спорить. Варнер уверен в своих показаниях.

– Он может быть уверен в чем угодно, – усмехнулся Арчдейл, – но ошибаться при этом. Вероятно, увиденное сбило его с толку. Рубашка и плащ могли мелькнуть у него перед глазами, но принадлежали они самому погибшему. Если, как я предполагаю, мужчина поскользнулся и его вынесло на лестницу, он должен был делать самые невероятные движения руками в попытке за что-нибудь ухватиться и спастись. Отсюда и странное впечатление. Он должен был вытянуть руку вперед перед падением. Ее и заметил Варнер. Нет никаких доказательств, что человека сбросили вниз.

Брайс отвернулся от собеседников, чтобы обдумать слова Арчдейла. Если предположение архитектора строилось на реальных фактах, то и его собственная версия о том, что причиной гибели незнакомца послужили действия Рэнсфорда, тоже терпела крах. Но что послужило причиной нервного возбуждения, в котором находился Рэнсфорд, покидая собор, и его столь же нервического состояния – тоже неоспоримого – позже в хирургической? Но слова Арчдейла не выходили у него из головы, и после того, как Брайс позволил себе в клубе хороший обед (в ознаменование обретенной свободы), он направился в собор, чтобы лично проинспектировать галерею.

Одна лестница вела туда из угла южного придела, и Брайс двинулся к ней. Но там стоял полицейский, указавший на прикрепленную к двери табличку.

– Закрыто, доктор. Закрыто решением настоятеля и церковного совета до дальнейших распоряжений, – заявил констебль и продолжил: – Как только новость разнеслась по городу, сюда устремилось множество людей, чтобы попасть на галерею, и настоятель велел перекрыть входы. Никого не допускают уже с полудня.

– Вы ничего не слышали о каком-нибудь странном человеке, который крутился тут утром? – спросил Брайс.

– Нет, сэр. Но я успел поговорить со служителями собора, – ответил полицейский. – Они считают совершенно невероятным, что никто из них не заметил никого чужого, не слышал звуков борьбы там, наверху. Они – то есть служители – уже собрались здесь к началу утренней службы, чтобы подготовить ее, но ничего не видели и не слышали. Непонятно, правда, сэр?

– Да, – согласился Брайс и покинул собор.

Он приблизился к калитке в стене, через которую можно было попасть в «Райский уголок». Но и там на посту стоял констебль.

– Что? Неужели и тут тоже закрыто? – спросил Брайс.

– И очень вовремя, сэр, – ответил тот. – Они бы переломали все кусты, если бы нам не отдали приказ! Сюда устремились целые толпы, чтобы поглазеть на место падения.

Брайс кивнул и уже хотел уйти, когда Дик Бьюэри вышел из-за угла по дорожке, называвшейся Динери-уок, причем парень был явно взволнован. С ним была девочка примерно его возраста – привлекательная юная леди, известная Брайсу как Бетти Кампани, дочь библиотекаря, состоявшего при настоятеле и совете, который являлся, таким образом, хранителем одной из самых прославленных библиотек страны. Она тоже была возбуждена, и ее хорошенькое подвижное личико сразу приобрело хмурое выражение, как только полицейский строго покачал головой.

– О, это еще зачем, скажите на милость? – воскликнул Дик Бьюэри. – Закрыто? Какая нелепость! Послушайте, не могли бы вы впустить нас туда хотя бы на минутку?

– Не дозволено пускать никого, сэр. Я так могу лишиться пенсии, – добродушно ответил констебль. – Вы разве не читали объявления? Настоятель завтра же заставит уволить меня из полиции, если я ослушаюсь. Доступ запрещен для всех! Но вам повезло, сэр, – добавил он, вновь оглядывая двух школьников. – Хотя там не на что смотреть, если честно, но вам все может рассказать доктор Брайс.

Дик, который ничего не знал о последнем разговоре своего опекуна с уволенным теперь помощником, с интересом посмотрел на Брайса.

– Ты ведь первым прибыл на место? – спросил он. – Как считаешь, это действительно убийство?

– Пока не известно, – произнес Брайс. – И не я первым попал туда. Первым оказался каменщик Варнер, а он позвал меня.

Он обратился к девочке, которая, сгорая от любопытства, пыталась заглядывать поверх калитки, но видела только деревья и кусты:

– Как вы думаете, ваш отец сейчас в библиотеке? Я найду его там?

– Скорее всего, – ответила Бетти Кампани. – Обычно он на работе в такое время. – Она дернула Дика Бьюэри за рукав. – Ладно, пойдем поднимемся на хоры. Оттуда тоже все видно.

– Вход на галерею закрыт, мисс, – сказал полицейский, покачав головой. – Вход туда запрещен. Публику не допускать – такой нам дали строгий приказ. «Не позволю превратить собор в балаган!» – вот какие слова я слышал от настоятеля.

Школьники повернулись и побрели через Клоуз, а констебль посмотрел им вслед и рассмеялся.

– Приятная юная парочка, сэр, – заметил он. – И это называется здоровым интересом. Таким вот здоровым интересом весь город пропитался сегодня, доложу я вам.

Брайс, который уже двинулся в сторону библиотеки, располагавшейся на противоположной стороне Клоуза, остановился и спросил:

– Ваши люди установили личность погибшего? Есть что-нибудь новое?

– Ничего, но будут даны объявления в газетах, сэр, – ответил полицейский. – Это самый надежный способ, если нужно что-то узнать. А еще я слышал, как начальник говорил, что придется связаться с герцогом и выяснить, был ли он знаком с этим бедолагой. Думаю, начальник сам отправится в Саксонстед.

Брайс зашагал в сторону библиотеки, размышляя на ходу. Газеты? Нет лучшего способа распространения новостей. Если у мистера Джона Брэйдена были родственники и друзья, они узнают о его трагической гибели через прессу и дадут о себе знать. А в таком случае…

– Но я нисколько не удивлюсь, – пробормотал Брайс себе под нос, – если выяснится, что в «Митре» он поселился под вымышленным именем. Интересно, верна ли версия Арчдейла? Впрочем, завтра многое прояснится в ходе расследования. А пока мне нужно узнать побольше о могиле Ричарда Дженкинса или Дженкинсона – как бы его там ни звали.

Знаменитая библиотека собора в Райчестере занимала живописное старинное здание. Там день за днем, расположившись среди бесценных томов и рукописных книг, огромных фолиантов и книжек размером в четверть листа, древних гравюр и других реликтов еще времен Средневековья, хозяйничал Амброуз Кампани, хранитель. Почти всегда его можно было застать на месте, в любой момент готового показать свои сокровища посетителям, туристам и библиофилам, съезжавшимся почти со всего мира, чтобы взглянуть своими глазами на чудеса книгопечатания. И Амброуз Кампани, приветливый мужчина средних лет с копной взлохмаченных волос, носивший очки с синими стеклами, у которого любовь к книгам и старине словно запечатлелась на добродушном лице, оказался и сейчас на рабочем месте. Он беседовал со стариком, соседом по Фрайэри-лейн, Симпсоном Харкером – тихим, вечно задумчивым пенсионером, которого считали отошедшим от дел торговцем, чьим любимым занятием являлись прогулки по городу. Войдя, Брайс услышал слова Кампани, обращенные к гостю: