Мефодий Буслаев. Карта Хаоса - Дмитрий Емец

Эссиорх последовал было за Варварой, но Арейпреградил ему путь.

– Вот что… – решительно сказал он. –Почему бы нам не объединить усилия и не поискать вторую часть карты вместе?

Эссиорх напрягся, не понимая, откуда Ареюизвестно про отсутствующую часть.

– С чего вы решили, что карта разделена? И чтопервая часть у нас? – спросил он быстро.

Мечник растянул губы.

– Вопрос глуп. Если бы у света не было первойчасти карты – он вообще не знал бы, что она покинула пределы Тартара. И второе:если вы продолжаете поиски – значит, чего-то у вас до сих пор нет.

– Но почему мы должны объединять с вамиусилия? – спросил Эссиорх.

– А почему бы и нет? Я однажды видел картуцеликом и примерно знаю, как она выглядит, во что превращается и чего от нееожидать.

– А кому достанется карта? – спросилоткровенный Корнелий.

Арей хмыкнул.

– Вопрос, конечно, интересный. Всё же думаю,что мне лучше будет промолчать. Хотя бы потому, что мой ответ разрушит наш союзв самом начале.

Эссиорх колебался. Костер, наконец, справилсяс тем мусором, что подбросил в него Корнелий. Огонь вновь заплясал, поднимаясь.Синеватый от недостатка кислорода, но всё же живой.

– Ну хорошо! Попытаться можно, – сказалЭссиорх, заранее сомневаясь, что не пожалеет.

Он старался быть осторожным с обещаниями. Какхранитель Прозрачных Сфер, Эссиорх не мог нарушить никакое свое слово, а потомулишний раз предпочитал не давать непреложных клятв. Ложь не всегда сразустановится ложью. В трети случаев ложь – это просроченная правда. Или невольноискаженная правда. Или правда, изменившаяся вместе с обстоятельствами. Проблемав том, что самая маленькая примесь сразу делает правду ложью, и мраку этопрекрасно известно.

Корнелий с Варварой уже возвращались, а Арейзадержался у костра. Эссиорх увидел, как его широкая в запястье рука с усилиемпротиснулась сквозь тесный ворот рубахи. Затрещала ткань. Пошарив, Арей досталвисевший на цепочке медальон, щелкнул крышкой и долго разглядывал что-то,присев у огня.

– Не связывайся с ним! Сегодня ему безразличново что верить, а завтра будет всё равно во что не верить. Духовные вирусыгораздо опаснее гриппа.

Беседы златокрылых

– Он очень бережливый. Он даже жирныеполиэтиленовые пакеты стирает, – услышала Ирка свой голос, всплывший изполного забвения. Кажется, она жаловалась на Антигона.

Она ожидала, что Багров посмеется вместе сней, но тот на полном серьезе спросил:

– С мылом или без?

Ирке захотелось услышать, что же она тогдаответила, но вновь всё смешалось. Глотнув воздуха, дельфин памяти надолгоскрылся под водой, уйдя туда, где были лишь бесконечные ощущения, но не быломысли.

Сознание волчицы работает просто. Этот надежныйдушевный механизм не знает сбоев, как не знает и напрасных человеческихметаний, больше похожих на бег на одном месте. Когда волчица голодна – онаохотится. Когда сыта – спит или просто лежит. Когда больно – скулит илизализывает рану. Когда плохо, холодно и тоскливо, так, что нет сил терпеть –воет на луну.

Сбежав от валькирий, белая волчица не сталапопусту метаться по городу. Для этого она была слишком осторожна. Несколькочасов она отлеживалась под старым колесным прицепом, который когда-то был передвижныммагазинчиком. Со временем прицеп лишился колес и хозяев и бездумно догнивал напустыре.

Когда стало совсем тихо и Москва увязла вночи, волчица выбралась из-под прицепа и неторопливо, чуть боком, настороженнообернув морду к дороге, побежала туда, куда вело ее неясное внутреннее чувство.Хвост она держала поджатым, что выражало у нее не столько угнетенность, скольконежелание шутить с окружающим миром.

Когда она перебегала шоссе, из пустоты ейнавстречу метнулось непонятное громыхающее существо. Ослепило суетливымилучами, завизжало и застыло, окутавшись запахом жженой резины. Почти сразуоткуда-то вылетели еще несколько подобных и тоже завизжали, точно перепуганныеишаки.

Возможно, правильнее было вернуться, новолчица предпочла лететь вперед. Перескочила светящуюся полосу и сновавынуждена была спасаться, теперь уже от другого стада, несущегося на нее спротивоположной стороны.

Поджимая хвост и скаля зубы, она пересеклашоссе, нырнула за киоски и затерялась между домами, держась подальше отфонарей. Про странных животных белая волчица подумала, что они, должно быть, изжвачных. Только жвачные могут быть так бестолковы и только они сбиваются вместев таком количестве. Она же неосторожно оказалась у напуганного стада на пути.Что ж, в другой раз будет осторожнее.

За киосками у рынка волчица отлеживалась минутдесять. Здесь она нашла огромную старую кость, больше похожую на палицу,понюхала ее, но грызть не стала. Чувство голода было ещё слабым, кость жевыглядела не слишком аппетитно.

Снаружи у киосков на секунду остановилисьчетыре ноги. Две в белых брюках и блестящих коричневых ботинках – оченьсолидные, уважающие себя, явно автомобильные ноги. И две веселые и самыенесерьезные, в кроссовках и джинсах с высохшими сзади каплями грязи.

– Зачем спрашиваешь? Знаешь, а спрашиваешь!Только дурной человек так: знает, а спрашивает! – сказал голос, явноимеющий отношение к солидным ногам.

Несерьезные ноги привстали на носки, сделалипятками ускользающее движение и умчались куда-то, догоняемые солидными ногами.

Волчица, услышавшая эту фразу, никак к ней неотнеслась, но всё же пропустила набор звуков в память. Здесь их жадно схватилаИрка, чье сознание медленно шевельнулось в глубинах. Ей даже вспомнилосьутверждение Фулоны: «Случайных слов не бывает. Что угодно бывает случайным, ноне слова! Все услышанные слова, заставившие тебя вздрогнуть, твои. Сразу веритьим не стоит, но стоит задуматься и присмотреться».

Волчица поднялась, встряхнулась и побежаладальше. Городом она была не то чтобы недовольна, но ощущала его как нечтобессмысленное и вне системы своих ценностей. Они существовали в разных мирах иникогда не могли пересечься, как бабочка и глубоководный моллюск.