Рабыня страсти - Бертрис Смолл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Взгляни на меня! — сдавленным от страсти низким голосомпроговорил он. — Я овладею твоей душой, как только возьму тебя… Взгляни наменя, Зейнаб!
Рассудок ее мутился от страсти, но она отдавала себе отчет:если она потеряет сейчас голову, то потеряет все… Станет просто одной измножества наложниц. Золотые ресницы взметнулись, и она послала калифусладострастный взгляд.
— О, какой вы волшебный любовник, господин мой! — Голос ее слегкой хрипотцой околдовывал калифа. — Не мучайте меня более ожиданием!Овладейте мною, молю! Заставьте меня страдать от наслаждения, которое никто,кроме вас, не может мне подарить!
Слова эти оказались последней каплей, переполнившей чашутерпения владыки. Член его вонзился в нутро Зейнаб. Как она горяча, каквосхитительна! Он простонал:
— A-a-a-ax, Зейнаб, ты убьешь меня! Я не вынесу этой сладкоймуки!
Член его двигался в ней размеренно и мощно. Восхитительныеножки Зейнаб опоясали его чресла, две маленькие ладошки ласкали его лицо, всяона прижималась к нему…
— О, ты могуч, словно племенной жеребец, мой господин! —прорыдала она. — Терзай, терзай меня своими ласками! Я твоя!
Страсть его казалась неистощимой. Такого уже многие годы сним не бывало. Вновь и вновь вонзался его член в эти дивные недра, ища и все ненаходя выхода своему упоению, а эта дивная дева уже дважды испытала блаженство…Наконец, он выскользнул из нее:
— Повернись задом, моя обворожительная… Распахни мне другиеворота.
Дважды повторять не пришлось. Он ничего не заметил — а онабыла охвачена ужасом перед тем, что сейчас должно было произойти… Ейотвратительна была эта разновидность любовных утех. Она содрогалась отомерзения, когда Карим вталкивал в нее дилдо из слоновой кости. И теперьощущала отвращение. А она-то надеялась, что ею никогда так не воспользуются…Что ж, в будущем она всеми силами будет стараться увильнуть от подобных игрищ…Поджав под себя ноги, она выгнула спину и выпятила зад…
Тотчас же руки калифа горячо обхватили ее, раздвинули дивноочерченные половинки — и каменный член уперся в тесно сжатое отверстие… Толчок…Еще толчок… И вот плоть подалась. Головка проникла в нее… Мощные руки впились внежные бедра, лишая ее возможности пошевелиться. Калиф, не обращая внимания накрик боли, вырвавшийся из груди девушки, грубо овладел ею, постанывая отудовольствия…Как упруго и тесно отверстие! Подобного калифу еще не приходилосьиспытывать. Он вонзал член в этот узенький проход с каждым разом все глубже иглубже… Зейнаб почувствовала трепет разгоряченной плоти в своем теле — и тутнаступила разрядка…
Несмотря на то, что семя упало на почву, в которой не моглопрорасти, калиф облегченно выдохнул и медленно ослабил объятие.
Позволив себе лишь минутную передышку, Зейнаб поднялась сложа. Подойдя к двери, она распахнула ее и отдала приказания двум слугам,ждущим в коридоре. Возвратившись к владыке с серебряной чашей, полнойблагоуханной воды, и несколькими «платками любви», она принялась за дело.Владыка раскинулся на ложе в сладостном изнеможении. Зейнаб нежно омыла его,затем себя — и вот уже исчезли следы только что бушевавших тут страстей…Отставив чашу, девушка улеглась на ложе, прильнув к калифу.
Руки его сомкнулись вокруг ее тела, он нежно гладил ее позолотым волосам:
— Я постараюсь никогда в дальнейшем не обходиться с тобоютак. Ведь я понял, что тебе это было неприятно, но что поделаешь, нынче у меняпросто не было выхода, дивная моя Зейнаб… Ведь ни одна женщина за всю мою жизнь— о, столь долгую! — не зажгла во мне такого огня! Ты волшебна… Ты воскресиламою давно ушедшую юность — и это столь же невероятно, сколь и великолепно…
— Я твоя раба, господин мой Абд-аль-Рахман. Твоя РабыняСтрасти. И никогда не откажу тебе в ласках, каких бы ты ни возжелал… — с тихойгордостью произнесла Зейнаб. — Ведь я не какая-нибудь глупенькая зеленаяналожница. Я специально обучена дарить наслаждение и испытывать его. — Нет, онаникогда не признается в том, что ненавидит эту извращенную форму любви! РабынеСтрасти под силу все. И она с радостью пойдет любой дорогой…
— Принеси мне вина, прелестная моя… Она выскользнула из егообъятий и подошла к единственному в комнате столику. На нем стояло несколькографинов. Два были наполнены вином, а в третьем было средство длявосстановления сил, данное ей Каримом. Налив из последнего графина несколькокапель в серебряную чашу, она до — A-a-a-ax, Зейнаб, ты убьешь меня! Я невынесу этой сладкой муки!
Член его двигался в ней размеренно и мощно. Восхитительныеножки Зейнаб опоясали его чресла, две маленькие ладошки ласкали его лицо, всяона прижималась к нему…
— О, ты могуч, словно племенной жеребец, мой господин! —прорыдала она. — Терзай, терзай меня своими ласками! Я твоя!
Страсть его казалась неистощимой. Такого уже многие годы сним не бывало. Вновь и вновь вонзался его член в эти дивные недра, ища и все ненаходя выхода своему упоению, а эта дивная дева уже дважды испытала блаженство…Наконец, он выскользнул из нее:
— Повернись задом, моя обворожительная… Распахни мне другиеворота.
Дважды повторять не пришлось. Он ничего не заметил — а онабыла охвачена ужасом перед тем, что сейчас должно было произойти… Ейотвратительна была эта разновидность любовных утех. Она содрогалась от омерзения,когда Карим вталкивал в нее дилдо из слоновой кости. И теперь ощущалаотвращение. А она-то надеялась, что ею никогда так не воспользуются… Что ж, вбудущем она всеми силами будет стараться увильнуть от подобных игрищ… Поджавпод себя ноги, она выгнула спину и выпятила зад…
Тотчас же руки калифа горячо обхватили ее, раздвинули дивноочерченные половинки — и каменный член уперся в тесно сжатое отверстие… Толчок…Еще толчок… И вот плоть подалась. Головка проникла в нее… Мощные руки впились внежные бедра, лишая ее возможности пошевелиться. Калиф, не обращая внимания накрик боли, вырвавшийся из груди девушки, грубо овладел ею, постанывая отудовольствия…Как упруго и тесно отверстие! Подобного калифу еще не приходилосьиспытывать. Он вонзал член в этот узенький проход с каждым разом все глубже иглубже… Зейнаб почувствовала трепет разгоряченной плоти в своем теле — и тутнаступила разрядка…
Несмотря на то, что семя упало на почву, в которой не моглопрорасти, калиф облегченно выдохнул и медленно ослабил объятие.
Позволив себе лишь минутную передышку, Зейнаб поднялась сложа. Подойдя к двери, она распахнула ее и отдала приказания двум слугам,ждущим в коридоре. Возвратившись к владыке с серебряной чашей, полнойблагоуханной воды, и несколькими «платками любви», она принялась за дело.Владыка раскинулся на ложе в сладостном изнеможении. Зейнаб нежно омыла его,затем себя — и вот уже исчезли следы только что бушевавших тут страстей…Отставив чашу, девушка улеглась на ложе, прильнув к калифу.
