Игла и нить - Кэри Томас

– В соке ее жгучих волосков содержатся муравьиная кислота, гистамин и холин, не так ли? – сказал Аттис.

– Ум у тебя острый как бритва, не так ли? – В глазах Берти сверкнул веселый огонек. – Кислота, безусловно, нейтрализует действие вьюнка, однако крапива поможет нам не только этим. Она соткет саван для вьюнка и задушит его яростно и мягко. Но учти, без мужества тебе не обойтись. – С этими словами женщина запустила руку в заросли крапивы и сорвала несколько стеблей. – А мужество, как правило, идет рука об руку с болью.

Если крапива и ужалила Берти, женщина не подала виду.

– Погодите, но разве вам не нужно срывать ее… не знаю… при полной луне, босой, стоя на одной ноге и приговаривая что-нибудь на латыни? – Аттис приподнял одну ногу.

– Было бы довольно забавно, – отозвалась Берти. – Хотя мне следовало бы поблагодарить Зеленопалую Богиню за то, что позволила мне взять плод ее чресел.

– Мама! Пожалуйста, не говори «чресла».

– Прости, Сорбус. Итак, следующее растение может сорвать только девственница. Предположу, что ты таковой не являешься. – Берти выразительно посмотрела на Аттиса. – Боюсь, Роуэн, в таком случае мне придется обратиться за помощью к тебе.

– МАМА!

Они продолжили бродить по саду. Берти ознакомила ребят с растениями, которые должны были войти в состав противоядия от вьюнка. Анна никогда не слышала, чтобы о растениях говорили таким образом: раскрывали их значение, а химический состав объясняли через легенды и предания. Растения, слегка покачиваясь на ветру, казались живыми, они выдыхали свою суть прямо в воздух.

Аттису, по-видимому, удалось преодолеть свои первоначальные сомнения. Он все больше оживлялся, слушая истории Берти, – задавал вопросы, внимательно рассматривал растения – и каким-то образом даже умудрился запачкать нос землей. Анна привыкла видеть его скучающим или полусонным во время уроков, но здесь он был совсем другим: заинтересованным, внимательным, живым… Детский блеск в его глазах был удивительно заразителен. Анна поймала себя на том, что наблюдает за ним так же пристально, как и за растениями. Кто же он такой? Этот мальчик, который, казалось, ни о чем не заботился – и все же мог быть полностью поглощен миром; который соблазнял, насмехался и превращал в игру буквально все – и все же мог оставаться полностью преданным Эффи. «Я не волшебник» – это его признание, сорвавшееся с языка после того, как он положил в рот ягоду гвири, никак не шло у Анны из головы. Что это вообще значило? Он явно обладал магическими способностями, так кем же еще он мог быть? Некой магической сущностью? Дьяволом? Ангелом? Кем-то исключительно талантливым в умении скрывать свое истинное «я»…

По крайней мере, в этом они были похожи.

Мысли Анны нарушили крики двух девочек, выбежавших в сад навстречу их компании.

– Что на ужин? Кто все эти люди? Вы занимаетесь магией? – затараторили они.

– Мои сестры, – представила их Роуэн. – Больше известные как порождение Сатаны номер раз и порождение Сатаны номер два. Они никогда не замолкают.

– Уже поздно. Давайте вернемся в дом. Кто останется с нами на ужин? – спросила Берти.

Анна взглянула на свои часы – сердце девочки ушло в пятки. На часах было почти семь. Тетя ее убьет.

– Мне пора, – не в силах скрыть свое беспокойство, объявила она.

– Я с радостью позвоню твоей… тете, правильно? И все ей объясню, – предложила Берти.

– Нет-нет, не стоит. Спасибо вам за все. У вас чудесный дом. – Анна направилась к задней двери. – Увидимся завтра!

– Беги из этого сумасшедшего дома! – прокричала Роуэн ей вслед.

Анне пришлось ускорить шаг. Но, даже охваченная паникой, девочка знала: она отдала бы все на свете, чтобы жить в таком доме, как у семьи Роуэн. Анна думала, что ничто не может быть прекраснее антикварного магазина, куда они ходили вместе с Эффи. Но дом Роуэн был еще лучше, еще интереснее – он был совершенно волшебным и в то же время совершенно, успокаивающе обычным.

Когда Анна вернулась домой, тетя уже была там и ждала ее.

– Где ты пропадала?

Прихожая была такой же мрачной и холодной, как и голос тети.

– Задержалась на дополнительных занятиях. – Анна заметила, что под ногтями у нее осталась земля, и сжала руки в кулаки.

– Твой ужин уже остыл.

– Прости, тетя, я просто… – Но тетя сделала в воздухе пасс руками, и рот Анны захлопнулся; девочка прикусила язык и почувствовала вкус крови.

– Я не хочу этого слышать, – отрезала тетя.

Анна попыталась разомкнуть челюсти, но не смогла; и только когда тетя скрылась на кухне, девочке удалось наконец разжать рот. Анна сделала глубокий вдох и прошла на кухню вслед за тетей. На столе не было даже приборов.

– Мне пришлось выбросить твой ужин. Как прошли занятия?

Пряча руки за спиной, Анна попыталась вычистить грязь из-под ногтей. Она должна сохранять спокойствие. Тетя всегда замечала даже малейший признак волнения в голосе девочки.

– Хорошо, – коротко ответила Анна.

– Что вы изучали? – не унималась тетя.

– Генную инженерию. Биологию.

– Что именно?

Анна судорожно пыталась вспомнить, что они проходили на последнем уроке биологии.

– Плазмиды, – ответила она. – Это небольшие молекулы ДНК, которые используются как векторы для введения чужеродных генов в бактериальные клетки.

– Кто из учителей присутствовал?

– Доктор Пинкетт.

– Хм… – Тетя с любопытством посмотрела на девочку и улыбнулась.

Анна поняла, как сильно ненавидит эти тщательно взвешенные тетины улыбки. Она никогда не делилась ими просто так. Как ты могла сотворить со мной такое? Как ты могла? Ее гнев на тетю разгорался быстро и сильно, однако ни один мускул не дрогнул на лице девочки.

– Надеюсь, ты не врешь, – наконец сказала тетя. – Без доверия нет ничего.

Значит, у нас ничего и нет.

В одиннадцать лет

Тетя держала свою руку над пламенем свечи.

– Твоя мать была глупой.

Пламя чуть вздрогнуло.

– Она доверилась любви. Кому мы доверяем, Анна?

– Только друг другу.

– Она была шлюхой. Ты знаешь, кто такие шлюхи?

– Нет. Может быть, да… – Анна слышала, как девочки в ее школе употребляли это слово.

Она хотела, чтобы тетя остановилась. Девочка ненавидела свой науз и все же поняла, что хватается за него как за спасательный круг.