Олег Даль. Я – инородный артист - Наталья Галаджева

Летом следующего, 1968-го – я вновь работаю на «Ленфильме». Играю Доброго Волшебника в постановке Надежды Кошеверовой «Сказки Андерсена».

И все у нас в группе не ладится! Промашка вышла с главным героем.

Взяли на роль Кукольника и Солдата Сашу Збруева из московского театра Ленкома. А он – не туда тянет. Не «вообще не тянет», а «не туда уводит». Вещи очень разные. Такое в кино случается не редко.

Надо заменять главного исполнителя! А кем? Уж сколько отснято…

Ну, сейчас все знают, что им стал Олег. И это – вечный ему памятник остался. Актерский, трудовой, личностный. Десятилетия жить будет.

Про Зилова и битовскую вещь я тут говорить не хочу. Уважаю, но говорить не хочу. А вот «Старую, старую сказку»… Не одно поколение еще на ней вырастет. Уверен.

Много ходит версий и даже сплетен о том, как Олег в ней оказался. В третейского судью рядиться не буду. Но как было по правде – расскажу.

Есть такой режиссер – Витя Титов. Всесоюзно он прогремел двумя телефильмами: «Ехали в трамвае Ильф и Петров» и «Здравствуйте, я ваша тетя!».

А в конце 1960-х он был мало кому знакомым дипломником ГИКа, который снял потрясающую вещь с Олегом Далем в главной роли. Называлась она «Солдат и царица». Это русская народная сказка, записанная Андреем Платоновым. Короткометражку, которую они сняли по ночам на «Мосфильме».

И вот, с этой поразительной кинокомедией, которая и четверти часа не шла, Виктор приехал трудоустраиваться в Ленинград. Показал эту работу Худсовету «Ленфильма». А уж Надежда Николаевна бегом бросилась в актерский отдел, где все решили очень быстро. Вот так Олег после работы с Мотылем, в третий раз подряд, оказался на той же студии.

А Кошеверова, кстати, должна была с Олегом Далем работать вместе еще лет за пять до того, на другой картине. И не взяла его! Молодости его побоялась… Саша Демьяненко мне позднее о том рассказывал. Его на эту роль и утвердили. И я там с ним снимался!

Ну, а Олег… Все одно – на свой круг попал, когда время пришло.

Но вернемся к «Старой, старой сказке». Быстро ли, медленно – дошло дело до наших парных с Далем сцен. Было их не много: четыре или пять, если память не подводит.

В одной я должен был превратиться из кота в человека. Ну, это дело техники комбинированных съемок. Или монтажа. Мне там человечески играть – немного.

А вот Олег должен был как-то на это отреагировать. А – как? На твоих глазах (пусть и в сказке!) животное обращается в человека. Полу-мистика. Полу-фантазия. А должно быть и забавно, и жутковато, и не страшно – сказка ведь!

Олег сыграл все строго по сценарию. А потом сделал девять (!) дублей, которые придумал сам. Все они были разные даже в нюансах его мимики. Причем, в кадре все это длится секунды!

Надежда Николаевна была этим так озадачена, что остановила съемку, и отпустила всех по домам. Вот так Олег! Я подумал про себя: «А мальчик-то – вырос…».

Сейчас много разговоров идет о том, почему «Старую, старую сказку» не сразу выпустили на экраны. Мол, в фильме звучали песни на стихи Александра Галича – поэтому зажимали. И да, и нет.

Вообще картину закончили производством осенью 1968 года. А во всесоюзный прокат она вышла в марте 1970-го. Было больше тысячи копий! Вот вам тоже ответ: их же за неделю не напечатаешь!

Хотя и Галич оптимизма чиновникам не прибавлял. Да еще кто-то из них увидел «некоторые ассоциации с чехословацкими событиями». Ну, как же без этого! Больше делать нам в группе было нечего, как на чехов в сказках Андерсена намекать!..

Еще прошло время. В самом начале 1971-го мы встретились с Олегом на пробах к фильму «Тень». Опять Андерсен (в версии Шварца). Опять снимает Надежда Николаевна Кошеверова. Опять у Даля – две главные роли в одном фильме.

Внешне он почти не изменился. Внутренне – иной человек. Поговорили с ним минут пятнадцать в углу павильона.

Желчен. Колюче зол. Раздражен на весь мир. Неспокоен. Мрачен. Чувствуется, что пребывает в глубоком раздрае с самим собой. Но при всем этом – общителен. Со мною, по крайней мере.

Месяц назад женился на внучке знаменитого профессора-филолога Бориса Эйхенбаума.

Через месяц после нашего разговора – первый срыв. Пьян вдребезги. Работать не может. Неделя. Другая. Пять дней съемок подряд. И – новый срыв, сильнее прежнего…

В силу нашего личного, человеческого общения, я видел, как Олег пьет все.

Пиво пил и кружками, и бутылками – по многу. Залпом. Очень характерно отдуваясь после каждой опустошенной емкости.

С бокалом вина мог сидеть где-нибудь в ресторане ВТО, по часу рассматривая его на просвет. Вино пил маленькими глотками. На юге – прямо из горлышка бутылки, но то же очень медленно, дозировано, с большими паузами.

Водку употреблял исключительно рюмками. Неограниченно (в отличие от вина), и очень-очень брезгливо. Если хотите увидеть, как Даль пил водку в жизни – пересмотрите чеховскую «Дуэль» (не помню уже, как она называлась у Хейфица): это практически хроникальные кадры с Далем. То же самое и в «Утиной охоте» Мельникова.

Коньяк – любимый напиток. Пился с аристократической обстановкой на столе и, желательно, в помещении. Единственный спиртной напиток, допускавшийся в место временного проживания – чужой дом, гостиницу, Дом Творчества.

Зачем я это все здесь излагаю? А затем, что не вижу ни единого повода для нескончаемых разговоров об алкоголизме Олега Даля! Те, кто эту грязь разносят, просто никогда не видели вблизи настоящих запойных алкоголиков.

Кстати, уж поверьте мне, легендарные «запои Даля» – на пятьдесят процентов вымысел, на пятьдесят – его игра «в театр». Пьянствовал он – да. Но и останавливался всегда вовремя. Такого фокуса вам ни один профессиональный алкоголик просто не сможет показать: раз! – и не пью с завтра. А Даль – запросто мог. Было б желание.

Его повышенное внимание к этой теме я лично определяю с тех самых съемок «Тени» совершенно иным словосочетанием: полное насебянаплевательство.

При том, что есть две родные души, две женщины рядом, которым он всем этим доставляет невероятную боль: мама и жена.

Напоследок вот еще зарисовка. Прихожу на съемку «Тени». Съемки нет. Спрашиваю у второго режиссера: «Что такое?» Он кивает на сидящего на подоконнике в углу Олега: «Опять… понеслось…».

Все жмутся по сторонам, лица перепуганные. Подхожу к Далю:

– Здравствуй, Олег!

– Здравствуйте, Георгий Михайлович!

– Чем занят-то? (А он пишет карандашом в тетради, лежащей на коленке).

– Сце-на-рий… по Платонову.

– Сниматься-то будем сегодня?

– Ну, да!

– А чего же ты всех…

– Ничо, ничо… Пусть знают, как с Далем спорить!..

Вот вам и «понеслось»! А от него – ни слуху, ни духу спиртного…