Dominium Mundi. Властитель мира - Франсуа Баранже

– Если папа узнает, что мне пришлось пойти на такой риск, обратившись к королю Франции только потому, что один из его кардиналов не счел возможным донести до него мое прошение…

При этой угрозе Убальд де Колдинг распрямился так стремительно, словно получил пощечину. Вспышка гнева промелькнула на его лице, исказив черты; он прекрасно уловил намек Роберта. А потому заговорил чрезвычайно взвешенным тоном:

– Ну конечно же, господин герцог, я буду рад передать ваше прошение святейшему отцу со всей возможной быстротой.

– Счастлив это слышать, монсеньор, – ответил Роберт самым медоточивым голосом.

Кардинал поднялся, и Роберт почтительно поклонился.

– Да пребудет с вами Господь, сын мой.

Изображение прелата на мгновение замерцало, потом чуть сместилось направо, создав странный эффект перспективы, и полностью исчезло.

Роберт остался один в кабине тахион-связи. Внезапно он взревел во весь голос и ударил кулаком по подлокотнику кресла. Наконец-то он мог дать волю ярости, которую сдерживал на протяжении всего разговора. Ах, если бы простой закон оружия был единственным способом разрешать все проблемы! Тогда ему не пришлось бы виться ужом во время бесконечных политических или административных баталий. Как жалкий служитель Церкви вроде датского кардинала, ничтожный муравей по сравнению с любым его вооруженным солдатом, мог посметь препятствовать его планам?

Все еще в гневе Роберт, нахмурившись и сжав кулаки, вышел из кабины тахион-связи. Он попытался успокоиться, подумав о важности своего ходатайства. Было жизненно необходимо раз и навсегда заполучить в официальное владение этот проклятый кусок земли между Гавром и Эврё. От этого зависело выживание его герцогства.

Все были уверены, что он так стремится заполучить удобный выход к Сене исключительно по политическим соображениям, но это было верно лишь отчасти. Существовала и иная причина, куда более важная, нежели вопросы принципа и прав владения, восходящие к царствованию далеких предков.

Герцогство Нормандское, ленное владение Роберта де Монтгомери, было практически разорено.

Роберт знал, что оказался дрянным управляющим и его владения не приносили того дохода, какой должны были бы, учитывая их размеры. Вот уже много лет он жил в кредит, на грани банкротства, спасаясь только за счет обширности своих территорий и крепости союзнических связей. Приток наличности, ожидаемый от новых земель, а главное – от взвинчивания налогов на торговое судоходство по Сене, позволил бы ему отсрочить финансовые проблемы на несколько лет, пока не начнут поступать прибыли, которые он надеялся извлечь из крестового похода. Акия Центавра изобиловала природными ресурсами, которые только и ждали, чтобы их начали использовать, так что он был кровно заинтересован в успехе этой военной кампании. Тем временем в ожидании лучших дней ему придется употребить все средства, чтобы сохранить за собой земли Льёвена, без которых уже через несколько недель ему нечем будет платить своим солдатам. Ужасающая перспектива для такого воинственного сеньора, как он.

Никто не должен быть в курсе его реального финансового положения, иначе, даже при всей политической поддержке, которой он располагал, информационные каналы накинутся на него, как стая голодных волков.

Терпеливо сидящий в одном из кресел зала ожидания Арган при его приближении встал с немного скованным видом. Роберта он всегда раздражал, хотя тот и сам не мог сказать, чем именно. Упрекнуть его, как правило, было не в чем. Хотя на самом деле герцога Нормандского раздражали все. Зато он ценил специфические таланты своего подручного, обычно эффективного и не мозолящего глаза.

– С чего это у тебя физиономия скотины при виде мясника? Хочешь сообщить плохую новость? Предупреждаю, я сейчас в таком расположении духа, что готов прикончить того, кто мне скажет, что у меня шнурок развязался.

Как обычно, Арган не отреагировал на шутку и приступил к докладу. Иногда Роберт сожалел, что так и не сумел подобрать помощника, с которым мог бы хоть немного сблизиться.

– Во втором куполе два часа назад кое-что произошло, – сообщил подручный.

– На тренировке? Ну а мне какое дело?

Роберт почувствовал, как напряглись мышцы его лица. Раздражение неудержимо нарастало.

– Подразделение Танкреда Тарентского проходило подготовку, – продолжил Арган, не обращая внимания на агрессивный настрой хозяина.

Роберт мгновенно замер, явно заинтересованный:

– Рассказывай дальше. Я весь обратился в слух.

– Произошел несчастный случай.

– Случай… случайный?

– Нет. Наш человек.

– И?..

– Был произведен выстрел из оружия в режиме боевой стрельбы, который разрушил часть декораций. Один солдат оказался на грани гибели, и Танкред бросился ему на помощь.

– И спас?

– Да… – Арган заколебался. – Весьма героическим образом.

Роберт хмыкнул:

– То есть ты хочешь мне сказать, что произошел непредвиденный несчастный случай, который должен был дискредитировать подразделение Танкреда Тарентского, а в результате он вышел из ситуации возвеличенным, в ореоле новой славы? Теперь я лучше понимаю твою траурную мину, которую ты нацепил, прежде чем приступить к докладу.

Чувствуя себя все более неловко, Арган переминался с ноги на ногу.

– Это еще не все, сеньор. На тренировке присутствовал Годфруа Бульонский. После происшествия он спустился в купол, чтобы лично поздравить Тарента.

Ироничное выражение мгновенно сползло с лица Роберта. Лоб пошел множеством морщин, а уголки губ опустились в озабоченной гримасе.

– Хм… А вот это действительно никуда не годится. Я бы предпочел, чтобы эти двое не познакомились. Мало того что Годфруа и Боэмунд Тарентский помирились… если еще и племянничек вступит в игру, в лагере умеренных станет слишком многолюдно…

Ожидая указаний, Арган не сводил с него глаз. Немного помолчав, Робер тихо сказал ему:

– Если мы будем действовать по-умному, то убьем одним ударом нескольких зайцев. Но чтобы все получилось, тебе придется дискредитировать этого человека… или же заставить его совершить ошибку.

* * *

Задуманный как торгово-развлекательный центр для колонистов, ностальгирующих по земному образу жизни, «Вавилон» был переоборудован в место, где военные могли бы на несколько часов забыть о строгой дисциплине, которой подчинялись в остальное время. Здесь закрывали глаза на многие нарушения Устава – если только они не распространялись за стены заведения. Кстати, входы и выходы контролировались непосредственно военной полицией.

С наступлением вечера многие встречались здесь и расходились по разным уровням – верхние этажи были, разумеется, отведены офицерам и аристократам. Просторный центральный проем позволял окинуть взглядом все этажи, в том числе и расположенные на самой высоте, но большинству рядовых, обретающихся на нижнем уровне, никогда не представлялось случая рассмотреть их поближе.