Dominium Mundi. Властитель мира - Франсуа Баранже

Наконец они оказываются у склона и бросаются на приступ, испуская воинственные крики. Ситуация, похоже, складывается благоприятно для подразделения Ван Низана, потому что его противникам трудно карабкаться по очень крутому откосу, оскальзываясь на камнях и оставляя оружие висеть на ремне, чтобы помогать себе руками на самых сложных подъемах. И в то же время скалы дают им больше укрытий, чем в глубине теснины, позволяя некоторым отстреливаться, пока другие продолжают подъем.

Задыхаясь от усилий, окруженный своими людьми Танкред изо всех сил лезет вверх, как вдруг замечает потрескивание искр очереди Т-фарад, приближающейся к солдату справа, тремя метрами выше его. Тогда он напрягает мускулы бедер, прыгает на ничего не замечающего парня и сбивает его левым плечом. Оба откатываются на несколько метров, по пути несколько раз жестко натыкаясь на камни. Солдат кричит от боли, но он цел. Не теряя времени на выслушивание того, что он говорит, Танкред мгновенно поднимается и с новой энергией начинает подъем. Адреналин, захлестнувший его организм, позволяет не чувствовать боли и удесятеряет силы. Выстрел попадает в камень рядом с его головой, он падает, перекатывается, в свою очередь выпускает очередь в том направлении, не зная, попал ли в цель.

Повсюду вокруг него солдаты 78-го продолжают карабкаться, как бешеная свора, с воплями преодолевая препятствия. Эффект неожиданности уже рассеялся, стрельба с гребня делается более организованной, и попаданий становится больше. Танкред пока не может прикинуть, сколько его людей убито, но знает, что до вершины хребта доберутся немногие. Он быстро оглядывается, ища Льето. Молодой класс Три находится метрах в тридцати, в первых рядах. Как всегда, усталость над ним не властна; он преодолевает склон большими шагами, поливая гребень разрядами Т-фарад и не забывая продвигаться зигзагами, чтобы не представлять собой легкую цель.

Сделав глубокий вдох, Танкред снова кидается вперед, едва не поскальзывается на мокром от дождя камне, сохраняет равновесие, упершись другой ногой в скалу, и с воплем, как и его люди, устремляется дальше.

Энгельберт следует общему движению в последнем ряду, свернув экран dirSat, чтобы освободить руки для оружия. Таким образом он оказывает огневую поддержку наиболее подставленным бойцам, изводя противника круговой стрельбой. Шансов задеть кого-то у него крайне мало, но его роль заключается скорее в том, чтобы мешать подразделению противника, чем в сокращении его личного состава.

К исходу двадцати минут отчаянной атаки остатки 78-го достигают наконец гребня. Их всего шестнадцать.

Начинается жестокая схватка. Люди кидаются друг на друга, катаются по грязи в жестких объятиях, пытаясь отвести ствол, опасно приближающийся к их боку или голове; одни сражаются, чтобы отвоевать несколько метров земли, другие, чтобы сохранить их за собой.

Лейтенант Ван Низан пребывает в полной растерянности. Как столь простая для его подразделения ситуация могла так быстро обернуться полным хаосом? Несколько минут назад его люди еще спокойно разряжали свое оружие по целям внизу, как на стенде в тире, а теперь они вынуждены ввязаться в куда более опасную рукопашную. Даже если это не помешает им победить, Ван Низан знает, что они потеряют много баллов.

Но прежде всего он чувствует себя униженным. Он не должен был столько ждать, прежде чем начать окружение. Он знает, что принять решение ему помешала репутация Танкреда, и это приводит его в ярость. К дьяволу этого человека и его невозможные тактики! Ни один вменяемый солдат не пошел бы в атаку на гребень! Никто не мог предвидеть ничего подобного.

И тут вдруг этот несносный неприятель появляется собственной персоной, преодолев последние метры склона в боевом раже. Он перепрыгивает со скалы на скалу, разряжая свое оружие в солдат 34-го, как в простые картонные мишени, и без всякого видимого усилия уворачиваясь от ударов и выстрелов. Схватка преображает его. Некоторые даже перестают сражаться, глядя, как он перемещается по полю боя, потрясенные видом этого человека, рядом с которым остальные кажутся неловкими и тяжеловесными.

Вне себя от ярости, Ван Низан кидается к Танкреду, твердо намереваясь во что бы то ни стало остановить его. Он стремглав бежит, чтобы сбить противника с траектории движения, огибает большую глыбу, на краткий момент скрывающую его от врага, и снова появляется с другой стороны, понимая, что Танкред до сих пор не заметил его маневра. Ван Низан прицеливается и выпускает длинную очередь. Но тот передвигается слишком быстро, и снопы искр разбиваются о камни вокруг него, а разряды Т-фарад так и не попадают в цель. Какой-то солдат из 34-го, оказавшийся ближе к Танкреду, чем командир, тоже бросается за ним следом.

Проклиная одышку, мешающую как следует прицелиться, Ван Низан несется по следам нормандского лейтенанта и одним прыжком оказывается на вершине скалы. Он снова берет Танкреда на мушку и стреляет. Но на этот раз тот предвосхищает маневр. Он оборачивается и прямо на бегу хватает за ворот солдата, который тщетно пытается его догнать. А затем, резко затормозив, позволяет собственной инерции проделать за него всю работу и выталкивает ошеломленного парня перед собой. Несчастного мгновенно укладывает очередь его же лейтенанта, у которого не было времени изменить прицел.

В три огромных прыжка Танкред оказывается рядом с Ван Низаном. Он перескакивает на его скалу и наносит удар в солнечное сплетение. Ван Низан летит кувырком и приземляется в узкую щель между двумя камнями. У него перехватывает дыхание, в ушах взрывается несмолкаемый гул. Камни полностью перекрывают ему поле зрения, и единственное, что он видит, – Танкред Тарентский, который с высоты своей позиции наводит на него оружие. Ван Низана поражает спокойствие, написанное на лице метавоина. Все мускулы тела напрягаются в ожидании неизбежного разряда, который вот-вот его сразит. Время растягивается, мгновение длится целую вечность.

В арьергарде Дудон с трудом завершает восхождение. Он двигается сразу за Энгельбертом, который бежит немного впереди. Случайности боя понемногу сместили его с основного направления атаки. Поэтому он не мог вести прямую стрельбу и теперь предвкушает, как врежется в схватку, когда преодолеет последние метры.

Неожиданно Энгельберт оборачивается, делая отчаянные знаки и что-то крича. Собственное тяжелое дыхание заглушает Дудону прочие звуки, и он не может разобрать ни слова. Вдруг синий сноп взрывается за Энгельбертом, отбрасывая его на несколько метров ниже, прямо на Дудона. Лобовой толчок катапультирует обоих на груду острых камней. Удар, зажавший молодого солдата между массивным телом наводчика и минеральной наковальней за спиной, выбивает весь воздух из легких Дудона, и он на несколько секунд остается лежать, оглушенный.

Его винтовка Т-фарад скатывается вниз, задевая по дороге кучу камней, и наконец застревает в попавшейся выемке. Никто не замечает, что ее подбирает какой-то человек, сдвигает заглушку, расположенную внизу оружия, нажимает на фиксатор блокировки, чтобы реактивировать систему безопасности, и переводит указатель в положение боевая стрельба. Начинает мигать предупреждающий сигнал, одновременно издавая пронзительный писк. Тогда человек быстрым движением бьет индикатор о камень, как если бы оружие просто упало на него, и звуковой сигнал тут же смолкает.