Другой день, другая ночь - Сара Райнер

Эбби отодвигается от Карен и выпрямляет спину.

– Могу поспорить, эта Кара куда привлекательнее меня.

– Не будь дурой! – вскидывается Таш.

– Раньше я себя считала красивой.

– Ты такая и есть, – вставляет Карен.

– Эти дурацкие короткие волосы…

Карен не верит своим ушам.

– Обожаю твои волосы! Все бы отдала за такую обрамляющую прическу – мои похожи на толстую занавеску.

– Всегда можно перекраситься в розовый, – заявляет Таш, гордо тряхнув вишнево-красными локонами.

– Опять мы за старое! – возмущается Карен. – Думаем о ком угодно, только не о себе. Когда ты со всем этим справишься – а ты справишься, Эбби, это я тебе обещаю, хоть тебе сейчас и не верится, – мужчины к тебе валом повалят. Верно, Таш?

Таш решительно кивает.

Карен вдруг кое о чем вспоминает.

– Знаешь, что советует моя подруга Анна?

– Что?

– Она уже давным-давно уговаривает меня попробовать знакомиться через Интернет. Может, вместе рискнем?

– Вроде идея хорошая, – кивает Таш.

– О господи, на это я пока не готова.

Эбби, похоже, удивлена предложением Карен.

Я опять хватила через край, думает Карен.

– Нет, нет, конечно, я имею в виду не сейчас. Просто когда Анна рассталась со своим последним ухажером, она стала ходить на свидания, не откладывая в долгий ящик. Говорит, новые знакомства хорошо поднимают самооценку. Она еще сравнила их с падением с лошади: лучший способ забыть одного мужчину – немедленно оседлать другого. – Карен смеется. – Если можно так выразиться.

Эбби разворачивается к ней и пристально смотрит в лицо.

– Ты серьезно… стала бы искать кого-то другого?

– Не знаю. Даже не представляю, с какими мужчинами можно познакомиться в Сети.

– А я пробовала, – говорит Таш. – Да, они все со странностями. Но не такие уж и плохие.

– Ты так познакомилась со своим парнем? – спрашивает Эбби.

– Вообще-то, с нынешним – нет. С предыдущим. И я знаю множество людей, которые познакомились со своими партнерами в Сети.

– У моей подруги Анны хороший парень, но у нее меньше балласта. Кому нужна мать с двумя детьми! – Карен смеется. – К тому же в скором будущем к нам, возможно, переберется мама. Вот и представь себе объявление: «Две вдовы, двое детей, нужен один муж».

– Сдается мне, у этой Кары детей нет, – говорит Эбби. – Возьмем меня и Каллума. Если Гленну оказалось не по силам с этим справиться – а он его отец, – кому мы вообще тогда нужны?

– Ну-ка, ну-ка, вы двое! – произносит Таш. – Болтаете всякие глупости, а ни одна из вас, между прочим, даже ни разу не заходила на сайт знакомств.

– Она нас раскусила, – говорит Эбби.

Карен кивает. Таш, наверное, вполовину младше меня, думает она, но по сравнению с ней я кажусь наивной. Действительно, она права, нужно попробовать. В конец концов, терять-то нам нечего.

* * *

Майкл слышит, как шуршат простыни, чувствует, как прогибается матрац, когда Крисси пристраивается рядом. О, только не это, думает он, когда жена начинает поглаживать его волосы. Кончики ее пальцев скользят вниз по затылку.

Зачем она это делает, вздыхает он.

Крисси неправильно истолковывает сигнал, просовывает руку к нему под футболку, гладит между лопатками, слегка массируя… Вообще-то, как раз в этом месте он ощущает напряжение, и массаж почти помогает. Глубоко-глубоко в душе Майклу хочется застонать от удовольствия, повернуться к ней лицом, нежно поцеловать и погладить в ответ.

Однако сопротивление гораздо сильнее. Они уже давно не были близки; очень давно. Все это слишком трудно, слишком много значит, несет слишком большую нагрузку – и он уверен, не сработает. Дистанция между ними – пусть они и лежат близко друг к другу – кажется огромной. Он чувствует, как становится горячее и чаще ее дыхание.

Но он устал, очень устал. Он не в силах. Только не сегодня.

Майкл откатывается подальше, сворачивается клубком, выгибает спину – отгораживается от нее, как спрятавшаяся в панцирь черепаха.

В Роттингдине собака с лаем кидается в море и бежит обратно на берег. Какое-то время Майкл наблюдает за ней с набережной. Хозяйка бросает мяч – пес снова и снова кидается в воду, усердно гребя лапами, затем возвращается с игрушкой в зубах, кладет на землю, виляет хвостом и лает, пока мяч не запустят снова.

А мне ни жарко ни холодно, думает Майкл.

Он не ощущает радости; не чувствует себя счастливым ни на секунду. Злости больше нет, слез – тех малых, что еще оставались, – тоже. С тех пор, как он покинул Саннивейл, все его переживания сгладились и перемешались. Майкл не знает, что делает у моря в этот субботний вечер. Сказал Крисси, что направляется в «Черную лошадь», но никакого желания идти туда нет. Просто не хотелось сидеть дома среди напоминаний о своей несостоятельности: разруха в саду за домом, пустующее место на подъездной дорожке, масса писем от кредиторов… Каким-то образом он забрел сюда. Волны искрятся в гаснущем свете дня, но его не трогает их красота.

Я потерял себя, думает он. Не знаю, где сейчас прежний я. Тот Майкл исчез много месяцев назад.

Он будто покинул собственный разум. На какое-то мгновение просыпался – в Мореленде, но это был всего лишь эпизод, мимолетное облегчение, от которого пустота вокруг стала еще невыносимее.

Майкл идет дальше по набережной, пока собака и ее хозяйка не скрываются из виду за высокой грудой камней. У подножия белых меловых скал гуляет парочка, но до них почти сотня ярдов, и направляются они в противоположную сторону, к Писхейвену. Больше на взморье ни души. Уже поздно, в воздухе веет прохладой. Роттингдин – не Брайтон, здесь на прибрежной полосе не встретишь ночных гуляк. Хотя бы этому Майкл рад: никто его не побеспокоит.

Он сходит с бетонированной дороги. Под подошвами хрустит галька, по склону ноги сами несут его к морю. У воды камни влажные, блестящие. Вдалеке за валунами лает громко собака, грохот волн не может ее заглушить. Скорей бы уйти подальше от этой глупой, счастливой собаки.

Несколько шагов – и Майкл в воде. На нем ботинки на шнуровке, и что с того? Вода уже выше щиколоток; вскоре намокают джинсы. Очень холодно. Неспокойное море до горизонта покрыто барашками. Каким-то образом успокаивает сознание того, что стихия имеет над ним власть, что существует сила, превозмогающая его страшные мысли. Ему больше невыносимо бороться с ними. Наконец он нашел выход.

«Я – это не я, – хочет он сказать Крисси. – Поэтому я это делаю». Вода уже закрыла бедра, ему холодно, зубы стучат, как механизм заводной игрушки.

Зайдя по пояс, он плывет. Чем дальше от берега, тем холоднее становится вода. Но, по крайней мере, он убегает от всего и всех, от неудач, от будущего.