Литерсум. Поцелуй музы - Лиза Розенбеккер

Оглядевшись, я поняла, что мой стул стоял на сцене. Но речь шла не о театре Лион, который упоминался в сообщении, а о театре Найтскай. Да что это – в прямом смысле этого слова – была за постановка?

Мужчина дошел до лестницы, ведущей к сцене, и поднялся ко мне. Я до сих пор не понимала, кто это был.

– Но прежде чем мы начнем спектакль, я кратко перескажу, что происходило ранее. Мы ведь все должны быть в курсе, не так ли?

Сцену осветил второй луч света. В центре стоял мужчина, пару раз моргнув, я узнала его.

Это был мистер Пэттон.

– Мммхм, ммхмх? – мычала я сквозь скотч, потому что ситуация требовала объяснений. Мне удалось узнать лишь его имя. Единственное, что имело значение, но ничего не разъясняло.

На нем был красивый костюм, такой, какие раньше были в моде. К костюму у него была шикарная трость, на которую он опирался лишь слегка. Его глаза зловеще сверкали и излучали абсолютно противоположную ауру, нежели в момент нашей последней встречи. Хорошо, что я уже сидела, иначе у меня давно подогнулись бы колени. Я попыталась отодвинуться от него как можно дальше.

Он склонил голову и оглядел меня.

– Удивлена? – самодовольно спросил он. Его голос тоже звучал по-другому. Громче, настойчивее. Уже не так приятно, как в тот вечер, когда он принес мне книгу и рассказал о преобразователях. Он был замешан в этой истории и теперь уже совсем в другой роли. Или здесь было его настоящее лицо, а любезный мистер Пэттон – всего лишь маска. Он не стал ждать ответа, а просто продолжил свой монолог. Луч света двигался за ним. Там наверняка был кто-то еще и следил за этим.

Мистер Пэттон вскинул трость и обратился к воображаемой публике.

– Жила-была одна семья – моя семья, которая страдала от безымянного призрака. Один за другим члены семьи становились его жертвами, очевидно, причиной являлась жадность к деньгам и власти. Однажды призрак был идентифицирован как Джеймс Ливси, но он сбежал, и ему не пришлось отвечать за последствия своих деяний. Я был обречен на вечную месть, жажда которой, благодаря правилам книжного мира, никогда не могла быть утолена. История навсегда останется такой, какой она закончилась на последней странице. Никаких последствий для Ливси, никакой мести для Стивенса, – прорычал он в пустой зал. Я нервно ерзала на стуле туда-сюда. Да с кем он разговаривал? Парнишка совсем сошел с ума? Как были дела у Лэнсбери и где он находился? Если бы я только знала, как у него дела. Я была готова завыть, но взяла себя в руки, когда мистер Пэттон продолжил:

– Рассел Стивенс смирился с этим. Спустя многие десятилетия. Он поменял имя, жил себе спокойно, женился на одной женщине и взял ее фамилию, чтобы ничего не напоминало ему о прошлой жизни. Он возглавил совместно с ней успешное предприятие, над которым вскоре нависла тень. Но в целом у него все было хорошо. Он был почти счастлив со своей женой Мартой.

Позади меня раздался грохот, затем глухой крик. Внезапно справа кто-то появился на сцене и упал, ноги и руки этого человека были связаны, а рот также заклеен скотчем.

Миссис Пэттон. Ее волосы прядями свисали с головы, от слез вокруг глаз размазалась тушь. Со страхом в глазах она посмотрела на меня. Она попыталась сесть, но была остановлена ударом ноги в грудь. Эта нога принадлежала одной из муз, которая бросила на меня дьявольский взгляд. У меня вспотели ладони, и я вцепилась в свои оковы, которые ослабли на миллиметр. Теперь я была бессильна перед музами.

Мистера Пэттона совсем не интересовало, как обращались с его женой. Он не поддавался ее глухим протестам и взгляду.

– И тогда, в один из дней, когда он наконец добился достаточного доверия жены и был привлечен к работе, ему в руки попало досье. Это была случайность, а может, подарок судьбы, ведь речь в нем шла о дочери ненавистного врага. – Мистер Пэттон подошел вплотную ко мне и прошептал на ухо:

– Малу Уинтерс, бастард Джеймса Ливси. – Это вызвало у меня отвращение и холодные мурашки на спине. Он отошел назад и продолжил обход. – Будто к нему явилось видение. Он не мог изменить свою судьбу или судьбу Ливси, она оставалась такой, какая есть, но судьбу дочери заклятого врага? Она не подчинялась правилам Литерсума, потому как еще не была написана. Этим следовало воспользоваться, подумал он и начал составлять план мести. Кульминация: убить дочь злейшего врага на его глазах.

Так вот в чем было дело. Он хотел убить меня, чтобы тем самым отомстить моему отцу. Потому что тот совершил то же самое с его семьей.

В первый раз в жизни я по-настоящему испугалась смерти. В момент нападения Талии все произошло слишком быстро, я даже не успела ничего понять. К тому же Лэнсбери был рядом, и я могла убежать. Сейчас все выглядело совсем по-другому. Я была предоставлена этому сумасшедшему, который открыто говорил, что хотел бы меня убить. Который развернул огромную операцию и убил большое количество людей, чтобы добраться до меня. А он все еще продолжал говорить.

– Чтобы достойно отомстить за семью, удостоить их последней чести, он хотел соблюсти все правила театрального искусства. Завязка, развитие и, конечно, кульминация с развязкой. Для этого он нашел союзников, которые являлись воплощением хорошего театра и к тому же имели старые счеты с воровками.

Я услышала глухое хихиканье муз, вышедших на сцену. Полигимния, которая сбила меня с ног магией, села рядом со мной. Я оттянула голову, за что получила от нее пощечину.

– Привет, воровка. Вот мы и встретились. – Мне очень хотелось плюнуть ей в лицо. Талия села рядом со мной с другой стороны и провела пальцами по ране.

– Ой, что это с тобой случилось? – Затем она надавила большим пальцем прямо в центр ранения, и я заорала, насколько позволял скотч. В глазах засверкали звездочки, но я осталась в сознании. На лбу и на шее выступил пот.

Мистер Пэттон продолжал рассказывать, от боли мне было тяжело концентрироваться на его словах.

– Они разлетелись и следили за воровкой день и ночь, убили двоих людей, которые оказались их заданием, а также двух книжных персонажей, которые знали слишком много. Они отвели подозрения украденной кровью и другими уликами, выставляя Малу главной подозреваемой. В конце концов, и твой интерес проснулся, не так ли, Ливси? – крикнул он в зрительный зал. – Ты ведь все эти годы приглядывал за ней, верно? Так, как ты приглядываешь за всем, что принадлежит тебе, или за тем, чем бы ты хотел обладать. Ты боялся за нее? Ты задавался вопросом, не пошла ли дочь в тебя, раз она убивает людей? Или ты догадывался, что за этим скрывается кто-то другой? Скольких людей ты отправил в реальный мир, чтобы собрать информацию, которая тебе в итоге так и не помогла?

Он выкрикивал вопросы в угол темно-красного зала. Так, будто знал, что мой отец находится где-то там, но не знал, где именно. Мог ли он на самом деле наблюдать за нами? В груди возник робкий трепет. Я позволила себе обзавестись крохотной надеждой на спасение. Даже если не свое, то хотя бы на спасение Лэнсбери, где бы он ни был.