Ритуал - Карина Вальц

Эту сказку знали все жители Мертвоземья. Считалось, что она во многом основана на истории о Ренане Гранфельтском, и он и есть тот самый мальчик из двух миров. Но «основана» не значит «чистая правда», ведь любая сказка в конечном итоге – лишь плод чьего-то богатого воображения.

– Я вижу, что для вас это слишком сложно, – понаблюдав за мной, кивнул Армфантен. – Объясню проще: если выучить определенный язык, понять его суть, изменится все ваше мышление, представление об этом мире. Вы сможете то, что другим неподвластно. Поднимать мертвых, управлять ими, самой Землей. Всем, что выше нашего с вами понимания, всем, что мы до сих пор пытаемся постичь и укротить. Мы знаем некоторые правила, следуем им, не пересекаем грань. Но для кого-то никакой грани никогда и не существовало.

Пока я пыталась осмыслить сказанное, поймала взгляд Дарлана. Судя по всему, он изо всех сил сдерживается от желания покрутить пальцем у виска. И в каком-то смысле я его понимала, но… но самое что ни на есть живое «но» сидело перед нами на том же диване, что и ректор Армфантен. И как же я порадовалась именно такой реакции Дарлана! Его твердолобость и сосредоточенность исключительно на людских пороках и интригах пришлись как никогда кстати. Лучше пусть считает все это бредом, чем… чем начнет интересоваться мертвым языком всерьез. Кто знает, к чему это может привести.

– Поговорим про убийство, – решил Дар, но я его перебила:

– Подожди, – и повернулась к альтьеру ректору: – Я читала сказку, помню, что мальчик из двух миров владел неким особым языком. Полагаю, это намек на язык мертвых. Я видела записи Армана Нольткена, он много рассуждал об этом. Мертвый язык способен воскрешать мертвых и не только, вы на это намекаете? Вы знаете этот язык? – задавать такие вопросы я не опасалась, Дар ожидаемо закатил глаза еще больше. Он и с сивиллами вел себя так же: стоило только о них заговорить, как он кривился и принципиально переставал слушать. Не любит человек всякое непонятное.

Армфантен вдруг перестал тереть ладони о диван и посмотрел на меня:

– Вы ведь когда-то были умной девушкой, альтьера Морландер. Признаюсь честно, я всегда полагал, что у вас большое будущее. Жаль, что все так сложилось для вас… и жаль, что я недооценил ваши способности. Думал, вы… не станете вникать в суть дела, в лучшем случае – найдете того, кто осквернил тело Эспена, но никак не доберетесь до меня. Прошу прощения за эту оплошность, за недооценку. Не стоило приглашать вас в город, теперь я ясно это вижу.

– Вы знаете язык мертвых?

– Если бы я его знал, не пришлось бы осквернять захоронение. Нет, альтьера Морландер, язык мертвых не дано постичь каждому желающему. Я пытался, много лет пытался, еще до… до всего. Наверное, вся наша ситуация случилась из-за меня, я был так увлечен своим делом, что забывал обо всем вокруг, – он посмотрел на супругу с заметным сожалением: – Биргитт всегда хотела детей, а я все выбирал нужный момент. Долго выбирал. Моя научная страсть лишила нас многого, но… она же в итоге и спасла. Жизнь очень странная штука, альтьера Морландер, не находите?

– А то как же, каждый день удивляюсь.

– Да, – задумчиво отозвался ректор и повторил: – Да. Как я сказал, мои многолетние попытки не увенчались успехом, но в критический момент я точно знал, как следует поступить.

– Хватит этой псевдонаучной чуши, – влез Дарлан, теории и сказочность окончательно его достали. – Нам интересно другое: откуда информация о мумии, где эта информация сейчас, и… остальные мелочи.

– Смерть Эспена – не мелочь, – нахмурилась я.

– Хорошо, исключительно для альтьеры Морландер можете рассказать и про студента. Но начните с информации.

Альтьер принялся за рассказ. И опять, слушала я не так внимательно, меня целиком и полностью поглотила другая загадка. Мертвый язык и его мощь. Уж не это ли самая главная тайна Храма? Не потому ли они скрывают так много? Мертвый язык не должен стать достоянием общественности, ведь всегда может найтись человек, способный его выучить. И если верить ректору Армфантену, который изучал тему годами, десятилетиями, такое знание опасно.

В каком-то смысле я почувствовала себя Янисом: ничего не понятно, но заранее очень страшно.

Ректор Армфантен тем временем рассказал про архив его семьи. Это тоже старая и сложная история, ведь ректорская семья пережила немало волнений и научилась с ними справляться. Их дома обыскивали, переворачивали и разворовывали во все времена. По приказу короны или Храма, из любопытства или глупости, неважно. Армфантены научились прятаться. Конечно, ни о какой тайной лаборатории речи не шло, но записи хранились себе преспокойно прямо на территории университета. Об этом ректор рассказал не сразу, Дарлану пришлось пригрозить и напомнить, что Хакон Армфантен вовсе не невинный мальчишка и может понести наказание. После этого ректор и его супруга разговорились окончательно, готовые на все ради сына. Сына, который всю сознательную жизнь недолюбливал отца за его «загул» и репутацию, и понятия не имел о матери. Эта информация скрывалась от него «до лучших времен».

Теперь архив Армфантенов достанется королевской полиции.

Я знала, что сделаю в первую очередь: до конца раскрою тайну захоронения из Вилива, чтобы ни единого вопроса не осталось. Кто, зачем, почему – все должно быть в этом архиве.

С Эспеном тоже не осталось загадки: парень привлекал внимание к Виливу, много раз обращался к самому ректору, желая залезть в захоронение, приводил бесконечные аргументы… более того, некоторые преподаватели начали проявлять к теориям парня интерес, а самому ректору все сложнее было находить причины для отказа. Поэтому альтьер Армфантен решился на посещение Вилива, а там все сильно изменилось с его последнего визита, более того, он увидел, как Вилив посещает Эспен. Это и стало решающим фактором: живой парень мог натворить дел, он видел слишком много, к тому же, общался с Хаконом. Судьба Эспена была предрешена. И, так как наш ректор «совсем не убийца», он выбрал самый гуманный на его взгляд способ, Эспен должен был вдохнуть яд и уснуть.

Дело осталось за малым – оградить Тенет от приезда Дарлана Бурхадингера. Тут многое сыграло на руку «не убийце»: и общая напряженность после ухода королевы, и моя внезапная дружба с альтьером Цедеркрайцем. Армфантен привлек старого друга, а через него и меня, надеясь, что все быстро уляжется.

– Кто бы мог подумать, что твоя паршивая репутация сыграет нам на руку, – ухмыльнулся позже Дарлан. – Теперь у нас не только свой кастал в Храме, у нас еще и архив Армфантенов! Заживем так заживем. И нечего хмуриться, Морландер, смотри на вещи шире: с такими козырями позволю тебе убийц хоть на кол сажать, кем бы они ни были. Власть расширяет границы возможного.

– Именно это меня и пугает.

Той же ночью выяснилось, что радовался Дарлан рано: архив был пуст.

Ректор понятия не имел, что с ним стало, даже расплакался от отчаяния. Выглядел убедительно, я ему поверила. Даже Дар поверил. Но вопрос так и остался открытым: куда подевался архив, кто его забрал и, главное, когда?