Назначаю тебя палачом - Анна Васильевна Дубчак

либо это Клара отравила мужика, либо – нет. Но она в любом случае ведет себя отвратительно. Она ни в ком не найдет сочувствия и понимания и вызывает лишь ненависть и презрение. Я ошибаюсь?

– Нет.

– А что за история с парнем, который залез в этот дом…

– Да мутная какая-то история. Вернее, история очень женская.

– Мне Петр рассказывал, да и я какие-то обрывки разговоров слышала дома… Но так толком и не поняла, при чем здесь этот парень.

Женя вкратце рассказала ей любовную историю Эммы, причем поймала себя на том, что общается с этой еще не так давно неприятной ей особой запросто, как со своей. Удивительное дело!

– А… Теперь все понятно! Теперь я поняла, зачем Эмма сжигала свои вещи.

– И зачем же?

– Она сжигала свое прошлое. Вот просто свалила в тачку свое барахло и вывезла в сад, сунула в бочку и подожгла. Вероятно, она влюбилась и решила, что начнет новую жизнь. Этот парень разбудил ее, наполнил ее новыми жизненными силами. Это нормально. Я вот только не понимаю, зачем она жгла свое барахло в камине? Может, просто в бочку не поместилось или она замерзла, пока жгла… Смотри, какие-то меховые ботинки… пуговицы вон от женского жакета… Детские игрушки из пластмассы, смотри как обуглились, представляешь, какой здесь стоял запах!

– Игрушки? А… А я и не поняла сначала, что это могут быть части куклы… Думаю, она сожгла здесь свою куклу, которая, возможно, была символом материнства. Только кукла была какая-то красная… Или пластмасса поменяла свой цвет под действием температуры? Короче, бедная женщина здесь просто сходила с ума, – пришла к выводу Женя, засовывая в карман кусок пластмассы. – Потом спрошу ее, что это такое.

– И еще, Женя… Не злись ты на меня. Я понимаю чувства и твои, и Бориса, я так неожиданно ворвалась в вашу жизнь. Я потом тебе все расскажу, возможно, ты пригодишься мне, у меня тоже к этой жизни много вопросов… Петр рассказывал мне, какая ты талантливая в плане расследований…

Но она не успела договорить. В доме произошло какое-то движение, они услышали топот ног, какой-то вскрик, выбежали в холл и увидели Эмму в объятиях долговязого высокого парня…

Глава 32

25.01.2023 г. Женя

Дело Финягина закрыли. Секретарша Ольга поставила в этой истории точку, когда подробно рассказала, в каком нервном напряжении находился в последнее время ее шеф, как переживал по поводу одного важного проекта, подписание которого зависело от инвестора, с которым Финягин был в сложных отношениях. И как мучился бессонницей и горстями пил снотворное, мешая его с алкоголем.

Она показала комнату отдыха шефа, располагавшуюся сразу за его кабинетом, где он довольно часто отсыпался после обеда на диванчике, а его секретарша, заботливо подложив ему под голову подушку и прикрыв его, одетого в костюм, пледом, оберегала его драгоценный царственный сон.

Что его ожидание ребенка постепенно превратилось в какую-то фобию, он сам ей рассказывал, как запрещает своей беременной любовнице выходить из дома, чтобы она случайно не поскользнулась, не упала, чтобы ее не сбила машина. Но она, живой человек, конечно же, выходила, и когда Финягин это узнавал, «делал ей выволочку», ужасно злился. Подливала масла в огонь его раздражения и общего нервного состояния бывшая (как он ее называл) жена, Эмма.

У «этой» по словам секретарши, вообще была «полная голова тараканов», она «психически неуравновешенная», «неудовлетворенная» женщина с припадками, выражавшимися в ее частых появлениях в офисе мужа и каких-то бредовых идеях о готовящемся на него покушении. И что Финягин, дескать, «большой души человек», вместо того чтобы определить ее в психиатрическую лечебницу, «как это сделал бы любой на его месте несчастный муж», позволил ей вернуться в родной город, к матери. Что женщина она «распущенная», «не умеющая обращаться с деньгами и не знающая им цену» и так далее.

В коллективе же все, вплоть до самой последней уборщицы или лифтера, знали, что Ольга – любовница Финягина, да они и не скрывались, когда после рабочего дня запирались в кабинете шефа до самой ночи. Уборщице ли не знать, какие напитки пили господа, какие сигареты курили, какой шоколад ели.

В комнате отдыха в шкафчике следователь Ванеев обнаружил предметы женского туалета, одежду секретарши – она явно не собиралась скрывать свои отношения с покойным.

Клара тоже подтвердила, что Виктор Владимирович увлекался снотворным, и даже показала, какие именно таблетки он принимал, чтобы заснуть. Их химический состав полностью совпал с находящимся в его крови барбитуратом. И да, перед тем как проглотить таблетки, он мог выпить не один стакан виски.

Проверить, какие курьеры находились в здании бизнес-центра в день смерти Финягина, не представлялось возможным. Определить личность парня, который попал в объектив камеры на этаже, где располагались офисы компании, тоже не смогли. И дело закрыли.

Клара тихо готовилась к похоронам, которыми активно занимался адвокат Тарасов. Готовилась и поджидала возвращения нотариуса, на стол которого в свое время лег черновик таинственного завещания Финягина.

Эмма же, по выражению Наташи, которая, так же как и Женя с Тоней, увлеклась этой историей, побухивала в своем особняке, готовясь к возвращению в Хвалынск.

Наташа, может, от скуки, а может, из растущей не по дням, а по часам симпатии к вдове, сблизилась с ней и практически каждый день навещала ее, привозила деликатесы, шампанское, вникала в детали предстоящих фермерских планов, они вместе выбирали на сайте доильный аппарат для коз.

Женя в свободное от заботы о ребенке время занималась зимним садом, ездила с Тоней в питомники, закупала новые растения, удобрения и грунт – готовилась к весне.

Борис был завален работой, возвращался домой поздно, и, поджидая его, Женя долгие вечерние часы проводила в своей комнате, той самой, где несколько ночей провела безутешная вдова и просто влюбленная женщина Эмма Финягина.

Понимая, что совершает преступление, Женя, обнаружив под кроватью дневник Эммы, не сказала об этом никому ни слова. Эмма звонила ей, спрашивала, не видела ли она где такую потрепанную книжицу с фиолетовой обложкой, на что Женя простодушно отвечала, что нет, не видела, а если бы нашла чужую вещь, разве не вернула бы