Соратницы - Вера Чиркова

— Пора, — посмотрев на притихшего, задумавшегося вожака, решила Бет, и в этот раз зеленый вихрь подхватил их без промедления и стремительно потащил по тоннелям, густо заросшим чудесным мхом.

— Тэри, — звенящим шорохом разнесся по пещерке окрепший голос цветка, — нам с тобой пора поговорить.

— Хорошо. — Сирена с готовностью повернулась к слабо светящимся роскошным листьям и приготовилась ждать.

— Ты мне очень помогла, и за это я тебя награжу.

— Не нужно, — тотчас отказалась маркиза Дарве Ульгер, — у меня теперь все есть. А я очень рада, что смогла хоть чем-то поддержать тебя и древней, мне жаль, что их осталось так мало.

— Скоро будет много. — В бесстрастном шелесте Тэрлине почудилась улыбка. — Но я говорю о другом. Мы никого не просим… и не заставляем ничего делать. Но твой отказ от подарка огорчил бы меня, если бы мне было дано испытывать собственные эмоции, а не только ощущать чужие.

— Значит… — задумалась Тэри, — ты считаешь, что мне будет плохо, если я его не возьму?

— Ты хорошо научилась нас понимать.

— Тогда я беру твой дар с благодарностью и нежной любовью, вы стали мне за эти дни почти родными, — вздохнула девушка, начиная догадываться, что пришло время расставания.

— Вот, — цветок не умел говорить лишних слов, — это мой знак.

Тонкий, белесый корешок юрко, как змейка, скользнул сирене на предплечье, обвился вокруг, щекоча кожу, и замер причудливым рисунком.

— Спасибо, — вежливо произнесла Тэри, не испытывая особенного восторга от странного украшения. — А где его можно будет хранить?

— Он теперь часть тебя, — спокойно сообщил цветок, помолчал, давая утихнуть охватившей девушку тревоге, и добавил: — Но ты этого даже не заметишь, как не замечаешь ушей, пока не увидишь в зеркале. Зато он сможет то, чего ты до сих пор не умела. Ощущать чужие эмоции, как и я. И предупредит тебя, если приблизится кто-то с нехорошими намерениями.

— Спасибо, — увереннее повторила Тэри, понимая, как удобно иметь такой живой амулет. — А как его кормить?

— Не волнуйся, ему достаточно твоего тепла и воды, которой ты умываешься. А теперь тебя отправят в сад, наверху сейчас день, а ты давно грезишь о солнце.

Больше цветок ничего не сказал, а спросить Тэри не успела. Вспух вокруг плотным зеленым туманом путь древней и увлек кадетку из тайного убежища в тоннели и проходы, ведущие к замку Элайн.

«Выставил, как надоевшую игрушку», — с обидой вздохнула Тэрлина и тотчас посмеялась над собой.

Цветок не может любить или ненавидеть, ему ничто не надоедает, не веселит и не печалит. Он только рассуждает, сухо и спокойно, о том, как уберечь свою жизнь и своих древней ради тех бесценных знаний, которые хранит для таких же, как он. Знаний, которые когда-нибудь пригодятся тем высшим существам, которые его создали, поселили в надежном месте и ушли дальше, изучать новые миры.

— Закрой глаза, — прошелестел на ухо Тэри древень, и она послушно зажмурилась.

Чтобы через миг даже через веки почувствовать жаркие лучи солнца, не затененного ни одним листком.

— Взгляните, там девушка, — озадаченно произнес кто-то неизвестный, и его тотчас возбужденно перебил другой незнакомец: — Кадетка вернулась!

Не прошло и пяти секунд, как вокруг Тэри толпилось несколько человек, и, слегка приоткрыв глаза, она рассмотрела в нестерпимо ярком свете их цветастые рубахи.

— У нее что-то со зрением, — наконец догадался кто-то, разглядев слезы, текущие по щекам сирены.

— Где? — знакомо рявкнул вдруг рядом Годренс, и в следующий момент маг крепко прижимал сирену к груди и с тревогой взывал: — Тэри! Ты плачешь?

— Солнце… — сквозь слезы улыбнулась она, недоумевая, почему древни не догадались вывести ее в тень.

— Идем в дом, — облегченно выдохнул дроу, вокруг вмиг потемнело и стало прохладно. — Это галерея второго этажа, тут полумрак. Вот платок, вытри глаза и не спеша открывай. А пока рассказывай, как у вас там дела?

— Сегодня утром пришла последняя группа, самая большая, — поясняла сирена, начиная догадываться, как истово их здесь ждали и как осторожно нужно рассказывать новости, приносимые цветку древнями.

И лучше смолчать об услышанном случайно, как и о собственных догадках. Королева и без того переживает, незачем пугать ее заранее.

— А Дора? — не выдержал маг, и Тэрлина улыбнулась в ответ:

— Она молодец. Но ее приют второй от входа, и сейчас туда как раз подходит последняя группа спасенных. Поэтому она пока очень занята.

— А Бет с Фаньей? — Как оказалось, за несколько мгновений в комнату успела набежать толпа магов и даже Майзен, который, как помнилось Тэрлине, должен сейчас находиться в столице.

И у всех были вопросы.

— Бет с Фаньей с утра ходили в пещеры шахтеров, — буднично пояснила Тэрлина, стараясь не выдать тревоги, какой обливалось ее собственное сердце, пока сестры не вернулись.

— Зачем? — раздалось несколько голосов.

— Оставить для Иридоса тайник с амулетами и едой и захватить оттуда вожака, который твердо решил дождаться возвращения спасателей. Но пока они обедали и отдыхали, магистр и Шаграйн успели вернуться и принесли рабов, над которыми черные делали опыты.

— Где они? — хором выдохнули маги.

— Цветок забрал спасенных зеленым путем, а Иридос отправился наружу по тоннелям, которые указали ему древни. Он должен выйти в заснеженное ущелье восточной части хребта и заранее отправил на плато вестника.

В комнате разом стало тихо и пусто, маги, как обычно, ушли стремительно и без предупреждения. И тогда раздался голос, услышать который Тэри боялась больше всего.

— А советник? — Даже сейчас, когда в комнате не было никого, кроме них, Майзена и Годренса, ее величество не решилась назвать сына по имени.

— Он вместе с Иридосом. И он жив, это я знаю точно, — твердо выговорила Тэри и сжала зубы.

Ей и самой сказали те же самые слова, но сердце в тот миг почему-то заныло тупой болью.

— Спасибо, — шепнула королева побледневшими губами, и дроу немедленно оказался рядом с ней, коротко махнул пальцами, творя какое-то заклинание.

— Ваше величество! Пожалейте свое сердце! У вас еще двое сыновей, — укоризненно бормотал он, усаживая ее величество в кресло. — Очень скоро они тоже начнут уходить и уезжать, драться с врагами и спасать друзей.

— Запру в этом замке, — всхлипнув, с чувством пообещала королева, постепенно справляясь с нахлынувшим отчаянием. — У меня и за одного вся душа изболелась.

— Слышал, Бэри? — раздался от двери ехидный басок Альреда. — Старший вовсю развлекается, а запирать будут нас. Никакой справедливости.