Иная. Песня Хаоса - Мария Токарева

«Дружина! Дружина княжья выступила из города!» — вспомнила Котя, едва не лишаясь чувств. Руки и ноги ее ослабли от ужаса, но когда она почувствовала поддержку, то с новой силой кинулась на Генерала Моля, схватив свою палку, брошенную посреди поляны. На этот раз удар пришелся ему по затылку, покрытому длинной шерстью пополам с броней. Там еще алел свежий рубец, и удар явно причинил боль.

— Неумная девица! Убью и тебя! — прошипел Генерал Моль, недовольно оборачиваясь.

Котя же бесстрашно нанесла еще один удар, выкрикивая:

— Убей! Убей нас обоих! Без него я все равно что мертва! И не тебе ли это знать? Не тебе ли понимать?!

Она намеренно задевала его за живое на пике собственного отчаяния и смятения. Он же не реагировал и лишь замахнулся для нового удара мечом, который перерубил нелепое оружие слабой девушки. Попросить бы Вена выковать ей меч! Так нет же, все это долгое время в стольном граде ей пришлось просидеть за постылыми веретеном и прялкой. Впрочем, против Генерала Моля не сработал бы ни один прием смелых ратников, если его даже Вен Аур не сумел победить. В нем угадывался опыт старого воина, прошедшего не одну битву. В Хаосе ли, в мире людей — не столь важно. Он потерял свою судьбу, не испытав любви, и, кажется, долгие годы жил одной лишь яростью. Именно она читалась на обращенном к Коте лице. Это существо уничтожило бы ее, не моргнув глазом.

Она не хотела умирать! Не хотела терять Вен Аура! Она ненавидела смерть и разложение. Но жестокий мир не спрашивает, кто стремится к погибели, а кто от нее бежит и противится исчезновению. Теперь пальцы Генерала Моля сомкнулись уже на ее шее.

Жизнь пролетала перед глазами яркими сумбурными пятнами, как будто в детских снах. Обычно-то Котя видела бесцветные и скучные. А теперь, когда воздух иссякал из сжатой судорогой груди, она просматривала собственную судьбу как-то отстраненно и без сожалений. Простые картины повседневных дел кружились, но сменялись и искажались, стиснутые спазмами нестерпимой боли умирания.

Котю жгла обида. Она ведь почти дождалась помощи! Она слышала, как ломают ветки и продираются через валежник воины княжьей дружины и ратники. До слуха отчетливо доносились их переговоры, команды десятников, а может, и воевод. Впрочем, все звуки затопляло нестерпимое колотье в висках. Голова раздувалась, как огромный кожаный бурдюк, наполненный не водой, а кровью. Котя уже не видела перед собой ненавистной чешуйчатой маски, только пестрые круги, сквозь которые по-прежнему отчетливо проступал осевший на снег возлюбленный. Их песня звучала слабо, задушено, зато по-прежнему слаженно, мелодично. Умереть с одной песней в сердце — тоже свобода, тоже счастье. Зачем так рано? И вновь Котя протестовала, из последних сил сдавливая дрожащими пальцами стальное запястье. Еще бы чуть-чуть! Еще чуть-чуть продержаться.

— Проклятье Хаосу, — пробормотал Генерал Моль, резко обернувшись.

Меж стволов маячили факелы, вспарывавшие предрассветную мглу и сырую морось.

«Дождались! Дождались!» — возликовала Котя, когда множество вооруженных людей высыпали на опушку.

Генерал Моль резко повернулся к ним, взмахнул мечом, чтобы снести голову и Коте, и Вен Ауру. Но кто-то отбил его атаку, и тогда враг расправил белесо-золотые крылья насекомого. Он взмыл в воздух, оставляя на снегу порошу пыльцы, а через мир растворился в посветлевшем небе, нырнув в ближайшее облако. Вослед ему успели послать несколько стрел, но они не достигли цели.

— Сбежал, поганый! — доносились со всех сторон возмущенные голоса.

Котя видела и слышала все отрешенно. Она еще оставалась в сознании, но не понимала, почему лежит навзничь на спине. Вен Аур же откашливался где-то рядом, постепенно приходя в себя.

Не верилось, что все закончилось, ведь раньше им так часто не везло, что двое скитальцев привыкли полагаться только на свои силы. Здесь их оказалась недостаточно, они иссякли, как вода в колодце во время засухи.

— Вставай! Захвораешь, — с участием бросил ей кто-то, приподнимая за локоть.

Котя с трудом поднялась, пошатываясь. В ушах гудело, мысли не желали соединяться в слова. Они текли разрозненными картинками и смутными образами. Громом средь ясного неба пронзал облик Генерала Моля. Он сбежал! Сбежал, как и все их враги, а значит, обещал вернуться, довершить начатое.

«Мы везде чужие, везде!» — подумала Котя, рассматривая обступившую их спешившуюся дружину и ратников. Воины в кольчугах и плащах опустили оружие, хотя кое-кто все еще настороженно озирался по сторонам. Но Генерал Моль больше не искал столкновений, создание Хаоса не намеревалось сеять бессмысленный хаос. Котя и Вен Аур знали одно: он охотился и будет охотиться только за ними.

— Кто вы такие? — тут же донесся вопрос десятника.

Показался высокий мужчина средних лет с бусой бородой. Он еще сжимал двуручный тяжелый меч, но вскоре протянул мозолистую руку, помогая подняться Вен Ауру. Котя радовалась, что тому вовремя удалось спрятать когти и клыки. Теперь-то их принимали просто за бедных крестьян.

— Кто это здесь? — внезапно послышался негромкий голос, разнесшийся над тревожно шептавшейся дружиной.

Все стоили догадки, кто-то открыто возмущался и клял защитные камни, которые перестали служить надежной препоной Хаосу. А там и до конца света недалеко, как сказывали в древних писаниях. Но Котя и Вен Аур ничего не слышали, оба застыли в благодарном испуге, когда перед ними показался богато одетый всадник на вороном коне. Перед ним расступалась дружина, за ним следовали двое верных воевод с посеребренными сединой бородами.

— Князь… — пораженно выдохнул Вен Аур.

Тогда же Котя вспомнила, что уже видела этого всадника на площади. Еще накануне на нем красовался невероятно дорогой парчовый кафтан под цвет небесной лазури. Теперь же голову его венчал остроконечный шлем, за спиной вился кроваво-алый плащ.

«Дождьзов», — вспомнила Котя имя. Всю ее жизнь князь так и звался: просто «князь». Теперь же лихая судьбина позволила узреть его воочию, да еще так близко, что один взмах острого клинка с легкостью прервал бы жизнь незадачливой крестьянки. Вороной конь недоверчиво храпел и косился на Вен Аура.

Котя же рассматривала князя: а он и правда оказался молод и хорош собой. Средь завитков каштановой бороды алели крупные губы, над которыми слегка нависал заостренный нос с горбинкой. Но больше всего привлекали чуть широко расставленные ярко-синие глаза. В них отражалась решительность воина, но вместе с ней сквозила неприятным холодком и гордыня человека, облеченного властью.

«Нет, мой Вен Аур лучше!» — одернула себя Котя и потупилась. Наверное, недавнее удушение заставило совсем позабыть об осторожности. Негоже потерянным в лесу крестьянам глазеть на господина.

— Светлый князь! Не вели казнить, вели слово молвить! — хриплым голосом расторопно отозвался Вен Аур, отвешивая земной поклон.

Получалось это у него с неизменной грацией, даже когда он едва стоял на ногах.