Венец одержимых. Золотые миражи Востока - Юрий Ходырев

– Слушайте! Слушайте! Слушайте! Великий владетель граф Раймунд устроил этот турнир во имя славы рыцарства и на радость прекрасным дамам! Победитель получит богатые доспехи и боевого коня с позолоченным чепраком! Да помогут отважным бойцам Господь и Пресвятая Богородица!

По сигналу судей воины дружно перерубили канаты, сдерживавшие противостоящих бойцов. Те опустили копья перед собой, и две железные лавины понеслись навстречу друг другу. От гула кованных копыт загудела земля, и стаи испуганных птиц поднялись с деревьев. Разогнавшись, встречные шеренги столкнулись и скрылись в закрутившемся вокруг них вихре удушливой пыли. Зрителей оглушил гром соударяющегося металла и треск ломающихся копий.

Исмиля, до того с детским восторгом разглядывавшая великолепное шествие, в испуге прикрыла глаза ладошками.

Ренье успокоил ее:

– Здесь сражаются затупленным оружием и не отрубают голов. Правила запрещают направлять удар в лицо, в спину, по ногам и ниже пояса. Нельзя бить по незащищенной шлемом голове. Лишь тот, кто упадет с коня, рискует погибнуть или покалечиться под копытами тяжелых коней.

Девушка открыла глаза и жалобно посмотрела на юношу:

– Разве упавшим никто не может помочь?

– Вообще-то добивать лежащих нельзя. Но бойцы плохо видят сквозь забрала, да и пыль закрывает обзор. За тех, кому в битве придется совсем плохо, заступятся присутствующие здесь дамы. Для этого в их распоряжение выделен специальный судья. Да и оруженосцам позволено выносить своих хозяев из свалки.

Тем временем пыль рассеялась, и зрители увидели, что некоторые участники боя вылетели из седел и среди хаоса сражения некоторые из них пытаются встать на ноги. Другие лежали неподвижно, не подавая признаков жизни. Битва распалась на поединки. Отбросив сломанные копья, рыцари взялись за мечи, высекая искры из щитов и лат противников.

Исмиля заволновалась:

– Почему оруженосцы не помогают своим господам и не выносят их в безопасное место?

– Если участник покинул поле битвы, значит он признал свое поражение, а его конь и доспехи достанутся победителю. Поэтому каждый старается продержаться на арене как можно дольше.

Рыцари с остервенением продолжали наносить друг другу сокрушительные удары. Со звоном отлетали срубленные украшения и части вооружения, на шлемах и доспехах появились глубокие вмятины. Наконец, большая часть оружия пришла в негодность и в битве наступил вынужденный перерыв.

Оруженосцы принялись уносить в шатры убитых и раненых хозяев. Перепаханное конницей поле было усеяно обломками копий и мечей, смятыми шлемами и щитами, осколками золотых и серебряных вещиц, только что украшавших шлемы воинов. Ветер нехотя играл обрубками белых перьев и окровавленными обрывками одежды, перемешанными с пылью.

Уцелевшие бойцы возвратились к исходным позициям. Утолив жажду и сменив оружие, они приготовились продолжить сражение.

Герольд возгласил:

– Отважные рыцари! Только победой или собственной кровью можно почтить имя своей прекрасной дамы! Бессмертная слава – в ваших руках! Вперед!

Воины с новыми силами бросились друг на друга. Солнце клонилось к закату, когда на арене остались только двое бойцов. Рыцарь в простых доспехах и с белым щитом одолевал своего противника, облаченного в богатое убранство. Его меч обрушивался то на шлем, то на щит соперника, который растерянно отступал под градом ударов. Предвидя смертельный исход схватки, судьи дали знак герольду, и он остановил бой, сохранив жизнь побежденному.

Имя победителя провозгласили троекратно, сообщив публике, что он выбил из седла трех соперников и сломал больше всех копий. Под звуки труб ему вручили роскошные доспехи и подвели боевого коня с золотым чепраком. Знатнейшие бароны с почетом сопроводили его на большой пир, данный Раймундом в честь участников и гостей состязания.

Ренье решил, что кровавая картина турнира создала у Исмили не совсем правильное представление о рыцарстве и он попытался поправить его:

– Рыцарь должен быть не только сильным и отважным. При посвящении он дает обет благородства: чтить церковь, поддерживать вдов и сирот, защищать слабых, сражаться за правду. Кроме того, он должен превозносить прекрасных дам…

И он с улыбкой повернулся к Исмиле.

Но она, утомившись от хлопот дня, сладко спала. На ее свежих щечках играл нежный румянец, припухлые губки цвета спелого граната звали к поцелую. Волна нежности закружила ему голову, но он овладел собой. Негоже рыцарю пользоваться слабостью прекрасной дамы! Стараясь не разбудить девушку, он отнес ее к шатру и передал заботливым служанкам.

Могучие стены из дикого камня решительно ограничивали круг жизни обитателей замка Олдсарум, втискивая ее в путаницу узких мощеных улочек. Высоченные башни упирались в небо, снисходительно посматривая на человеческую суету. Лишь небольшой садик с зеленой лужайкой, примыкавший к южной стороне королевского дворца, да вездесущий плющ, хаотичными языками расползшийся по сумрачным стенам, несколько скрашивали давящую серость окружающего мира. Вокруг царил неземной покой и казалось, что время остановилось, а если и шло, то где-то далеко отсюда.

Вильгельм Завоеватель, некогда покоривший Англию, и оковавший ее цепью норманнских крепостей, сделал Олдсарум оплотом и символом своей власти. Устремленная ввысь твердыня, возведенная по всем правилам оборонительного искусства, одним своим видом подавляла волю смутьянов и бунтовщиков. Именно здесь он собирал баронов и в торжественной обстановке принимал у них клятвы верности.

Алиенора сразу уловила назидательный смысл своего заключения в именитый замок. Король Генрих наглядно показал ей, кто является хозяином Англии. Одновременно он продемонстрировал баронам державную твердость: для него нет неприкасаемых, и его рука дотянется до каждого возмутителя спокойствия.

Однако сломить строптивую королеву не удалось. Она сохранила веру в конечную справедливость и надежду на светлое будущее. Ее сыновья, эти «рычащие львята», рано или поздно соберутся с силами и заявят о своих правах на власть! Никто ведь не опроверг предсказаний Мерлина!

Лишь в редких случаях, да и то по личному соизволению короля, она могла отлучиться из замка. С особой теплотой она вспоминала приезд в Винчестер дочери Матильды со старшими детьми и с мужем, герцогом Саксонии, Брауншвейга и Баварии. Генриху пришлось соблюсти внешние приличия и пригласить опальную королеву на встречу с ней. Рождество они встретили в Виндзоре, а с окончанием зимы Матильда с мужем и детьми вернулась в Германию. На этом семейная идиллия закончилось, и Алиеноре пришлось вернуться в опостылевшую обитель.

За годы неволи у нее выработалась привычка к ежедневным прогулкам по внутреннему садику замка. В нем все было устроено так, как это было принято в ее милой Аквитании и здесь она находила отраду для своей уставшей души.

В обыкновенный июльский день она отправилась на свою традиционную прогулку. Воздух был наполнен расслабляющим теплом и с чистого неба струилась успокаивающая синева. Она прошла по дорожке, обсаженной шалфеем с сочными фиолетовыми цветками и остановилась у невысоких кустов можжевельника. Терпкий запах бодрил душу и возбуждал желание действовать. Ей захотелось куда-нибудь идти, мчаться, лететь… Но что можно было сделать, находясь в глухом каменном мешке?!