Точка кипения - Фрэнк Лин

– Ты получил за то, что сказал гнусность.

Она плюхнулась в мягкое кресло.

– Объясни-ка мне лучше, зачем ты заняла у меня деньги, если у тебя их полно?

Она потянулась к лежавшей на столике пачке сигарет.

– Зато я теперь не пью, – радостно сообщила Марти, вместо того, чтоб ответить на мой вопрос. – Ни капли не выпила с тех пор, как уехала из Манчестера, – добавила она, затянувшись сигаретой.

– Давненько ты не пила!

– Не язви! Скажи лучше, ты все еще с мисс Фригидность? Неужели она до сих пор не бросила тебя? Она знает, зачем ты примчался в Лондон? Я только вчера отправила письмо, а ты тут как тут.

– Наша встреча важна для тебя, Марти, а не для меня.

– Не строй из себя благодетеля, Дейв. Если надо, я верну тебе деньги завтра. Может, успокоишься…

– Дело не в деньгах. Во-первых, объясни, зачем тебе понадобилось отсылать письмо в винный бар, а не прямо ко мне.

– Тебе не понять.

– Посмотрим.

– Дейв, ты такой честный и чистый, как кристалл, – у меня от блеска аж глаза слезятся. Наверно, этим ты мне и понравился. Противоположности притягиваются. Тебе и в голову не приходит, что на уме у изворотливых хитрецов.

– Льстить ты умеешь. Предупреждаю, я не уйду, пока не выясню все, что мне нужно.

– Садись, – она указала рукой на соседнее кресло, – мне неудобно смотреть на тебя снизу вверх.

– Я просижу всю ночь, так и знай.

– Не боишься, что мисс Фригидность заявится за тобой с детишками под мышкой? Или она все-таки не знает, где ты сейчас?

– Оставь Жанин в покое. Расскажи лучше о себе.

– Тогда для начала свари нам по чашке кофе.

– Странные у тебя все-таки манеры, – сказал я, снимая с огня подоспевший кофе. Щека моя все еще горела после полученной пощечины.

– Ты тоже не ангел. Сам хотел меня соблазнить. Костюмы менял. Когда мы ехали в Лидс, у тебя слюнки текли…

– Чушь! – остановил я ее, а сам задумался, отчего это все мои разговоры с женщинами не обходятся без участия гормонов.

– Не стоит отрицать, что я тебе понравилась. Ты смотрел на меня, как голодный пес на сырой бифштекс в витрине мясной лавки. Зачем ты сцепился с Чарли, если я тебе не понравилась?

На это мне нечего было сказать. Готов биться об заклад, она бы не поверила, если бы я побожился, что будь она даже горбатой ведьмой, я бы заступился за нее в Тарне.

Мы молча уставились друг на друга, точно играли в гляделки.

– Ты только взгляни на себя! – воскликнула она вдруг. – Вокруг тебя облако пара. Сними с себя промокшие тряпки, прежде чем ступишь на мои ковры.

– Туда, где ковры, я не пойду.

Я не переставал ощущать, что источаю сырость: после холодного дождя я оказался на теплой кухне.

– Ничего, в машине по дороге домой обсохну, – сказал я.

В этом деле помощь Марти мне не требовалась.

– Не будь мальчишкой, – усмехнулась она. – Если смущаешься, найдется что-нибудь прикрыть твой дивный торс.

Она пошла в спальню в конце коридора и, пересмотрев одежду, которой был набит огромный шкаф, вытащила длинный плащ. Может, она и покончила со своей прошлой жизнью в Манчестере, но с гардеробом, купленным на деньги Карлайлов, она не рассталась. Я успел заметить, что он существенно пополнился нарядами, приобретенными на днях.

Она бросила мне плащ. Я швырнул его обратно.

– Раздевайся и сушись или катись обратно в Манчестер. Выбирай!

– Я ни в чем не нуждаюсь, кроме объяснений того, что происходит. Тебе прекрасно известно, почему убиты Олли и Сэм Леви.

– Сэм Леви?! – Она побледнела и застыла. – Не может быть!

Зрачки расширились. Марти задыхалась от ужаса. Я подхватил ее и усадил на стул. Она расплакалась:

– Только не Сэм! Зря мы все это начали. Будь проклят Чарли!

– Что начали? – вскричал я.

Все мысли о мокрой одежде испарились.

– А ты такой же мерзавец, как все, – выла Марти. – Хочешь из меня что-то вытянуть, да? Сэм не заслужил такой участи!

– Насчет Сэма я того же мнения.

– Что произошло?

Меня задели упреки Марти в мой адрес, и я решил ее не щадить. Пусть узнает правду.

– Его пытали, пока он не умер. Случилось это воскресным утром. Кто-то добивался от него каких-то сведений. Или какого-то предмета, возможно документов. Следы крови остались во всех комнатах. Значит, его таскали по дому, чтоб найти какую-то спрятанную вещь. Деньги и драгоценности убийцу не интересовали.

Марти горько плакала, утопив лицо в ладонях. Для меня оставалось загадкой, кто передо мной, потрясающая актриса или потрясенная женщина. Внутреннее чувство подсказывало мне, что она не притворяется. Тогда выходило, что все мои домыслы на ее счет ошибочны.

– Доигрались! – всхлипнула в очередной раз Марти. – Все, начиная с папаши Брэндона, – адское отродье. Братья Чарли со своими благоверными – похлеще семейки Адамс. Одна жена Бунгало Билли чего стоит. Мумия ходячая! Она сделала такое количество подтяжек, что стала похожа на кошачий скелет. Брови уже на макушке.

– Бунгало Билли?

– Второй сын Брэндона, после Чарли. Брэндон обожает натравливать их друг на друга. Но Билли такой тупица… до сих пор не умеет себе шнурки завязывать. Вот его и прозвали Бунгало.

– Чердак отсутствует?

– Да. Тебе смешно. Пожил бы с ними, узнал бы, какой это кошмар. Если я встречаю кого-нибудь из жен, начинается опрос по списку: это у тебя есть? а вот это? там была – сям была? Дальше – сплетни о мужьях. Больше всего этих баб интересует, кому что Брэндон сказал: давно ли Чарли говорил с Брэндоном? О чем он спрашивал? В подобном окружении даже такой святой, как ты, Дейв, сопьется.

– Ясно, – пробормотал я, – не по нутру тебе родственники мужа.

– Хватит издеваться! Я серьезно говорю. Бедный Сэм. Единственный приятный человек из всего окружения Карлайлов.

– Мне тоже его жаль.

– Во всем Брэндон виноват.

– Как? Сэма убил Брэндон?

– Да нет же! Почем мне знать, кто убил Сэма! Брэндон виноват в том, что он сделал со своими детьми. Если бы не он, сидели бы они все по каким-нибудь дырам, в соответствии со своими способностями и потребностями. В носу бы ковыряли, распустив свои налитые пивом животы, и соображали, где бы выпить следующую кружечку. Брэндон умеет только одно – пирамиды из монет строить. Монетка к монетке, монетка сверху – получается горка. Больше его ничего в жизни не интересует.

– Ты сама выбрала Чарли.

– У меня не было выбора.