Расслабься, крошка! - Георгий Ланской

Три года прошло, и где теперь Голицын?!

Говорят, поет в ресторанах старые песни едва ли не за еду, забытый фанатами, когда-то рвавшими на себе одежду в экстазе. Неужели Димку, с его диапазоном в три с половиной октавы, ждет подобная участь?

Хуже всего, что не было новых песен.

Без Инны подбор репертуара замер.

За последние три месяца ни одного потенциального хита для него так и не написали. Выступать на всех мероприятиях пришлось со старыми шлягерами. А тут еще ушлые конкуренты перехватывали один хит за другим…

Больше всего Димка страдал от одиночества.

Однако если раньше он не задумываясь окружил бы себя случайными людьми из первого попавшегося клуба, то сейчас ему хотелось домой, к родителям, уткнуться маме в плечо… или на худой конец посидеть за рюмочкой с Егором, который все понимал и поддерживал. Вот только Егора не было в Москве.

Оклемавшись после больницы, он вместе с Алиной улетел в Штаты и, судя по редким СМС-сообщениям, грелся где-то в Калифорнии. Вместе с ними улетел и Боталов, прихватив с собой Рокси.

Димка в очередной раз позавидовал ее умению плыть по течению. Еще совсем недавно ее положение в семье Боталовых было достаточно двусмысленным, а теперь — поди ж ты! Можно было даже не сомневаться, что легкая интрижка закончится браком.

Незадолго до Нового года на большие экраны вышла комедия, где Егор сыграл одну из заметных ролей. Побывав на премьере, Димка почувствовал легкую зависть. На фоне профессиональных актеров Егор Черский нисколько не терялся, органически вписавшись в веселое действо. Газеты запестрели заголовками, пророча ему блестящее актерское будущее, и от чтения хвалебных од в адрес друга Димке было паршиво на душе.

Все у Черского в шоколаде, даже пережив похищение, он остается на коне!

Повезло же родиться в такой семье…

Почти одновременно на центральном канале показали четыре первых серии нового сериала о тайнах дворцовых переворотов. В главной роли блистал красавец Залевский. И только внимательный зритель мог углядеть в финальных титрах обведенное траурной рамкой имя Антона Черницына.

Был человек, и нет человека.

Сколько прошло времени?

Чуть меньше года. А его уже забыли…

Телевизор светился, меняя цвета калейдоскопом.

Смотреть на коллег надоело.

Димка, прихватив бутылку с ромом, устроился на широком подоконнике, приоткрыл окно и закурил, пуская дым вверх.

Сидеть на подоконнике было удобно. Димка подсунул под спину специальную подушечку и зачем-то потер пальцами тяжелую штору, на которой было вышито что-то эдакое — непонятное, но очень красивое.

С неба летел мокрый снег.

Внизу молодежь валяла дурака, пуская вверх шутихи и ракеты, взрывающиеся с бумажным треском. Сносимые ветром ракеты летели косо, но это никого не смущало.

Москва, ошалевшая от новогоднего кавардака, куталась в белое покрывало, зевая и неуклюже ворочаясь. Завтра будет первое января, когда можно спать вволю, хоть до обеда — никто не потревожит. Люди продерут глаза в середине дня и будут заедать похмелье слегка заветренными развалами салатов из холодильников…

В том, что никто не станет трезвонить ему с утра и торопливо звать на очередной корпоратив, для Димки было что-то страшное. Он смотрел вниз, прихлебывая обжигающий напиток из горлышка, а в глубине души крутилась вязкая тоска.

А обычному оперу Сергею Чуприне под Новый год вдруг улыбнулась нежданная удача, причем не какая-нибудь, а двойная.

Начальство, все более яростно организовывавшее различные усиления, согласно которым оперсостав должен был рыскать по Москве с затянутыми поясами, выявлять и разоблачать преступников, повышая раскрываемость, лютовало. Ежемесячно в столице случалось что-то серьезное, вроде чудом предотвращенных терактов, заказных убийств и разбойных нападений на селебрити. Объявляя усиление, начальство потом забывало их отменить. К чертям летели отпуска и выходные, а также разные приятные мелочи вроде премиальных и других бонусов. Опера хмуро роптали, но на открытый бунт не отваживались.

Сергей вместе со всеми носился по Москве, раскрывал, задерживал, подшивал дела в стопочку и мечтал о новогодних праздниках как о невероятном, несбыточном чуде. Выспаться, поваляться на диване до полудня, а потом, неспешно шлепая по полу растоптанными тапками, варить кофе, смотреть телевизор до одури и есть апельсины, жмурясь от удовольствия…

Почему-то под Новый год всегда хотелось апельсинов.

Сергей вспомнил, как давно, еще в детстве, стоял с мамой в длиннющей очереди, а усталая продавщица, автоматически развешивая оранжевые шары в авоськи, кричала:

— По два килограмма в руки! Не больше!

Их с мамой было двое, и они притащили домой сразу четыре кило апельсинов. И потом, спустя много лет, запах цитрусовых непременно напоминал о той очереди, тесной, скандалящей, но почему-то веселой, как аттракцион в парке культуры.

Вроде давно не в дефиците, бери не хочу, хоть каждый день, но когда в доме стояла елка, апельсинов хотелось с удвоенной силой, до ломоты в скулах.

Сергей даже на работу специально их таскал, а потом раскладывал оранжевые корки по подоконнику, чтобы в воздухе приятно пахло праздником.

Именно в это время в родном управлении стали происходить странные дела. Зашуршали кадровики, а дородная секретарша сидела с загадочным видом и на все расспросы отвечала таинственной улыбкой Моны Лизы. Что-то явно готовилось.

— Денег дадут, — уверенно сказал Колька Журбин, с которым Сергей делил кабинет.

— Думаешь?

— Отвечаю, — сказал Колька серьезно. — В позапрошлом году тоже вот так вот бегали. А еще знаешь чего?

— Чего?

— Внеочередные звания. Зарубину тогда звездочка прилетела. Правда, у него громкое раскрытие было. У тебя есть громкое раскрытие?

— Нету, — с сожалением признался Сергей. — И майор мне еще года три не светит…

— Странно, — пожал плечами многоопытный Колька. — Чего ж тогда наша Джоконда к тебе подошла, а ко мне — нет? У меня тоже нет громкого раскрытия, и до очередной звезды — как до Китая раком… Нет, ты гонишь, наверное, что-то у тебя есть.

— Иди на фиг, — беззлобно сказал Сергей. — Я у тебя на виду сижу год, сам подумай, было у меня что-то, о чем бы ты не знал?

Колька задумчиво почесал затылок и вынужденно признал: дела Чуприны у него как на ладони и за год среди них не было ни одного, за которое можно было получить вожделенную звездочку и должность, соответствующую майорской.

Однако весь день Колька хитро косился на Сергея и спрашивал, не в курсе ли он: почему его паспортные данные секретаршу заинтересовали, а Колькины — нет.

Тайна раскрылась тридцатого декабря, когда весь коллектив собрали в зале заседаний. После недолгой, невероятно нудной речи начальство объявило первую приятную новость: усиления на Новый год, естественно, не отменят, однако к празднику все получат премии. Выждав многозначительную паузу, начальство сообщило, что особо отличившихся сотрудников, а также очередников ждет долгожданный сюрприз, так что будьте любезны в парадной форме пожаловать в министерство…