Пока не взошла луна - Надя Хашими

Салим

38

Салим проспал почти два дня. Он потерял счет времени. Каждый раз, когда он пытался проснуться, разум, несмотря на голод, снова убаюкивал его, не в силах встречаться с реальностью.

На третьи сутки желудок потребовал еды. Ему надоело довольствоваться бутылкой сока, из которой Салим периодически отхлебывал. Коснувшись разбитой губы, он понял, что она заживает. Теперь он мог двигаться и уже не чувствовал себя таким больным. Переодевшись, он поднялся на ноги. Голова кружилась.

Он просчитался. Повел себя недостаточно осторожно. Слишком мало узнал о грузовиках и их устройстве. Это его и подвело. Он чувствовал себя неудачником.

Прикрывая рукой глаза от яркого солнца, Салим выбрался наружу и, пройдя по улочке, купил в магазинчике бутылку молока и булочку-плетенку. Хозяин удивленно смотрел на него. Салим заплатил молча, не поднимая головы.

Пока он ел, живот крутило, но чувствовалось, как возвращаются силы и проясняется в голове. Солнце начало клониться к закату, и Салим снова отправился на стройплощадку. По дороге он купил еще еды.

Выбора не оставалось: или попытаться снова, или сгнить в этой стране, вдали от семьи. Но раны должны были зажить.

Следовало учиться на своих ошибках, и Салим снова начал наблюдать за портом, но так, чтобы его не заметили. Он смотрел на пароходы и пытался найти лазейку. Члены экипажа, одетые в синюю и белую форму, провожали пассажиров на палубу. Там он бы никак не проскользнул.

Можно было снова попытать счастья на грузовиках. Устроиться сзади. Хотя один парень в Афинах рассказывал, что его друг умер, надышавшись выхлопных газов.

Салим снова начал подумывать о контейнерах, хотя и с опаской. Надежда таяла. Он даже пришел к мысли обратиться к контрабандистам, но понятия не имел, где с ними можно встретиться. Он пообещал себе завтра пройтись по городу и разыскать беженцев. Кто-то должен был указать ему путь к перевозчикам. Салим вернулся к порту, чтобы до наступления темноты еще раз сходить в разведку.

Последний пароход до Афин по расписанию отправлялся через пятнадцать минут. Приближаясь к кораблям, Салим увидел, как из одного грузовика выбрался водитель и направился к зоне погрузки. Там стояли и болтали две женщины в сине-белой форме.

Убедившись, что никто на него не смотрит, Салим обошел грузовик сзади и припал к земле, чтобы заглянуть под ходовую. Оказалось, что ухватиться там не за что. Не желая повторять прошлой ошибки, Салим осмотрел замок на фургоне. Пробраться внутрь он никак не мог, но зато увидел подножку, а еще маленькую задвижку сбоку от двери.

Вскочив на подножку, Салим чуть ли не прилип к двери. Ему удалось удержаться и поставить правую ногу на задвижку. Он в отчаянии шарил по двери, часто и взволнованно дыша, пытаясь за что-нибудь зацепиться и опасаясь, как бы нога не соскользнула с крохотной опоры. Он тянулся к крыше фургона, но никак не мог ухватиться за верхний край. Голоса зазвучали ближе – водители возвращались. Внизу или наверху, но он должен был ехать!

Собрав все силы, Салим перенес вес на правую ногу, а левую закинул вверх. Руки ухватились за металлические задвижки, левая нога с глухим стуком опустилась на край крыши. Салим сделал еще одно усилие, чтобы подтянуться… Мышцы рук горели, но ему это удалось. Он лежал, распластавшись на животе, и надеялся, что снизу его рюкзак не видно. Теперь водители переговаривались всего в нескольких шагах от него. По их спокойным голосам Салим понял, что его не заметили.

А через несколько секунд завелся двигатель и грузовик, содрогнувшись, двинулся по направлению к кораблю. Машину еще раз тряхнуло, когда она разворачивалась, готовясь въезжать на пароход. Щека Салима ударилась о холодный металл. Он изо всех сил старался держаться.

Водитель остановил грузовик, найдя свободное место рядом с несколькими другими. За ними приехали еще несколько, и воздух наполнялся теплыми выхлопными газами. Салим прикрыл рот и нос рубашкой. Хлопнула дверца, и он услышал удаляющиеся шаги. На месте стоянки грузовиков голоса разлетались эхом, и сложно было сказать, откуда они доносятся. Он чуть приподнял голову и увидел аппарель, а неподалеку – пассажирский трап. Салим видел, как люди с багажом поднимались на корабль. Не так давно он с семьей тоже путешествовал именно таким цивилизованным способом.

Ему не верилось, что он так далеко зашел.

Через несколько минут аппарель и трап подняли. Салим припал к крыше грузовика, боясь праздновать свою маленькую победу. Убедившись, что поблизости никого нет, он сел и осмотрелся. В темноте он мало что мог разглядеть, но осознание, что и его не видно, придавало уверенности.

Им предстояло остановиться на Хиосе. Насколько Салим помнил, этот отрезок пути был коротким и занимал примерно час. А уже из Хиоса они плыли в Афины, причем намного дольше. Может быть, часов девять? Салим задумался, как выбраться с судна, когда оно причалит в порту. В Измире он очень долго наблюдал за тем, как происходит разгрузка. Следовало оставаться на крыше грузовика, пока не настанет подходящий момент, чтобы спуститься и бежать.

Услышав, что двигатель глохнет, Салим понял, что они приближаются к Хиосу. Он снова лег на живот и посмотрел на свои часы.

«Вот как далеко я забрался, падар-джан!»

Через несколько минут послышался сигнал, и они снова вышли в море. Уже настала глубокая ночь и пассажиры, скорее всего, дремали в своих креслах. Салим расстегнул рюкзак, радуясь, что купил днем пакетик чипсов и бутылку сока. Он знал, что в Пирее ему понадобятся силы.

Мысли его вернулись к родным. Где они могли быть? В поезде? В центре содержания иммигрантов? В парке? Салим успокаивал себя тем, что документы у них хорошие и позволят ехать, не вызывая вопросов.

Салим нащупал пачку денег в кармане. Экин… Она вызывала в нем новые чувства – стыда и в то же время неподдельного интереса. Может быть, следовало продолжить? Просто из любопытства. Он не понимал ни ее, ни того, что тогда произошло.

И Роксана… Надо было найти ее в Афинах и узнать, что случилось с матерью, братом и сестрой. Закрыв глаза, Салим представил ее лицо. Он скучал по ней. Скучал по человеку, с которым мог говорить. Его окутывала дремота. Разум смешивал реальность и фантазии. Роксана, а не Экин касалась его щеки. Его руки обнимали ее за талию, их губы встречались, и Салима словно ударяло током, после чего странный трепет еще долго не стихал…

Ничто, кроме шума двигателя, не нарушало тишины, и сны Салима не желали его покидать. Он пытался удержать это ощущение близости к Роксане, не дать ему испариться в реальности, как почти всегда случается с приятными сновидениями.

Салима разбудили голоса на грузовой палубе, и он постарался как можно плотнее прижаться к крыше фургона. Голоса приближались.

Пирей… Водители возвращались к своим грузовикам, готовясь к выезду. Пассажиры начали двигаться к двери, где выдавали багаж. У Салима раскалывалась голова – в воздухе, которым он дышал, тянулся шлейф черного дыма, – но, не обращая внимания на боль, он пытался сосредоточиться.