Воды любви (сборник) - Владимир Лорченков

итак, Шакал, вас попрошу остаться

тебе, Шакал, предстоит стать во главе всех

живых тварей, ты обретаешь большую силу, подобную моей, и я

помогу тебе выполнить твое предназначение, ведь вскоре

все существа, которых я создал, начнут вести себя неподобающим образом, они

станут охотиться друг за другом и пожирать своих собратьев

тебе же надлежит всеми силами поддерживать мир между ними.

почему я, почему я, Господи, почему я

завопил Шакал, и стал кататься по земле, срыгивая

я недостоин, у меня нет сил, я жалок и не могу, а

Создатель, глядя на Шакала с презрением, думал, что все они

одинаковы

человек ли, животное ли:

только дашь ему шанс попасть в сборную, так он сразу

начинает жевать сопли – «господи, достоин ли я…»

Создатель вздохнул, улыбнулся и потрепал Шакала по плечу,

тем самым без слов намекая на прекращение гнусной комедии, и продолжил —

когда ты выполнишь свой долг, мы снова встретимся в месте на восток отсюда, и если ты сумеешь сделать все правильно,

повиноваться мне и говорить правду,

тебе будет дано

право поймать в реке

Бобра и создать из него людей

если же ты нарушишь условия,

созданием людей займется кто-нибудь другой…

и Шакал удалился

а дальше предание индейцев

города Бельцы

говорит нам совсем уже увлекательные вещи…

Сашка откашлялась, но на это никто не обратил внимания. Зал желал слушать дальше. Уроды, подумала с обидой Сашка. Почему-то цикл моих стихов «Элегии на аллюзии о пребывании Пушкина в Бессарабии» они слушать не захотели! Озорной молдаванчик читал дальше.

…после того, как Шакал ушел, Создатель позвал Сойку

в койку…

Многие девочки покраснели и потупились. Кажется, сегодня я расстанусь с девственностью, подумал ученик 8 класса Володя Лоринков, и набрался смелости взглянуть в глаза поэтессе десятикласснице Леночке Шмулерман, которая, – хоть и покраснела, – набралась в себе смелости встретить Володин взгляд и выдержать его. Кажется, сегодня ты и впрямь расстанешься с девственностью, говорил взгляд Леночки Шмулерман талантливому Володе Лоринкову. А ведь поэзия, оказывается, здорово, подумал он и продолжил:

…и после, утирая пот со лба, сказал:

тебе, Сойка, предстоит стать во главе всех

живых тварей, ты обретаешь большую силу, подобную моей, и я

помогу тебе выполнить твое предназначение, ведь вскоре

все существа, которых я создал, начнут вести себя…

ну, дальше вы знаете
с той лишь разницей, что Сойка не ломала недостойную комедию

после чего улетела по своим делам в чащу, позвав

только медведя по просьбе Бога

и надо ли говорить,

повторять, что именно Бог сказал косолапому

ну, ладно, да-да, он сказал:

тебе, Медведь, предстоит стать во главе всех

живых тварей, ты обретаешь большую силу, подобную моей, и я

помогу тебе выполнить твое предназначение, ведь вскоре

все существа, которых я создал, начнут вести себя…

ну, дальше вы знаете
с той лишь разницей, что Косолапый ни соглашался, ни отказывал

ему было все равно, он старый служака

как скажут, так и

задерет…

Заслушавшуюся Сашку толкнула плечом подруга. Показала листочек. Там карандашом была сделана пометка «Намек на МВД МССР». Сашка кивнула. Стала слушать дальше.

…затем Создатель подобным же образом сделал

эти непристойные предложения

Койоту, Белке, Бизону, Зубру

Ястребу Средней Полосы, Мыши-полевке,

и многим другим представителям

фауны

и, о дьявол
флоры Молдавии в результате чего

каждый из них возомнил себя

наместником Бога

в результате за те несколько миллионов лет, что предшествовали

возникновению цивилизации

на наших землях, братцы животные так все рассорились

что Бог понял, место под ним не шатается

кресло устоит

птицы поют и пора заняться

собственно делом

сотворением мира в поэме,

что он и сделал, перепоручив это дело

мне…

Это был грандиозный успех. Даже вечно пьяный внештатный журналист газеты «Голос завода Мезон», который – завод, – владел на паях Домом Пионеров, где проводились собрания, проснулся и что-то стал записывать. Сука, Лоринков еще какой-то нарисовался, подумала с грустью и вечной своей кривой улыбкой Юля. Почему талант не раздают, как колбасу в распределителе, подумала она. Так было бы справедливо и по совести, ведь раздают ее тем, кто действительно много сделал для страны и народа… Ну ничего, подумала она. Когда-нибудь падет Совок, и талант будут выдавать в обществе «Джойнт», которое я обязательно возглавлю, подумала она. Глубоко вздохнула. Встала. Сказала:

– Жаль, что упомянув ряд современников в своей нетленке, Лоринков автоматически лишил их права голоса, – сказала она.

– Скажешь о поэме века хорошо – как бы кукушка хвалит петуха – увековечил он кукушку, – сказала она.

– Скажешь плохо – прогрессивная общественность уличит в мстительности и зависти, – сказала она.

–… Все же попробую, – сказала она.

– Не вышло из Лоринкова Данте, увековечившего своих современников. Как и Гоголя…, – сказала она.

– Несомненно, он умеет складывать словесные комбинации и со стилистикой у него все в порядке… вот, пожалуй, и все, – сказала она.

– Потому что за пазухой пустота, – сказала она и почесала за пазухой.

– Самооценка Лоринкова, увы, гораздо выше его не скажу таланта, но реализации этого таланта, – сказала она.

– Но если ему хочется увековечивать нас, ну что же, – сказала она.

Пусть только денег за рекламу не просит, – сказала она.

Вот такая муйня, пионеры, – сказала она.

Села. С неудовольствием услышала перешептывания.… «завидует, завидует», шептались где-то. Козлы, подумала с грустью и злобой Юля. Ужо вам, подумала она. Стала собирать опусы членов кружка для, – как они с Сашкой объясняли, – рассмотрения