Дети грозы. Книга 3. Зови меня Смерть - Мика Ртуть

— Да не бойся ты, — усмехнулся… кто?

Из-за левого плеча показалось радужное мерцание.

— Любопытно, да? — мерцание пошло волнами смеха. — Ну, послушай. Может, чего поймешь.

Невесомая рука легла на плечо Стрижа. Серый кисель всколыхнулся, прояснился…

— …угодно богам. Не в человеческих силах противиться, — ровно твердил светлый настоятель Халлир.

— Закон писан для всех! — устало возмущался незнакомый мастер теней. — Рука Бога не имеет права участвовать в испытаниях. Лягушонок должен принять полную присягу немедленно.

— Мои ученики пройдут испытания как положено. Вместе. А мастеров теней без ритуала не бывает. Если совет гильдии будет настаивать, я готов выставить моих подмастерьев этой осенью. Раньше двое из них не смогут справиться с Тенью. Вряд ли кому-то нужны сумасшедшие слуги Хисса.

— Любая лавина начинается с одного камня, — отстраненно заявил Седой Барсук. — Этот камень уже упал, но вы, — он указал сразу на обоих братьев-настоятелей, — не желаете исправить дело. Видимо, уже и служителям Двуединых личные дела важнее закона.

— Все! Достаточно! — оборвал его Риллах. — Можешь сомневаться сколько угодно, Хиссу все равно. Но не смей вмешиваться! Если любой из подмастерьев погибнет до испытаний по твоей вине, ты ляжешь на алтарь. И не умрешь, пока не поймешь: Двуединые не желают, чтобы их слуги дрались меж собой, забывая о служении.

Настоятель Темного храма обвел тяжелым взглядом всех присутствующих, на миг задержал взгляд на Стриже.

«Спокойно», — шепнул в ухо… слепой Нье?!

Риллах дернул уголком рта и перевел взгляд дальше.

— Ты, Мастер Ткач Кардалоны, лучше думай, какие заказы принимать, чтобы не терять людей и не потерять жизнь. Твой страх перед земной властью глуп, и еще более глупо оправдываться радением за традиции.

Мастер Кардалоны сжал губы и почтительно поклонился жрецу: спорить с истинным сыном Хисса, если он назвал тебя глупцом — лишь доказать его правоту.

— А ты, Мастер Ткач Найриссы, готовься. В ближайшее новолуние Найрисса испытает мастерство новых претендентов. Помни о традициях и не преступай закон, все же прочее в твоей власти.

— Двуединые сказали, — подтвердил решение брата Халлир и посмотрел прямо на Стрижа. Или на того, кто стоял за его спиной?

— Да пребудет Равновесие! — вразнобой согласились Мастера и Седой Барсук.

— С сегодняшнего дня претенденты — под рукой Хисса, — добавил настоятель.

От слов Риллаха холод пронзил Стрижа насквозь. Испытания меньше чем через неделю. Ласка с Угрем под рукой Хисса — и Канон Полуночи им не указ. Нет, не может быть!

Настоятели первыми покинули кабинет. За ними — Седой и Мастер Кардалоны. Мастер Найриссы чуть задержался, остановился рядом с наставником.

— Зря. Ты был хорошим Мастером, Морелле. — Он покачал головой. — Неужели оно того стоит?

— Стоит, Вальдос, — усмехнулся наставник. — Для меня — стоит. А для тебя — нет.

Мастер Найриссы еще раз с нескрываемым сожалением покачал головой и покинул кабинет. А наставник вернулся за свой стол, придвинул том Хмирских Хроник, раскрыл его на закладке и глянул прямо на Стрижа.

— Что скажешь, Нье?

— Что… — Третий близнец шагнул к Мастеру уже обыкновенным слепым стариком, а не радужным мерцанием. — Ты сделал выбор, прочее уже неважно. — Прорицатель оглянулся на Стрижа. — Выходи, малыш. Может, вам и удастся…

На лицо Нье снова легла маска сумасшествия, он засмеялся.

— Ква! Ах-ха, ква-ква! Шесть стрижат учились летать. Раз, два, три, первого съела ворона, — начал он детскую считалочку. — Раз, два, три, второй подавился жуком… Ха…

Беспорядочно размахивая руками, дергая головой и бормоча считалку, Нье пошел прочь — прямо сквозь закрытую дверь.

Стриж провожал его растерянным взглядом. Третий брат? Но как же — ведь близнецов всегда двое! Черный и белый, два бога, два храма…

— Я не знаю. Никто не знает, — предупредил его вопрос наставник. — Они слишком стары. Старше империи, может, старше Эльфийского Договора. Говорят, все настоятели во всех храмах — это они, Риллах и Халлир. Только слепой Нье один, но появляется всегда в разном обличье, в разных местах. Зачем, почему — боги не имеют обыкновения объясняться перед смертными.

— Я могу позвать Шороха?

Мастер кивнул, грустно улыбнулся, словно хотел что-то сказать… и промолчал.

4-й день каштана, Шуалейда шера Суардис.

Она проснулась бодрой, деятельной и полной сил. Она точно знала — все произойдет сегодня. Откладывать больше нельзя.

— Вот и я думаю, что откладывать некуда, — послышался голос Энрике.

Шу невольно вздрогнула. Упаси Двуединые, Энрике почувствует следы темной силы! Объясняться с ним, Бален и Каем по поводу двух любовников ей все равно придется. То есть по поводу темного шера Бастерхази в любовниках. Против светлого шера Дюбрайна они ничего не имеют. Но Роне… Ну почему, почему все так настроены против темных шеров?! Это несправедливо! И Шу им всем докажет, что Роне — хороший. Они сами увидят, когда Шу, Дайм и Роне станут едины.

Интересно, а Конвент признает единение за брак? Ведь по сути бракосочетание — это некое подобие единения, облегченная версия. Наверное, да. Вот будет смешно посмотреть на лицо его императорского высочества, когда он узнает!

— Утра, Энрике, Баль, — поздоровалась Шу, садясь на постели и почесывая тут же ткнувшуюся ей в бок Морковку за ушами. — Чудесный день. Артефакт с балкона Альгредо уже забрали?

— Разумеется. Мне нравится твой боевой настрой, — отозвалась Бален, по обыкновению явившаяся вместе с мужем.

Шу улыбнулась, вспоминая свое ночное похищение, призвала удобные одежки — бриджи, сорочку, мягкий жилет с внутренними карманами — и спрыгнула с постели уже одетой.

За ее спиной раздалось недовольное мрявканье: Морковке хотелось еще валяться и чтобы ее чесали.

— Что нам сегодня приготовил ужасного наш заботливый сенешаль? — спросила Шу, встряхивая распущенными волосами и заглядывая в зеркало.

— На удивление — ничего, — сказала Баль и позвала Морковку: — Кис-кис.

Та лениво спрыгнула с постели и с независимым видом подошла к Баль, мол, так уж и быть, позволю тебе себя почесать.

— Их императорское высочество пожелали завтракать в своих покоях, наедине с братом и темным шером Бастерхази, — отчитался Энрике.

— Энрике, объясни мне, зачем Люкресу сдался темный шер?

Капитан поморщился.

— Даже гадать не возьмусь, что за шисово дерьмо у их высочества в голове. Могу только надеяться, что в этих грязных интригах сдохнут оба. Или на худой конец попадут под трибунал.