Под скорбной луной - Карен Одден

работ Атвелла, тот выглядел до крайности возмущенным. Сказал, что никогда в жизни не позволит себе разместить злобную галиматью этого человека на своих полках.

— Молодец! — воскликнула Белинда. — Как хорошо, что кто-то выступает против подобных взглядов!

— Я объяснил, зачем мне требуются книги Атвелла, и хозяин направил меня в другую книжную лавочку. Там этот труд и нашли где-то в задней комнате.

Я передал томик Белинде. Пусть тоже глянет.

— В таком же духе проходила и лекция?

Стайлз кивнул.

— Атвелл начал с национального английского характера и достоинства, затем заявил, что животные, в отличие от человека, аморальны. Сравнил их с ирландцами и кельтами, которых, по его мнению, имеет смысл рассматривать как диких зверей. Например, сопоставил периодичность наступления беременности у ирландской женщины с аналогичными показателями у крыс. Утверждал, что разницы почти никакой.

— Сравнил с крысами, значит… — тихо повторил я, и инспектор виновато опустил вниз уголки рта. — Продолжайте, Стайлз. Это очень занятно.

— Так вот, беременность женщины длится девять месяцев, и обычная ирландка может забеременеть уже через два месяца после родов. У крыс те же показателя равняются девяти и двум неделям соответственно.

— Откуда он взял такие данные о крысах, да и об ирландских женщинах? — недоверчиво уставился я на инспектора.

Тот только развел руками.

— Бог его знает! Полагаю, что это чистой воды выдумка. В завершение Атвелл сказал, что природа сама найдет решение, ибо, с его слов, «ирландцы, учитывая присущую им порочность, сами поубивают друг друга — следует лишь дать им в руки оружие». Потом он еще разглагольствовал о неполноценности ирландцев, обращая внимание собравшихся на форму их челюстей и окружность головы. Нес какую-то чушь насчет «индекса идиотии» и «измерительной шкалы ущербности».

— Напоминает френологию, — вставила Белинда.

— Уже после собрания я вспомнил одну статью, которую читал на прошлой неделе, — кивнув, продолжил Стайлз и развернул принесенный с собой экземпляр «Дейли джорнал». — Вот послушайте.

Открыв страницу с письмами читателей, он прочел вслух:

— «Все гениальные люди имеют маловыдающуюся нижнюю челюсть, тогда как жители Ирландии и Уэльса отличаются прогнатией (выступанием нижней челюсти). Кельты по сути своей близки к кроманьонцам, а те, в свою очередь, тесно связаны с негроидами. У кельтов индекс пигментации кожи, предложенный доктором Джоном Беддоу, существенно отличается от того же показателя у англосаксов. Данное отличие подробно проанализировано в научном трактате мистера Беддоу „Расовые отличия“».

Белинда судорожно вздохнула.

— Между прочим, слово «пигментация» написано с ошибкой, — добавил Стайлз. — Эта статья подписана не Атвеллом, автор ее — некто доктор Б. Лоуэлл.

— Погодите-ка, — пробормотала Белинда, перебирая свою пачку газет.

Вытащив «Лондон таймс», также открыла раздел с письмами читателей и провела пальцем по строчкам.

— Ага, вот. Слушайте: «Научный трактат под названием „Расовые отличия“ (1862), написанный доктором Джоном Беддоу, обращает наше внимание на необратимые генетические дефекты и сбои, присущие ирландцам. Все гениальные люди имеют маловыдающуюся нижнюю челюсть, тогда как жители Ирландии и Уэльса отличаются прогнатией (выступанием нижней челюсти). Кельты по сути своей близки к кроманьонцам, а те, в свою очередь, в соответствии с выводами Беддоу, тесно связаны с негроидами. У кельтов индекс пигментации кожи, предложенный Беддоу, существенно отличается от того же показателя у англосаксов».

Белинда оторвала взгляд от газеты.

— Подписано неким мистером Джоном Полсоном.

— Либо оба читали трактат Беддоу, либо это один и тот же человек.

— Беддоу не является автором «Расовых отличий», — звенящим от напряжения голосом возразила Белинда. — Его написал доктор Роберт Нокс. А перу Беддоу принадлежит труд «Расы Британии». Какова, по-вашему, вероятность, что две разные газеты в один и тот же день перепутали название и автора книги? Я уж не говорю об ошибке в слове «пигментация».

— Наверняка Атвелл рассылает письма в редакции под разными именами, — предположил Стайлз.

Интересно, приложил ли руку Атвелл не только к письмам, но и к статьям? Или этим занимался другой человек?

— Стайлз, кто присутствовал на лекции? — спросил я. — Знакомые лица были?

— Дэйвид Уилкинс сидел в задних рядах. Я постарался не попадаться ему на глаза. Народа набралось полно, человек сто, все довольно прилично одетые. Много людей из Сити, банковских служащих и разных клерков. Все вели себя чинно, сидели словно в театре. Обычно такие лекции посещает всякий сброд, но здесь… Странно было это видеть.

— А ведь правда, — хмыкнул я, представив себе подобное собрание. — Владельцы газет или сами газеты там не упоминались?

— Нет, однако никогда не догадаетесь, кого доктор причислил к могущественным друзьям «Лиги». Несколько раз повторил его имя. Член парламента, между прочим, — сказал Стайлз с загадочным блеском в глазах.

— Арчибальд Хоутон? — вздохнул я.

— Так вы тоже там были? — ошеломленно спросил инспектор.

— На лекции не был, зато видел, как Нед Уилкинс сегодня утром вошел в здание нового склада Хоутона, причем воспользовался своим ключом. Потом они вышли вместе с хозяином склада и укатили в его экипаже. Хоутон приходил на собрание?

— Сомневаюсь, — пожал плечами Стайлз. — Если бы он почтил это сборище своим присутствием, Атвелл не преминул бы выделить его в толпе. Похоже, он совершенно очарован этим человеком. Но как вы поняли, что из склада вышел именно Хоутон?

— Наверняка он: — одет был как джентльмен, замок отомкнул собственным ключом и приехал в экипаже с литерой «X» на дверце.

Инспектор изменился в лице. Мы погрузились в молчание. Я мерил шагами комнату, и кусочки головоломки медленно, со щелчком, словно весла в уключины, вставали на место. Наконец остановившись, я заговорил, аккуратно выбирая слова — все же дал обещание Тому…

— А вдруг главная цель «Лиги стюардов» — воспрепятствовать самоуправлению Ирландии? Что, если катастрофа в Ситтингборне и крушение «Принцессы Алисы» подстроены Хоутоном и «Лигой» специально, чтобы создать впечатление причастности ИРБ? Тут вам и динамит, и подброшенный флаг Братства… Сделано все, чтобы Ирландия никогда не получила автономии!

Стайлз с Белиндой уставились на меня в полном шоке.

Я встал, положив руки на спинку стула. Голова была предельно ясной — то ли кофе подействовал, то ли наступило внезапное прозрение. Ни бывший напарник, ни Бел понятия не имели о тайных переговорах парламентариев, но я-то знал! Знал — и не сообразил, что противники подобных дискуссий начнут действовать немедленно, стоит им прослышать, что кто-то обсуждает самоуправление республики.

— Господи, как же я сразу не додумался…

— То есть они не только пишут грязные статейки о катастрофах, но еще и организуют их! — У Белинды сел голос. — Но ведь это чудовищно…

— Вот почему Тимоти Луби так и не выступил с заявлением, — заметил Стайлз. — Братство-то тут ни при чем!

— Так или иначе, газеты его успели оклеветать, — добавила Белинда.

В