Поиск - Василий Маханенко

— Пошли, Айвен скоро пришлет замену! — я несколько раз глубоко вздохнул, разгоняя кровь и рванул вперед, увлекая за собой Аларда. В отличие от Долгунаты, орк проникся величием золотоносного паладина и основательно «подвис», уставившись в одну точку. Пришлось приводить его в чувства и тащить на себе. На друидку слова Айвена не произвели никакого впечатления, она даже бровью не повела, услышав угрозу в свой адрес. Выдержка и самообладание — вот за что можно было ею восторгаться, несмотря на острый до невозможности язык.

— Ярый, обратной дороги не будет, ты точно уверен в том, что хочешь заполучить такого врага? — у самого входа в сокровищницу Ната все же затормозила, повернувшись ко мне. — Не надейся, что Айвен забудет.

— Если он виновен в краже подвески, нет чести у такого паладина, — словами Аларда ответил я. — Герхард избавится от него, как только запахнет жареным. Нам с тобой надо только дров побольше подкинуть, чтобы его золотой зад запекся с корочкой. Потом Айвену будет не до нас. Открывай.

Друидка лишь пожала плечами и достала длинный металлический стержень, подходящий для сувальдного замка. Замок заклинило, но Ната все же повернула ключ. Раздался резкий щелчок и огромная металлическая дверь плавно отошла в сторону. Признаться, я ожидал сразу увидеть горы золота, драгоценных камней и других приятностей, которыми должна быть наполнена сокровищница в моем понимании. Однако, все что мы увидели, это непроницаемый серый туман в дверном проеме. Он мягко пружинил при соприкосновении с рукой и веял прохладой. Интуиция подсказывала, что навряд ли в этой дряни нас ждет приятность.

— Мальчики, приготовьте весь арсенал, который у вас есть, — Ната показала боевой настрой и озвучила посетившую всех мысль. — Мне не очень нравится этот туман. Хотя, окажись здесь обычная сокровищница с подвеской на пьедестале, я бы разочаровалась в Айвене.

— Меня бы такой вариант устроил, — потыкав в туман, я поежился от холода. Разглядеть что-либо за дверью было невозможно. — Кто первый?

— Какая разница? Я обернусь сейчас и разведаю обстановку. Не теряйтесь. — Ната глубоко вздохнула, трансформировалась в пантеру и, сверкнув глазами напоследок, погрузилась в туман со словами: — Мальчишки обычно прикрывают показной галантностью свою трусость и пропускают вперед девушек. Зато вся слава наша!

— Истинный паладин не ведает страха! — едва ли не взревел Алард и рванул вслед за Натой, словно не его только что приходилось тащить на себе полкоридора. Я не спешил. Выждав пару минут, я следил за фреймами спутников. Удостоверившись, что они не стали серыми, я окинул взглядом пустой коридор, и шагнул в неизвестность, закрывая за собой дверь. Отныне путь был открыт только вперед.

Озноб охватил все тело. Было не больно, просто неприятно. Как будто из теплой квартиры выходишь в сырой и ветреный холод поздней осени. Приходилось двигаться медленно, как слепому котенку, пытаясь разглядеть очертания предметов или обстановки. И, чем дальше я продвигался, тем больше меня охватывали апатия и лень. Я терял чувство времени. Прошло, наверное, полчаса, а может и всего пара секунд, как я осознал, что забыл для чего здесь нахожусь и как сюда попал. Меня накрыла паника. Я потерялся! Повсюду был этот проклятый туман. Он въедался в кожу и проникал в мозг! Как собака в бесконечной погоне за своим хвостом, я крутился на месте, пытаясь найти спасение. Я кричал и звал на помощь, но вокруг были тишина, серость и холод. Мысли путались, сердце бешено гнало кровь, наполненную донельзя адреналином, по венам. Спустя вечность агонии сознание смилостивилось надо мной и отключилось. Мы все же угодили в ловушку…

— Доктор, он будет жить? — сквозь тьму послышался неизвестный хорошо поставленный голос.

— Да, можно больше не волноваться за его состояние. Сейчас оно тяжелое, но стабильное. Кризис миновал. Просто удивительный случай, господин генерал. Боец потерял так много крови. Такие случаи мы в медицине называем чудом. Поразительная жажда жизни! Посмотрите, нам даже удалось пришить одну руку…

— Оставьте подробности для родственников! Меня интересует, когда он придет в себя, — было очевидно, что генерал предпочитал командный тон общения остальным.

Это они обо мне? Это мое состояние тяжелое? Я лихорадочно пытался вспомнить, что случилось и почему я в больнице. Так, я загремел в армию. Это помню. Что потом? Потом мы выехали на плановый патруль с лейтенантом Синцовым. Да, точно. А потом, я содрогнулся всем телом от потока воспоминаний: «Выдать боевые!», «Ваську разорвало!», «За ВДВ!». Черт, руки!!! Мои руки!!! Откуда взялся этот придурок со сверхспособностями? Видимо, я переволновался, потому как приборы рядом вывели целую трель сигналов. Доктор мгновенно отреагировал, и я почувствовал укол иглы. Оставаясь рядом он нетерпеливо ответил генералу:

— Сегодня, возможно завтра. Но я настаиваю на паре дней отдыха перед допросом. Считайте, что здесь я главнокомандующий, и мне решать, когда вы начнете наступление, господин генерал! Для него это станет психологической травмой и будет иметь негативные последствия! Ему предстоит долгий путь реабилитации.

Ответом на предупреждение доктора были удаляющиеся шаги, но я был уверен, стоит мне открыть глаза, как «местный главнокомандующий» будет отправлен в отставку.

Генералу необходимо знать, что случилось с отрядом лейтенанта Синцова, и я единственный, кто мог пролить свет на случившееся. Всех остальных уничтожил сверхчеловек. Интересно, меня не упекут в дурку, когда я это озвучу генералу? Представил их лица, когда скажу, что отряд уничтожил маг. Даже смех разобрал. Засыпая от успокоительного укола, я вспомнил: кажется, того мага звали Девир. Странно, откуда я это мог знать?

Мне снился странный сон. Кто-то сказал, что моего мира больше не существует. Что это все Игра, а я в ней играю за Темного Паладина. Но сначала меня убил файерболом маг по имени Девир. Он оторвал мне руки, и пока я корчился от боли на земле, подошел и сказал: «Меня зовут Девир, маг Девир! А тебя?». Потом мне снился гипертрофированный кот, который пытался вылизать себя через латные доспехи. Когда у него ничего не получилось, он растаял в воздухе, оставив висеть в воздухе гаденькую усмешку и приговаривавшую: «Ты ошибка системы. Разве истинные паладины бывают темными? Идиот!» На его вопрос отвечал краснокожий орк. Что-то в духе «Истинные паладины — это только паладины Света. Нет чести во Тьме!» У его ног терлась черная пантера. Она гипнотизировала взглядом, и вместо рычания шипела: «Подойдите ко мне ближе, бандерлоги!». Я тер глаза, тряс головой и щипал себя, чтобы побыстрее проснуться. Перед глазами постоянно висели строка состояния и голограмма Степана. Я знал, что он мое второе подсознание. То есть это, наверное, раздвоение личности, но там в Игре он был другом. Он кричал, но я не мог разобрать среди этой вакханалии его слова. Они становились то громче, то тише. Иногда мне казалось, что еще чуть-чуть, и я услышу их. Окружающий шум увеличивался, прирастая новыми фриковатыми лицами: злобные эльфы, человек с головой волка, голубоглазая кукла Лена, которая наклоняясь моргала глазами и произносила «мама». Я их всех знал. Они щипали, спрашивали, дергали меня, отвлекая от Степана. Все мои попытки услышать его были тщетны. А он твердо смотрел мне в глаза и кричал не останавливаясь. Я вспотел от усилий, и в один миг наступила тишина, которую прорезал крик: «Ярополк, проснись!» Мое подсознание докричалось. Резко открыв глаза, я сделал глубокий вдох, как будто вынырнул из воды после долгого погружения.