Город без надежды - Марина Дементьева

Теряя связь с собственной плотью, я парила над бурлящим котлом воды. Облако мельчайших брызг временами долетало до меня и, собираясь воедино, тонкими струйками скатывалось с волос, лица, набрякшей одежды, и падало обратно.

Я слизнула щекочущую губы крупную каплю. Видеть столько воды и не иметь возможности напиться... Впрочем, я сомневалась, что придётся долго страдать от жажды. Я слышала это в голосе Водяного. Слов не слышала: не было сил и желания вникать в смысл. Просто ещё один звук, влившийся в непрерывный шум беснующейся воды.

Сознание рассыпалось мелкими брызгами.

- Плачь! - орал Водяной, проподымаясь в инвалидном кресле.

Он следил за мною с края площадки, похожей на одну из тех, где садятся гравимобили. Я вдоволь насмотрелась на хозяина Эсперансы за те часы. Небольшого роста, ужавшийся с годами, обрюзгший, с возрастным выпирающим брюшком, обтянутым глянцевой тканью пёстрого жилета. Седеющие волосы вокруг красного пятна лица с перекривившимся ртом. Не достаёт лишь вечной сигареты, толстой такой. Кажется, сигара? Какая разница.

Зло, реальное, не сказочное зло, облеклось в форму не устрашающую, не величественную. Насколько проще и понятней ненавидеть огнедышащее чудище, сразиться с горделивым исполином...

Пёстрое пятно мельтешит, почти на уровне глаз, чуть выше. Но голова клонится вниз, и я предпочитаю смотреть на воду... Как много её, как ярится она, будто живое исполинское существо, злясь на жадного человечишку, который запер её в бетонной клетке.

- Где твоё колдовство? Плачь, чёртова кукла! Разве тебе не жаль себя?

Но по моим щекам стекали только прохладные брызги. Мне не было жаль себя. Я только очень устала и мечтала о том, чтобы всё, наконец, прекратилось. Чтобы я могла протянуть уставшие руки и обнять Верити. Чтобы вновь услышать, как дядюшка Адам называет меня внученькой. Чтобы почувствовать молчаливое присутствие Паука и тогда уже расплакаться: я дома. И там, в окружении дорогих людей, с терпеливой любовью ожидать Кристиана.

Звуки выстрелов подействовали как пощёчина. Я разлепила глаза. В застилавшей взгляд тьме метались какие-то тени. Я висела так, что не могла видеть всего, что происходит. Первой мыслью почему-то было: кто-то пробрался через стену, в Эсперансе чужаки! Видать, была совсем плоха, раз такой абсурд влез в голову.

Где-то надо мной и справа грязно матерились на несколько голосов. Хлопали выстрелы, беспорядочно, то частые, то одиночные.

- Где он?..

- За той ***? Выходи, сука!

- Ченга наповал... а, падла!

- Откуда здесь вообще?!.. Всё про***!

Я пыталась разобрать, что случилось, но сознание держалось во мне некрепко. Как в неисправном видике, то пропадал звук, то искажалась картинка. Тех, что перекрикивались между собой, было немного, всего несколько человек, и, судя по звуку, они все укрылись где-то поблизости. Что происходит? Кто в кого стреляет?

Водяной сидел неподвижно, вцепившись в подлокотники кресла и вперив невидящий взгляд в потоки падающей воды. Он был почти так же беспомощен, как и я, и мог, как и я, лишь ждать, чем всё закончится. Его путь, как и мой, привёл сюда, и происходящее от него не зависело, и он не пытался следить за ходом событий. Зато я увидела, как выше на пролёт и левее из-за какого-то стального цилиндра в два человеческих роста метнулась тёмная тень. Человек подхватил с пола пистолет, лежащий в полуметре от вытянутой руки распластанного ничком тела, и выстрелил прямо в перекате, вроде бы и не целясь, наудачу. И мгновением спустя скрылся за таким же точно агрегатом по другую сторону прохода.

Ответно прогрохотавшие выстрелы опоздали на секунду, если не больше, только высекли искры из металлического решётчатого пола, а одна пуля угодила в гигантский цилиндр. На стальном боку образовалась вмятина, из которой с тонким свистом стал выходить какой-то газ. Но и выстрелы, и свист потерялись на фоне вопля. Звук ввинчивался в уши, разрастался и становился всё более диким. Сухой щелчок выстрела, будто доску переломили о колено, и вопль оборвался. Вместе с ним и та нить, что удерживала сознание в теле.

Так иногда бывает, когда ночью или ранним утром приоткрываешь глаза, будучи ещё во власти сновидений. И после не можешь с уверенностью ответить, сном ли было то, что видел, или явью. Так и я, увидя Кристиана, наблюдала отстранённо, не понимая, насколько он реален. Вижу, что он безоружен, левая рука опущена, и с пальцев часто-часто каплет тёмным.

Напротив него застыл один из тех. Парень, высокий, белобрысый, он стоит ко мне почти спиной, но я узнаю Спарка. Он держит перед собой пистолет, но держит как-то странно, будто хочет им заслониться. Оружие ходуном ходит в трясущихся руках - вверх-вниз.

Крис медленно сдвигается и идёт вперёд, прямо под дуло. Выстрел.

Зажмуриваюсь, продолжая видеть то, что подсказывает рассудок: как Крис оседает на колени и падает - лицом вниз.

Открываю глаза. Двое сплелись в объятиях, будто в каком-то шутливом танце, выгибаясь и клонясь из стороны в сторону. Руки сцеплены, ноги переступают, ища опору. Время от времени оба делают поворот вокруг оси. Кристиан резко наклоняется вбок, Спарк вынужденно повторяет за ним движение, и нацелившийся вверх пистолет выплёвывает пулю. Спарк изгибается, под его отчаянным напором Крис падает спиной на низкие перила, отделяющие от пропасти выступ, на котором они борются, выше того выступа, где, по-прежнему замерев и не глядя сидит Водяной.

Кристиан с силой отталкивается, теперь уже Спарку вышибает дух от столкновения живота с перилами. Крис выворачивает противнику кисть, и тот с придушенным воем выпускает оружие. Пистолет падает на нижнюю площадку, переваливается через край и летит в воду. Оба измазаны в крови, и я не могу понять, чьей больше. Это происходит на самом деле, то, что я вижу? Спарк вновь оказывается лицом к Крису, замечаю, как он расчётливо бьёт в рану на руке, и сама испытываю боль.

Из всей палитры цветов моё зрение оставляет только красный и чёрный. Мутит, смежаю веки. Когда вновь начинаю видеть, Кристиан стоит за спиной Спарка, а тот тщетно пытается оторвать его руки от шеи. Резкий поворот локтя, и Спарк кулём валится на пол. На миг наши с Крисом взгляды пересекаются, и я не могу понять, что чувствую. В следующее мгновение он уже поворачивается и идёт к ведущей вниз решётчатой лестнице.

Стальная сетка ступеней дребезжит под шагами. Моя голова неудержимо клонится на грудь, как у тряпичной куклы, не выдерживает веса намокших волос. Но я упрямо вскидываюсь, последним усилием удерживая себя над поверхностью забытья.

Лязг решётки, там, где проволочная сетка отходит от края ступени. Водяной сидит с прямой спиной. Он оборачивается только когда шаги замирают за его креслом. Тогда он встаёт, опираясь о кресло одной рукой и протягивая к молчащему Кристиану ладонь другой.

Кристиан не отшатывается, только едва заметно морщится, когда пальцы пробегают по его щеке, точно Водяной так же, как я, не вполне уверен в вещности стоящего перед ним мужчины, но, в отличие от меня, может в том убедиться.