Город без надежды - Марина Дементьева

Я запустила пальцы в густую массу волнистых волос и тихо засмеялась, когда Крис блаженно прищурился, как огромный кот.

- Останешься со мной до утра?

Он хмыкнул, то ли удивлённый, то ли разочарованный незначительностью моего желания, и лениво потянулся, садясь. Под кожей груди прокатились твёрдые мышцы. Было что-то удивительное в том, что человек, обладающий достаточной силой, чтобы задушить меня двумя пальцами, замирает под моими прикосновениями.

- Ты пожалеешь, если окажется, что я храплю.

- Уверена, я это переживу, - фыркнула я и поднялась, подтыкая вокруг себя метры покрывала.

Вода ласкала. В теле блуждало эхо пробуждённой чувственности, и я удивлённо замерла, наслаждаясь тем, как струйки и капельки стекают по коже. Как много вещей оставались для меня скрытыми прежде...

Стеклянный экран резко отъехал в сторону, и я с протестующим вскриком отшатнулась, заслоняясь руками. Не обращая внимания на моё возмущение, Крис подставил голову и плечи под усилившиеся потоки. Встряхнулся и потёр лицо наполненными водой ладонями. Повернулся из стороны в сторону, поочерёдно подставляя спину и грудь. Глаза у него оставались закрыты, а по губам блуждала довольная ухмылка.

Я предприняла попытку проскользнуть мимо него наружу, но сильная рука обхватила поперёк талии и рывком прижала спиной к жёстким рёбрам.

- Если тебе не терпится освежиться, подожду своей очереди, - пропыхтела, выворачиваясь, пытаясь воспользоваться своим скользким преимуществом. Разумеется, безуспешно.

- Здесь достаточно места для двоих, - промурлыкал Крис, прикусывая меня за ухо. Ему определённо нравилась эта игра. И вкрадчиво прибавил, зная, на что надавить: - Как насчёт экономии воды? Уверен, ты ещё не можешь себя простить за оставленный на крыше чайник.

Я ещё поборолась, но уже без особого старания.

- Ты использовал запрещённый приём.

- Обожаю запрещённые приёмы, - заявил он почти шёпотом. Его левая рука, вторя тёплым потокам, ласкала грудь, а правая огладила живот и скользнула ниже.

Я дёрнулась, упираясь ладонями в керамическую обшивку стены.

- Что ты делаешь?..

- Забыла о долге? Это проценты.

Вскоре я растворилась в шелесте падающей воды, вжимая затылок в выемку плеча, прикусывая пальцы, обводящие очертания моих губ.

К моменту, когда мы оказались на кое-как перестеленной кровати, я очень сомневалась, что сумею уснуть. К счастью, Кристиану хватило такта никак не комментировать моё потрясение.

Меня укрыло одеяло, а Крис лёг рядом. Его размеренное дыхание касалось волос на виске, а тяжёлая расслабленная рука обняла поверх одеяла, немного сдвинув и притянув к нему. Я тихонько заворочалась, пытаясь по привычке свернуться клубком. Мне до сих пор непривычны были такие просторы. И ещё меньше - ощущение прижатого к спине твёрдого и жаркого тела. Прежде я спала в обнимку только с Верити, и теперешние ощущения были совершенно не похожи на ощущение от мягкого женственного тела сестры.

- Ты сделаешь мне одолжение, если перестанешь так ёрзать. - Кристиан в отместку довольно ощутимо прихватил меня зубами за ухо.

Я испуганно затаилась. Маленькой ямки за ухом коснулся нежный поцелуй. Кристиан засмеялся, тихо и счастливо.

Обнявшая меня рука сонно двигалась, порождая волны тепла. Я ещё раз подумала, что не сумею сомкнуть глаз, и уснула прежде, чем успела досчитать до пяти.

Я тонула. Сломанная игрушка в бурном потоке воды... никогда не видела столько воды. Меня крутила и швыряла чудовищная мощь. Шумела кровь в ушах, гудела и рокотала бурлящая масса вокруг меня, подо мною, надо мной... Болезненно и глухо сокращалось сердце, разрывались лёгкие.

И вдруг всё прекратилось. Меня бережно вынесло на поверхность. Ярящееся чудовище успокоилось, кругом разливалась ровная гладь. По ней потянулись розовые струйки. Лёгкие, как сигаретный дым... Сперва бледные и редкие, но вот уже вода сплошь окрасилась в один цвет.

Я стояла по пояс в крови.

- Тш-ш... снова кошмары?

Я распахнула глаза, возвращаясь в реальность. Позднее утро, я долго спала. Сны в такое время не на пользу... Я словно бы заново училась дышать.

- Расскажешь? - спросил Кристиан, водя подушечкой большого пальца по влажной щеке.

Я болезненно поморщилась, вспоминая разлитую в воде кровь. Просто кошмар, не стоящий внимания.

Наверное, Крис решил так же.

- Вчера мы оба пролили немного крови, - прошептал с усмешкой, целуя меня в плечо. - Вода тоже была. Ты всего лишь вспомнила об этом во сне, просто там это выглядело более зловеще. Вот и всё.

Я поспешила с ним согласиться.

- Так и есть. Одно время меня буквально преследовал этот кошмар. Ну, не совсем этот. Без крови. Я давно его не видела. Странно, что он вернулся.

- "Этот кошмар"?

- Про то, как я тону... - неразборчиво пояснила, зарываясь в с готовностью распахнувшиеся объятия. - Я была готова с каждым делиться этим своим страхом, едва научилась говорить. Так глупо - бояться утонуть.

- Значит, научу тебя плавать. Чтобы ты больше не боялась.

Я приподняла голову, с весёлым удивлением заглядывая в его расслабленное лицо.

- Где научишь? В ванной? Разве в Эсперансе есть... ну, место, где можно плавать? Река или озеро?

- Виллоу, в Эсперансе есть всё. Но не для всех.

Эти дни сливались в один, до краёв наполненный каким-то безумием. Эйфорией. Такого эффекта не достигло даже сочетание наркотиков и алкоголя в плену у Красавчика.

Мы оба сняли внутренние ограничители и упивались друг другом с отчаянием приговорённых к смерти. Я послала взращиваемое с детства стеснение ко всем чертям. О каком стыде может идти речь, когда я была красивой, желанной и нужной?

Я была счастливой.

И однажды, когда это ощущение сделалось почти всеобъемлющим, меня накрыло другое переживание. Горечь, и боль, и стыд, и бесплодный гнев.

Я выскользнула из дома на террасу, едва сумев донести эту тьму, и уже там выплеснула, в одиночестве, как ядовитые отходы. Я лежала, согнутая в позу эмбриона, уткнувшись лицом в колени, и крючилась от рыданий, таких яростных, что пресекалось дыхание.

Я вспоминала свою жизнь, всю свою жизнь, что была одинакова, день ото дня и год от года - как я могла забыть её, забыться в эйфории считанных дней? Как посмела раствориться в счастье, когда должна скорбеть? Чем вообще заслужила право на счастье? Пусть даже оно может оборваться в каждый миг... но у других и того не было.

Осталось ли что-то от счастья дядюшки Адама, когда его мир перестал существовать? Разве были когда-то счастливы мои отец и мать? Паук? Верити?

Верити... мысль о ней причиняла самую сильную боль. Я чувствовала себя предательницей, воровкой, обманувшей и обокравшей самого дорогого человека. При мысли о Верити моё мимолётное счастье представало высшей несправедливостью: нам, двум сёстрам, всего в жизни поделили не поровну. Старшей - досыта, до тошноты оборотной стороны любви. Младшей - допьяна чувства, которого старшая и капельки не пригубила.