Легавые. Ружье. Загадка Глухого - Эван Хантер

портрет. Нет только его самого.

— Может, отыщется? — предположил Клинг.

— Когда? — спросил Карелла.

Бар «Раундли» находится на Джефферсон-авеню, в грех кварталах от нового музея. В пять пятнадцать, когда Клинг прибыл туда на свидание с Анной Гилрой, бар был заполнен уверенными'в себе бизнесменками, юными секретаршами и манекенщицами. Посетители вели себя так, словно оказались на званом приеме с коктейлями. Все они находились в постоянном движении — выпивали, болтали друг с другом, курсировали между стойкой бара и столиками, разбросанными по слабо освещенному залу.

В дальнем углу за столиком сидела Анна Гилрой. Она была в открытом платье очень крупной вязки, надетом на нейлоновый чехол телесного цвета. Клинг, по крайней мере, надеялся, что не на голое тело. В столь шикарном месте он чувствовал себя не в своей тарелке. Ему казалось, что его синий костюм нелеп, галстук неправильно завязан и сбился в сторону, а кобура на плече заставляет пиджак неестественно топорщиться. Короче, он чувствовал себя деревенщиной, случайно затесавшимся в приличное общество. А еще его мучило чувство вины.

Хвидев его, Анна помахала рукой. Он пробрался к ней через весело гудящую толпу, сел и быстро оглянулся, словно боясь, что где-то за колонной прячется Синди с топором в руке.

— Вы пришли точно, — сказала Анна. — Люблю пунктуальных мужчин.

— Вы уже что-то заказали? — осведомился он.

— Нет, я ждала вас.

— Что будете пить?

— От мартини я делаюсь раскованной, — сказала она. — Выпью-ка я мартини.

Клинг подозвал официанта и заказал мартини для Анны, а себе виски с содовой.

— Вам нравится мое платье? — спросила Анна. — Вы, наверно, подумали, что я без всего.

— В каком смысле?

— Ну, под платьем.

— У меня были подозрения.

— Они безосновательны.

— Приму к сведению.

— Что-то не так? — спросила она. — Вы все время оглядываетесь.

— Привычка. Смотрю по сторонам. Вдруг кого-то запримечу. Разыскиваемых преступников, я имею в виду. Профессиональная привычка.

— Господи, вы так нервничаете. Надеюсь, не из-за моего платья? 

— Нет, платье очень красивое. i

— Жаль, у меня не хватило духу надеть его на голос тело, — сказала Анна и засмеялась.

— Тогда вас бы арестовали, — сказал Клинг. — Статья тысяча сто сороковая.

— Это что еще такое?

— Лицо, которое сознательно и непристойно обнажает свое тело или его интимные части в общественных местах или в местах, где присутствуют другие лица, или ^вставляв” другое лицо выставляться напоказ подобным образом, съ вершает противоправные действия, — процитировал Клинг.

— О Господи! — воскликнула Анна.

— Вот так-,— сказал Клинг и страшно смутился.

— Интимные части — это прелесть?

— Так мы говорим. Так принято у полицейских.

— Мне это нравится.

— А вот наша выпивка, — обрадованно сменил тему Клинг.

— Смешать вам, сэр? — осведомился официант.

— Да, добавьте немного содовой, — Клинг улыбнулся Анне и чуть было не опрокинул ее бокал с мартини. Официант подлил в виски содовой и удалился.

— Ваше здоровье, — сказал Клинг. ,

— Ваше здоровье, — отозвалась Анна. — У вас есть подруга?

Клинг, прихлебывавший виски, едва не поперхнулся.

— Кто, кто? — переспросил он громко.

— Подруга.

— Да, есть, — мрачно кивнул он.,

— Поэтому вы и волнуетесь? "

— Я не волнуюсь.

— И не надо. У нас же деловая встреча.

— Вот именно. Я совершенно спокоен, — сказал Клинг.

— А как выглядит ваша подруга? — спросила Анна.

— Лучше давайте поговорим о вашем звонке Розе Лейден.

— Вы помолвлены?

— Официально — нет.

— Что это значит?

— То, что мы в принципе собираемся пожениться, но пока…

— В принципе?

— Нет, это дело решенное, просто мы не говорили о конкретной дате, вот и все. Синди еще учится.

— Ее зовут Синди?

— Да, а полностью Синтия.

— Значит, она еще учится. Сколько же ей лет?

— Двадцать три. В июне она должна получить степень магистра.

— A-а…

— А осенью собирается начать докторскую диссертацию.

— Она, наверно, очень умная.

— Что правда, то правда.

— А я еле-еле кончила среднюю школу, — призналась Анна. — И все-таки — она хорошенькая?

— Да, — сказал Клинг и сделал глоток. — Вообще-то детективом работаю я, а расследование почему-то проводите вы.

— Я очень любопытна, — объяснила Анна, улыбаясь. — Теперь вы спрашивайте меня.

— Когда вы позвонили миссис Лейден в пятницу?

— А я-то думала, что вас интересую я.

— Вы не понимаете, что мое дело…

— Мне двадцать три, — сказала Анна. — Я родилась и выросла в этом городе. Мой отец работает в Управлении городского транспорта, мать — домохозяйка. Мы ирландцы. — Она отпила немного мартини. — Сразу после школы я поступила работать в ATM и работаю там по сей день. Я за то, чтобы люди занимались любовью, а не войной. И еще, по-моему, вы самый красивый человек, которого я когда-либо встречала.

— Спасибо, — пробормотал Клинг и поспешно поднес к губам стакан.

— Вас это смущает?

— Нет.

— Радует?

— Не знаю.

— Я за откровенность и честность, — сообщила Анна.

. — Вижу.

— Вы бы хотели со мной переспать?

Клинг ответил не сразу. Первое, что пришло ему в голову, было: «Да!», а потом в мозгу у него замельтешили фразы вроде: «Ну конечно, черт возьми, я хочу с вами переспать», а также «Где?», «У меня или у вас?» и так далее. Поэтому он подождал, пока улягутся страсти, сказал:

— Надо подумать. А пока давайте поговорим о Розе Лейден.

— Запросто, — согласилась Анна. — Что вас интересует?

— Когда вы ей звонили?

— В пятницу, в самом конце дня.

— А точнее?;

— Примерно без десяти пять.

— Вы хорошо помните разговор?

— Да, я сказала: «Могу ли я поговорить с миссис Лейден?» Она ответила: «Миссис Лейден слушает». Я передала ей все, что было в телеграмме — насчет книжки. Она сказала, что уже знает, но все равно спасибо.

— О чем она уже знала?

— О чековой книжке.

— Откуда ей стало известно?

— Она сказала, что муж звонил из Калифорнии еще утром, сообщил, что проведет выходные в Сан-Франциско, что в понедельник отправится в Портленд, и попросил ее переслать новую чековую книжку в отель «Логан» в Портленде.

— Во сколько он ей звонил?

— Она не сказала.

— Но если он уже звонил ей, зачем ему было посылать вторую телеграмму в фирму?

— Не знаю. Наверно, для страховки.

— Интересно, звонил он ей потом, говорил, что изменил планы и летит домой?

— Она не говорила о втором звонке.

— Вы звонили ей около пяти?

— Да, в самом конце дня.

— Он всегда был такой дотошный?

— В каком смысле?

— Всегда ли он звонил, а потом посылал телеграмму с той же просьбой? 

— Он мог сначала послать телеграмму, а потом позвонить.

— Все равно.

— А почему бы не позвонить и не послать телеграмму? Все равно компания оплатит. Вы об этом не подумали?

— Нет.

— Подумайте. Очень вас прошу.

— Почему?

— Потому что вы неотразимы.

— Будет вам!

— Вы уж