Клинки Преддверья - Ян Бадевский

Следующей весной набег повторился.

Вот только беловодские ярлы подготовились к вторжению. Северян встретили закованные в сталь пехотинцы Трордора и два боевых мага. Сеча была жестокой, но Фроди одержал верх. Беловодье выплатило внушительную контрибуцию. Спутники Фроди вернулись героями. О походах конунга слагались саги. В корчмах простой люд завороженно слушал сказителей, перебиравших струны и сочинявших истории. Вот только Леннарт помнил эту кровавую бойню. Помнил сумасшествие битвы, отрубленные конечности, раскроенные черепа. Ничего героического в этом он не видел.

Набеги повторялись с переменным успехом. Леннарт рос, совершенствовал воинское искусство, познавал женщин. Отец строил корабли и отказывался признавать сына. «Ты ничего не создаешь, – говорил Леннарту старый плотник. – Несешь горе и смерть, делаешь этот мир хуже». Леннарт не понимал старика и продолжал свой путь.

Все изменилось в тот день, когда молодой берсеркер отправился по приказу конунга в Аррун. Этот город славился торговлей и воинами-невидимками, способными растворяться в сумерках. Так говорили. Аррун принадлежал Хо-Шану и располагался на юге Тверди. Фроди попытался обложить торговцев данью, но те не стали с ним разговаривать. Тогда к Хо-Шану отправилась карательная экспедиция на трех дракхах. Узнав об этом, торговцы наняли горных убийц.

Сдвиг прервал рассказ, чтобы налить себе наваристой похлебки. Загремели миски. Накладывал Трибор, Вестас пустил миски по кругу. Коэн вдохнул аромат густого варева. Ничто не сравнится с едой, приготовленной на костре. Это волшебник давно уяснил.

– Дальше-то что? – спросила Мерт. – Разбили вас?

Сдвиг яростно сверкнул глазами.

– Не то слово, – процедил он. – Перерезали ночью. Прямо в океане. Почти всех.

– А ты как уцелел? – Грорг решил присоединиться к разговору.

– Уплыл.

Воины не поверили своим ушам.

– Уплыл? – переспросил Коэн.

– Да, – невозмутимо произнес берсеркер.

Ночью невидимки высадились на корабли северян с браннера. Воспользовались, как водится, туманом. Сдвиг почувствовал неладное и бросился за борт. Ему повезло – дракхи шли вдоль побережья. Выбиваясь из сил, молодой берсеркер дотянул до какого-то скалистого островка. Чуть севернее Арруна. Оружия, воды и пищи у него не было. Пришлось питаться птичьими яйцами, собранными на скалистых уступах, и сырой рыбой. Дни проходили, а мимо островка никто не проплывал. Сдвиг соорудил себе хижину, стал плести сети из коричневых волокон каких-то плодов. Потом его подобрали рыбаки. В итоге телохранитель Коэна оказался в Урк-Даготе. Там он устроился вышибалой в таверну, заработал хорошую репутацию и купил новое оружие. Для этого потребовалось два года. Местный кузнец удивился осведомленности северного варвара в своем ремесле и даже позволил Леннарту хозяйничать в кузне. Южане не пользовались секирами, да и мечи у них были другими. Так что берсеркер намучился, прежде чем смог объяснить кузнецу суть своего заказа. Так у него появились топор и меч.

– Хошанская работа, – признала Мерт.

Добыв оружие и скопив немного деньжат, берсеркер нанялся матросом к купцу, чей корабль шел в бухту Сомма. Через несколько месяцев Леннарт увидел Бронхельм.

– А как ты стал Сдвигом? – перебил рассказчика Вестас.

– Это произошло позже, – хмыкнул северянин. – В Типре повздорили вожаки двух банд. Один из них нанял меня. Те, кто выжил, стали называть меня Сдвигом.

– Постой, – вступил в разговор Грорг. – А как ты в Типре оказался?

Тут все просто, отмахнулся Сдвиг. Мать умерла, семья отказалась от блудного сына окончательно. Фроди постарел и завязал с набегами. Вот и пришлось скитаться по миру, искать счастья.

– Ты наемник, – догадался Вестас.

– Как и многие из вас, – отрезал Сдвиг.

Коэн вздохнул.

Сложно понять отца, решившего отречься от сына лишь по причине «неправильно» выбранной профессии. С рождения Сдвиг был воином, но никто не пытался в нем это разглядеть. Посредник задумался над тем, что родители пытаются лепить своих отпрысков по неким лекалам, делать из них подобия себя. Это глупо, наверное. В семье художника может родиться гончар, в семье корабела – берсеркер. Так бывает. А вот второго шанса на примирение жизнь может и не дать.

– Знатная похлебка, – похвалил кашевара Трибор.

Грорг благодарно кивнул.

– Знаете, – вдруг сказал берсеркер. – Я больше всего в жизни мечтаю о том, чтобы вернуться в Китовую гавань. Я приеду к отцу и скажу: «Папа, ты был прав. Я не построил ни одного корабля, не посадил ни одного дерева. Я только черепа кроил да руки отрубал. И вот я здесь. Я пришел строить корабли и сажать деревья. Прости меня».

Все притихли.

Никто не ждал от Сдвига такого откровения. Лишь Коэн усмехнулся в бороду: а ты молодец, парень. За годы скитаний ты кое-что понял.

– Доедайте похлебку, – нарушил молчание Грорг.

За спиной Коэна кто-то стоял.

Посредник ощутил присутствие и обернулся. Гримлиэль поманил союзника взглядом – нужно поговорить. Коэн отставил миску, встал со своего «насеста» и шагнул в сгустившуюся городскую тьму.

– Что случилось?

Они стояли в тени исполинского храмового купола. В Китограде произошли какие-то перемены – это посредник сразу понял.

– Жнецы пришли.

Внутри похолодело.

– Уверен?

Гримлиэль укоризненно взглянул на собеседника.

– Обижаешь. Я хорошо знаком с работой жнецов.

– Сколько их?

Коэн понимал, что пять-шесть жнецов уложат половину собравшегося в Китограде войска. Если не всех. К счастью, жнецов во Вселенной очень мало.

– Пока один, – неуверенно произнес магистр. – Но это не значит, что другие не подтянутся.

Коэн тихо выругался.

– Показывай.

Волшебники зашагали сквозь полуночный город. Тех, кто собрался у костров, они не тревожили. Жнецы не любят огонь. Эти порождения неведомых измерений охотятся в кромешной тьме, поодиночке вылавливая своих жертв. Пойдет кто-нибудь за угол отлить – и не вернется.

Не сговариваясь, маги зажгли набалдашники своих посохов. Во-первых, жнец сразу не сунется, во-вторых – ноги можно переломать в выбоинах китоградской мостовой.

Никто не знал, откуда явились жнецы. Если у этих созданий и была родная планета, они сами забыли, где это место находится. Жнецы странствовали по мирам изведанного космоса, спокойно перемещались в альтернативные Вселенные и умели жить в измерениях, непостижимых для человеческого разума. Убить жнеца очень тяжело, поскольку при движении тварь искажает пространство. Эта черта роднит жнецов с тандрадианцами, но сходство тут же заканчивается. Возможности жнецов гораздо шире, да и зверей они не приручают. Хотя можно ли назвать приручением ментальный симбиоз?