Клинки Преддверья - Ян Бадевский

Коэн думал о том, что много веков назад звезды так же сияли над Тризскими пустошами. Правда, тогда они назывались Тризскими степями. Чудовища из Внемирья уже рвали ткань бытия, вылезали из темных пучин и несли смерть народам Преддверья. Стены Китограда, еще мощные и неприступные, купались в лунном свете. Дул ветер. И в этом дуновении ощущалась обреченность. На подступах к древней столице уже кипели магические войны. Держава Четырех Сторон замерла на краю пропасти.

А сейчас тьма нависла над наследниками Царства Вигов.

Седые волосы волшебников развевались на ветру. Оба молчали. У каждого – свой набор воспоминаний. Свои несбывшиеся надежды. Горечь потерь и бремя тяжелых решений.

Иногда такие воспоминания соприкасаются.

Скользят по краю.

– Пойдем к костру, – предложил Гримлиэль.

Маги дружно повернулись спиной к колышущемуся серебристому океану и начали спускаться по лестнице. Седые травы погрузили их в реку прошлого. В которую, оказывается, можно войти дважды.

Костры горели по всему городу.

Виндовг все же решил вынести стоянки под прикрытие стен. Пусть старых и разрушающихся, но стен. В дома никто не лез – крыши и лестничные марши мертвых зданий не внушали доверия. Шатры ставились прямо на улицах и площадях. Колья вколачивались в щели брусчатки. Растяжки крепились к ветвям и балясинам. Сухих дров в Китограде навалом, так что вскоре разгорелись костры. Потянуло дымком, запахло похлебкой и жареным мясом. По городу плыли нежные звуки флейты. Кто-то играл на волынке, где-то звучал зычный голос сказителя.

Волшебники направились к заброшенному Храму.

Здесь стояли палатки северян. Ближе к полуночи, как говорили, прибудет мастер ножей. Кто-то из Внутреннего Круга. Завидев издалека фигуру берсеркера, Коэн обогнул видавший виды шатер и присоединился к сидящим у костра. Здесь были Трибор и Вестас. Потрескивал огонь, кипела похлебка в гнутом котелке. Грорг деловито подсыпал в аппетитное варево специи.

– Пустите старика погреться? – спросил Коэн с улыбкой.

Собравшиеся зашевелились, освобождая волшебнику место. Кто-то пошутил: «Нашли старика. Да тебе не больше пятидесяти, Коэн из Предельных Чертогов». Посредник расхохотался, но спорить не стал.

Гримлиэль куда-то исчез.

Коэн присел на поваленную колонну, и ему тут же сунули в руки кружку с горячим отваром. Посредник поблагодарил неизвестного ему бородача кивком головы.

– Идут? – спросил Грорг.

– А как же, – хмыкнул Коэн.

Из темноты вынырнула Мерт. Ей тоже досталась кружка. Котелок с отваром стоял чуть в стороне от костра. Заботливый бородач прикрыл его щитом, чтобы не попадали искры и сажа. У соседнего костра, разведенного прямо на перекрестке, флейтист выводил свои трели.

– Никогда не думал, что буду драться с перевертнями, – тихо вымолвил Трибор. – В смысле не против них, а на одной стороне.

Грорг усмехнулся:

– А я, друг мой, все не привыкну к запаху шерсти в койке. По ночам теперь снятся волчицы.

Грянул приступ хохота.

«Второй континент творит невероятные вещи, – подумал Коэн. – Еще вчера эти мужики глотки друг другу порвали бы. А сегодня они – братья по оружию. Конечно, Державу Четырех Сторон не вернуть. Но если Твердь выстоит – здесь станет уютнее. Быть может».

– Темнеет тут медленно, – сказал Грорг. – Как будем вечер коротать?

– История, – предложил Трибор, покосившись на Коэна. – По старой традиции. Доставай свои костяшки, кудесник.

Пожав плечами, посредник швырнул кубики через костер. Трибор ловко выхватил их из воздуха.

– Кто с нами?

– Все, – непререкаемым тоном сообщил Грорг. – Так уж у нас заведено. Вместе деремся – вместе и кости бросаем.

Покатились кубики.

Выпало говорить Сдвигу. Берсеркер помрачнел, но перечить не стал. Не баба, чтобы уламывать.

– Ладно, – сказал северянин. – Слушайте.

Коэн сделал глоток. Он давно ждал этого момента.

Сдвиг, как и следовало ожидать, родился на просторах Альянса. Правда, звали его не Сдвигом, а Леннартом. Родители хотели вырастить воина, подобного льву, вот и дали такое имя. Отец Леннарта строил дракхи для местного конунга, мать общалась с духами и вырезала целебные руны. Семья жила на окраине Бронхельма, в Китовой гавани.

С отцом Леннарт не поладил, когда ему было пятнадцать. Будущий берсеркер не интересовался плотницким ремеслом и навигацией, не разбирался в породах древесины, плохо владел рубанком и молотком. Юного Леннарта влекли дальние странствия и набеги. Он хорошо стрелял из лука, учился бою на топорах и мечах, подолгу пропадал в кузнице. «Ты ешь мой хлеб, – сказал отец однажды, – но не осваиваешь мое ремесло. Кто будет кормить семью, когда я состарюсь?» «Не волнуйся, отец, – успокоил родителя Леннарт. – Я вернусь из набега и привезу много золота». Отец пришел в ярость – он не верил в силу топора. Наутро Леннарт обнаружил, что его лук сломан, а меч куда-то запропастился. Это был хороший меч, он достался Леннарту от прадеда, известного мореплавателя и составителя карт.

На поиски меча ушла неделя.

Клинок обнаружился в амбаре, под слоем свежей земли. Леннарт перепрятал оружие, а спустя месяц ушел из родительского дома. Поговаривали, что он отправился в бражный зал конунга Фроди и напросился в поход.

– Это так? – прищурился Грорг.

– Так, – кивнул Сдвиг.

И продолжил рассказ.

Фроди готовил набег на Беловодье. Тамошние земли не принадлежали Трордору, но заключили с ним торговый союз. Племена Беловодья начали стремительно богатеть. Фроди ждал весны, чтобы отправиться в путь. Конунгу требовались воины и корабли – чем больше, тем лучше. Всех, кто примкнул к дружине, расселили по просторным деревянным домам, служившим казармами. Новичков прикрепили к опытным воинам и начали усиленно тренировать. Леннарту достался в учителя берсеркер по имени Стиг. То был звероподобного вида мужик, ходивший, по старинному обычаю, в медвежьей шкуре, без кольчуги и доспехов. Во время боя Стиг раздевался по пояс и с яростным воплем шел на противника. Никто не хотел с ним связываться – берсеркер славился своей несокрушимостью.

Стиг научил Леннарта драться. Показал коренья, увеличивающие силу и уменьшающие чувствительность к боли. Рассказал о том, как готовятся настойки и вытяжки, обостряющие внимание и улучшающие реакцию. Много разных секретов поведал Стиг перед своим последним походом. Страшный берсеркер пал в беловодской тундре. А Леннарт выжил. Воротился в Бронхельм с богатой добычей. Пришел к отцу, а тот его и видеть не хочет. «Возвращайся, – говорит, – к своим головорезам». Леннарт оставил все золото матери, простился с братьями и вновь заявился к конунгу. Теперь он был опытным воином, доказавшим в бою свою доблесть. Конунг принял Леннарта в дружину и стал платить жалованье.