Клинки Преддверья - Ян Бадевский

Сейчас в руке мастера было кольцо.

Кромка вычертила в воздухе дугу, разбрызгивая капли крови. Не останавливаясь, Ольгерд подбросил керамбит и применил к нему руну спирали. Ножи для рукопашной редко использовались в качестве метательных снарядов, но выбор был невелик. Керамбит двинулся по сужающейся траектории без участия человека.

Щелчок.

Половинки чакры разомкнулись. У Ольгерда в руках оказалось два изогнутых лезвия. Стальные полукружья, каждое – острее бритвы.

Мастер ножей двинулся вперед.

Уастырджи отступил – под удар керамбита. Конечно, реакции дзуара любой позавидует. Спиральная руна – коварная вещь. Обычного человека этот прием уложил бы в два счета. Но Уастырджи смог отбить летящую смерть мечом.

Звякнув, керамбит упал на камни.

Ольгерд ускорился.

Новый клинч. Раненые противники не желали уступать – каждый сражался в полную силу.

Ты или тебя.

Нанося удары и защищаясь, Ольгерд погрузился в боевой транс. Время потекло иначе. Окружающее отступило, затаившись за гранью поединка. Дважды противники сходились и разрывали дистанцию. Мастер незаметно набросал воздушных рун и теперь ждал своего часа.

Прелесть воздушных рун заключается в их невидимости. Для всех, кроме мастера ножей. Собственно, это касается всей рунической магии. Тайные знаки видны их создателю, остальные пожинают последствия. Пальцы брата Внутреннего Круга бегают с поразительной скоростью, расчерчивая ткань бытия. Враги не всегда понимают, что происходит. Но клинки возвращаются, раны затягиваются, а ступени врастают в воздух, готовясь принять вес человеческой ноги.

И вновь лидеры схлестнулись.

Ольгерд использовал ступени. Руки и ноги опирались на невидимые плоскости. Повелитель корабельного города замирал над землей, атаковал сверху, блокировал удары сгустившимся воздухом. Так это выглядело.

Уастырджи должен был проиграть бой.

Но этого не случилось.

Владыка Гуаранга непостижимым образом запомнил точки, в которые Ольгерд бросил руны. И начал использовать эти точки против оппонента. Поединщики носились в воздухе, почти не касаясь камней. Менялись планы атаки и углы отражения. На одной из незримых ступеней Уастырджи резко крутнулся и достал острием меча лодыжку Ольгерда. Нога подкосилась. Падая, мастер ударил врага раскрытым баклером. Подбородок лидера откинулся назад. В воздух взметнулось несколько капель крови. Уастырджи слетел с опорных рун. Вслед за ним упал и Ольгерд.

Оба замерли, шатаясь и хватая ртами горный воздух.

– Мы равны, – выдавил Уастырджи. – И оба погибнем.

Ольгерд постарался встать на одно колено.

– Что предлагаешь?

Уастырджи посмотрел противнику в глаза.

– Мир.

Ольгерд задумался.

– Такое прежде случалось?

– Нет.

– Условия?

Лидер правящего клана закашлялся.

– Власть на двоих.

Ольгерд покачал головой.

– Я пришел за другим.

– Чего ты хочешь?

– Сразись вместе со мной против Посторонних. Ты живешь давно и знаешь, о ком я говорю.

Взгляд Уастырджи помрачнел. В этом взгляде отразилось колебание – легенды о Посторонних на Дзуаре были известны.

– Допустим, я соглашусь. Что тогда?

Ольгерда мутило. Он сел.

– Я откажусь от дуумвирата. Дзуар достанется тебе. Спор разрешится раз и навсегда.

Уастырджи протянул руку.

– Кажется, так люди скрепляют договор?

– Так, – кивнул Ольгерд.

И пожал сухую ладонь с многосуставчатыми пальцами.

Степной суховей прогуливался в закоулках древнего города. Шумели деревья, вросшие в дома и развороченную мостовую. Колыхались пучки травы, торчащие из стен и подоконников. Наверное, если бы город был помладше, то умел бы скрипеть дверями и ставнями. Но Китоград успел обветшать задолго до возвышения многих современных поселений. Поэтому все двери, ставни, балки и стропила сгнили, превратившись в труху. Ветер свободно разгуливал по этажам, свистел в керамических водостоках, гладил головы некогда страшных горгулий. Ветру нравилось нырять в пустые ямы бассейнов, выбираться через дыры в черепичных крышах на провалившиеся скаты и пересчитывать балясины полуразрушенных террас. А еще ветер умел гонять жухлую траву по кривым ступеням и пугать в темных переулках зазевавшихся кошек.

Коэн поднялся по растрескавшимся ступеням на поросшую мхом террасу. Раньше тут красовалась триумфальная арка. Верхняя часть свода рухнула – всюду были разбросаны камни. Валуны, утонувшие в луговых травах. Сглаженные солнцем, ветром и дождями осколки былого величия.

По краям террасы высились изогнутые каменные зубцы с почерневшими горельефами. Травы и стебли вьюнов карабкались к солнцу по ликам легендарных воинов и правителей.

Подернутая рябью степь убегала к горизонту, где очерчивался серебристый диск Шен. Именно оттуда, с запада, шли передовые отряды Посторонних. Фамильяры принесли весть – вражеское войско будет в Китограде к рассвету.

– Септен знает. – Гримлиэль появился, как всегда, незаметно. Дурная привычка, если честно.

Посредник кивнул.

– Подкрепление из Трордора уже в пути, – продолжил магистр. – Баллисты и камнеметы выставлены.

– Стены их не прикроют, – покачал головой Коэн. – И потом, нам нужны браннеры. Иначе тандрадианцы сокрушат защиту.

– Атолл Миядзаки выслал дюжину боевых браннеров, – сказал Гримлиэль. – Я предусмотрел это.

– Мало, – скривился Коэн.

– Больше они не могут. Ты же знаешь – объединенный облачный флот сейчас движется к осажденному Муру.

– Знаю, – процедил Коэн.

Властители решили, что Мур – главная проблема. Обладание островом, конечно, имеет значение – это контроль над Срединным морем. Зато Китоград – контроль над миром.

Крылатая мерзость что-то нашептывала Гримлиэлю на своем тайном языке. Коэн привык игнорировать тошнотворных фамильяров магистра. По крайней мере они были хорошими разведчиками.

Отпустив летуна, Гримлиэль произнес:

– Первыми ударят тандрадианцы.

– Разумно, – без особого удивления сказал посредник. – Это авангард. Самые быстрые, маневренные и жестокие части Посторонних. Они всегда на передовой.

Гримлиэль положил руку на плечо Коэна.

– Мы справимся.

Небосвод темнел. Проступали первые звезды. Шен восставала из космической тьмы. Ледяное око богов.