Последние часы. Книга I. Золотая цепь - Кассандра Клэр

Мэтью повысил голос, и когда он закончил декламировать, в толпе, собравшейся у входа в «Голубые столбы», раздались аплодисменты. Мэтью опустил руки, и как раз в этот момент из переулка вернулась Анна.

– Прошу тебя, хватит болтать всякую ерунду, – бросила она. – А теперь идемте, нас ждут.

«Стояла глухая ночь, и в чаще леса царила кромешная тьма. Прекрасная Корделия неслась на белоснежном скакуне по извилистой тропе, посеребренной светом молодой луны. Ее блестящие локоны, отливающие золотом, развевались за спиной, а на ослепительно прекрасном лице застыло выражение железной решимости.

Внезапно она вскрикнула. Впереди на тропе, словно из-под земли, возник черный жеребец. Она придержала поводья и, резко остановившись, ахнула от неожиданности.

Это был он! Тот человек из гостиницы! Она узнала его лицо, тонкие черты, сверкающие зеленые глаза. У нее закружилась голова. Что он делает здесь, среди ночи, в одной лишь белой рубашке и облегающих брюках?

– Клянусь преисподней, – произнес он с сарказмом. – Меня предупреждали, что дамы в этой округе действуют весьма стремительно, но я не думал, что этот эпитет следует воспринимать буквально.

Корделия прикусила губу. Какое хладнокровие!

– Сделайте милость, сэр, посторонитесь и позвольте мне проехать! У меня срочное дело, от успеха которого зависит множество жизней!»

Люси добралась до конца предложения – а также ленты для пишущей машинки – и в восторге принялась аплодировать собственному таланту. «Сделайте милость, сэр, посторонитесь и позвольте мне проехать!» Корделия при любых обстоятельствах сохраняет присутствие духа! Сейчас между героиней и прекрасным разбойником проскочит искра; ведь в действительности перед нею был сын герцога, несправедливо обвиненный в преступлении и вынужденный добывать себе пропитание на большой дороге. Все это было невероятно романтично…

– Мисс Эрондейл? – произнес у нее за спиной чей-то негромкий голос.

Люси, сидевшая у окна за своим письменным столом, в изумлении обернулась. После наступления сумерек она забыла зажечь колдовской огонь в комнате. И сейчас оказалось, что прямо посередине полутемной спальни стоит мужчина.

Она взвизгнула. Ничего не произошло, она взвизгнула снова, схватила аккуратную стопку только что отпечатанных листов, лежавших рядом с пишущей машинкой, и швырнула ее в неподвижную фигуру.

Незнакомец отскочил в сторону, но недостаточно проворно. Рукопись настигла его, рассыпалась и превратилась в белый бумажный водопад.

Люси взялась за настольную лампу, и когда неизвестный бандит попал в круг света, она, наконец-то, смогла разглядеть его как следует. У мужчины были черные волосы, совершенно прямые – полная противоположность кудрям ее брата, вечно пребывавшим в беспорядке. Зеленые глаза пристально смотрели на девушку из-под темных ресниц.

– Значит, вот что имеют в виду, когда говорят «литературное произведение поразительной силы», – холодно произнес Джесс после того, как последние листы с шуршанием опустились к его ногам. – Неужели это было необходимо?

– Я могу точно так же спросить: неужели было необходимо без предупреждения появляться в моей спальне? – недовольно воскликнула Люси, скрестив руки на груди. Сердце у нее бешено колотилось от волнения, что ее саму несколько удивило. Она не боялась призраков, и их появление было для нее вполне обыденным явлением. Джессамина часто возникала в комнате Люси; она обожала разглядывать наряды девушки, извлеченные из гардероба и разложенные на постели перед каким-нибудь выходом, и давала непрошеные советы по поводу моды и стиля. Люси было почти десять лет, когда она сообразила, что большинство девочек не могут похвастаться назойливой подружкой из мира духов. Розамунда и Пирс Уэнтворты тогда здорово посмеялись над нею.

Джесс тем временем подобрал с пола лист рукописи и, сосредоточенно наморщив лоб, читал текст.

– Слишком часто встречается слово «прекрасный», – заметил он. – По крайней мере, трижды на одной странице. То же касается прилагательных «сверкающий» и «золотой».

– Не помню, чтобы я спрашивала у тебя совета, – огрызнулась Люси, поднимаясь со стула. Слава Богу, она успела переодеться к обеду, иначе призрак застиг бы ее в пеньюаре. Иногда она забывала одеться, если на нее снисходило вдохновение, и слова сами собой слетали с пера. – Как называлась последняя прочитанная тобой книга?

– «Большие надежды», – сразу же ответил он. – Я же говорил тебе, что много читаю.

Он присел на краешек кровати Люси – но тут же вскочил, залившись румянцем. Люси это позабавило, и она перестала сердиться.

– Призрак, соблюдающий правила приличия. Это уже интересно.

Джесс мрачно взглянул на девушку. У него действительно очень интересное, необычное лицо, подумала она. Черные волосы и зеленые глаза составляли резкий контраст с мертвенно-бледной кожей – подобно черным деревьям в заснеженном лесу. Писатели обращают внимание на подобные вещи, ведь описания играют большую роль в художественном произведении.

– Вообще-то, я пришел к тебе с определенной целью, – заговорил призрак.

– Ах, у тебя есть еще какая-то цель, помимо того, чтобы застичь меня врасплох, посмеяться надо мной и полюбоваться моим унижением? Я очень рада!

Джесс не удостоил эти слова ответом.

– Моя сестра и твой брат договорились тайно встретиться сегодня поздно вечером…

– О, клянусь Ангелом! – И Люси с размаху опустилась на край кровати. – Это кошмар, это просто ужасно, ужасно неприлично!

Но Джесс не успел открыть рот, чтобы ответить: дверь спальни неожиданно распахнулась, и на пороге появился встревоженный отец.

– Люси? – воскликнул он. – Ты кричала? Мне показалось, я слышал твой голос.

Люси вздрогнула и приготовилась к неизбежному, но выражение голубых глаз отца не изменилось – в них отражалось лишь легкое беспокойство и любопытство. Он действительно не видел Джесса.

Джесс взглянул на девушку и пожал плечами, словно желая сказать: «А я тебе говорил». Как же он сегодня ее раздражал!

– Нет, папа, – как можно спокойнее произнесла она. – Все в порядке.

Он заметил разбросанную по ковру рукопись.

– Творческий кризис, Лулу?

Джесс приподнял бровь и одними губами произнес: «Лулу?»

Люси подумала: интересно, может ли человек в буквальном смысле умереть от унижения? Она не смела бросить взгляд в сторону Джесса и вместо этого смотрела прямо в лицо отцу. Он по-прежнему казался озабоченным.