Попаданец для драконши - Алиса Рудницкая

Эллиот фыркнул… как мне показалось — довольно.

— Что ж, раз мы со всем разобрались, то давайте расходиться, — устало поднялась Ласла со своего места, а потом повернулась ко мне. — И да, еще кое-что. Тебе, кажется, полагается награда за старания.

— Не стоит, — смутился я. — Я просто сделал то, что должен был.

— Не отвертишься, — в голосе Ласла сквозила улыбка. — Сейчас я тебе этот подарок, увы, вручить не могу. Но обещаю, что тебя ждет кое-что особенное когда ты вернешься. Если это нравилось Гансу, должно понравится и тебе.

— Заранее спасибо, — вздохнул я.

Эх… Ласла. Как же все же жаль, что я могу быть лишь копией, тенью твоего умершего брата…

…а ведь я бы хотел большего.

30. Три правила небохода

К моему удивлению все пошло по плану королевы. Тем же вечером она связалась с кофе и получила то, что хотела — приглашение для меня и моей свиты приехать в столицу Арлейва тогда, когда я только этого пожелаю. Следующие два дня прошли в суетливых сборах, и не успел я оглянуться, как пора было уже улетать.

Вся моя «свита» собралась в гостевом зале, откуда мы должны были отбыть на Царапине — королевском воздушном корабле — в сторону страны кофов. Из знакомых со мной ехали: одна из дворцовых змей Койла, моя служанка Альти, разумеется Кая и, по просьбе Эллиота — Отна. Последнюю отпустили под условие, что она будет говорить поменьше, потому веселая собачка просто стояла надувшись от восторга и гордости и излучала хорошее настроение. Двух оставшихся членов свиты Ласла, самолично вышедшая нас проводить, мне любезно представила.

— Это наш посол, Гои сонор Той, — кивнула она на среднего роста мужчину рисовой наружности. Тонкие черты лица, острые уши, светлые глаза, волосы белые до плеч, да еще и наряд воздушный, бело-голубой. Видел я его впервые, и немало удивился его национальности.

— Вы… — начал было я, но Гои мягко меня остановил и улыбнулся, продемонстрировав висящую у него на поясе маску. Маска пялилась на меня круглыми шариками глаз хамелеона.

— Сегодня — рис, завтра — кофе, а послезавтра тот, к кому меня пошлет ее величество, — сказал он, подергав бровями. — Рад с вами познакомиться, Ганс. Наслышан о вас.

— Увы, не могу похвастаться тем же, — улыбнулся ему я — благо, мою маску закрепили мне набок, чтобы я мог лицом к лицу познакомиться с сопровождающими. — А жаль. Ласла, почему ты прятала от меня такую интересную личность?

— Гои постоянно в разъездах, как я уже и говорила ранее, — ответила королева, покосившись темным глазом в прорезь золотой маски. — Вы просто не успели с ним раньше пересечься.

Я еще раз осмотрел мужчину. Что ж… после Элли — хотя тот-то переодевался женщиной — это был первый целый мужчина, которого я видел здесь, в Вадгарде.

— Не спрашивайте, — ошарашил меня Гои, будто угадав мои мысли. — Я по глазам вижу, что вы хотите знать.

— Удивите меня, — попросил я, расслабившись.

— Мои глаза, — улыбнулся посол. — И уши. Точнее — барабанные перепонки. Я был шпионом, попал в плен к гречам, где за мои дела меня ослепили и оглушили. Протезы такого хорошего качества очень дорого стоят… благо, я смог себе их позволить.

— И как же вы выбрались? — заинтересовался я.

— По счастью, в меня влюбилась одна одинокая гречанка, — хитро улыбнулся посол. — Выкупила для кое-какой «работы по дому»… ну вы понимаете, о чем я. И несмотря на цвет ее кожи и склочный нрав — я женился на этой прекрасной женщине, когда война закончилась. Жаль, что видеться с ней удается не так часто, как хотелось бы.

— А как вы меняете обличье? — уточнил я. — Магия? Иллюзия? Что это?

— О нет, это — физиология и химия, — улыбнулся мне Гои. — Но вы и сами увидите, как я буду перекрашиваться, сон Ганс. Оставим это на потом. К тому же я вижу, что моему коллеге не терпится…

И он покосился на топчущегося рядом с нами дядьку. Выглядел тот как карикатурный пират — одну стопу ему заменял протез в виде палки, а глаз закрывала кожаная повязка. Только попугая на плече, кричащего «полундра», не хватало. Но при всем этом, капитан был низкого роста, смуглым и каким-то сморщенным. Мужчина начинал седеть, на каждый темный волос приходилось два белых, что делало его кудлатую голову почти мышино-серой. В усах щеткой тоже поселилось серебро.

— Дорох сонор Арми, — прорычал он, протянув мне руку. — Первые двадцать лет жизни корабли драил, остальные сорок — водил.

— Простите, но пожать вам руку при всем желании не могу, — сконфузился я.

— А, не страдайте по пустякам, сон принц, я и сам справлюсь, — хохотнул дядька и, щелкнув спиной, наклонился ко мне. К моему веселью он своей большой лапой сцапал мою безжизненную руку и интенсивно ее потряс.

От такого обращения с моей калечной персоной мои сопровождающие весело зафыркали, а я сам наградил пилота веселой улыбкой. Нет, мне действительно эта непосредственность польстила. Мне вообще очень нравился тот факт, что меня тут мало кто жалел. Дома-то все знакомые пытались тему моей инвалидности неумело обходить, подбирать слова помягче, притворяться, что со мной все нормально. Но одно дело притворяться и юлить, жалея в душе, и совсем другое — действительно воспринимать меня как совершенно нормального человека. Этим меня люди Кеты невообразимо подкупали.

— Чернильная тьма, руки ледяные, — сказал Дорох, отпустив наконец мою несчастную конечность. — Ну ничё, надеюсь эти кофейники вернут вам то, что забрала та дрянь.

— Дорох — очень хороший пилот, — пояснила мне Ласла. — Он один из лучших учителей в нашей академии небоходства и мореплавания. Сейчас у него отпуск, и он согласился провести его в Арлейве в обмен на доставку туда пассажиров.

— Не просто согласился, это был очень щедрый подарок, сона королева, — весело проворчал пилот. — Подправлю здоровье там у них. Мрак, сколько я уже не бороздил небо над кофейником?!

— А заодно он поучит пилотированию Каю, — добавила Ласла.

— Давно хотела научиться, но повода не было, — на мой удивленный взгляд ответила сипуха. — Основы и теорию я знаю… но практиковаться не приходилось.

— Ничего, рыцарка, я живо из тебя пилота-универсала сделаю, — пообещал ей дядька.

— А мне на этих уроках можно присутствовать? — с надеждой спросил я. — Конечно, пилот из меня никакой… но интересно ведь.

— Я знал, что вы спросите! — обрадовался Дорох. — Хорошо, милости прошу. Мне только в радость молодняк учить. Прямо сейчас и будет первый урок — покажу, как запускать эту прекрасную бригантину.