Попаданец для драконши - Алиса Рудницкая

28. Героиня сказки

Кап. Кап. Кап.

Святилище притаилось под стадионом-колизеем. Это был темный, необычайно сырой и огромный зал, стены которого фонарю не удавалось осветить. Колонны уходили вверх, в темноту, к невидимому потолку. Наши шаги отражались эхом и скакали, скакали, скакали по пустому пространству. От этого мне настойчиво казалось, что вслед за нами спустилась сюда и зомбированная синей птицей армия — зачарованный народ Фрита.

Первыми шли мы с Лукой, за нами тихонько, испуганно шла рысь, а замыкала шествие, громко топая, тяжелая Джус.

— Ее величество не отправилась с нами? — тихо, напряженно спросила Камилла.

«Нами. Нами…ами…. ми….», — вторило ее испуганное эхо.

Лиса и лошадь промолчали. Я тяжело вздохнул, откинув голову назад и посмотрев во тьму.

Она боится. Рысь стала нервной с того самого момента, как победила. Это внушало надежду на то, что мои слова достигнут ее, заставят одуматься. Я уже знал, что буду говорить. Знал… но медлил. Не время, не сейчас. Вот дойдем, остановимся, тогда…

…может, я просто боялся, что это убьет ее вместе с синей птицей?

Фонарь выхватил из темноты небольшой бассейн, полный черной воды. В середине этого бассейна возвышалась мраморная статуя каркула, увешанная драгоценностями, ярко заигравшими в свете фонаря. Мы подошли к самому краю, и Джус скомандовала Камилле.

— Раздевайся, милая. Одну рубашку оставь.

Я искоса глянул на рысь. Она закусила губу, а потом, видно чем-то мысленно себя успокоив, стащила с свою старенькую, потрепанную куртку. Вслед за ней полетели на пол и брюки, и белье. Девушка замялась, переступая с ноги на ногу — видно пол был очень холодным. Глаза чуть светились голубым… но в остальном — предо мной стояла самая обычная девушка. Самая обычная девушка, из-за которой мы с королевой чуть не лишились жизни.

— Давай, полезай в воду, — велела ей Джус. — Она холодная, но ты потерпи. Я постараюсь побыстрее.

— Хорошо, — согласилась Камилла и осторожно спустилась в бассейн. Вода сожрала ее до пояса. Слабое, совсем не рыцарское тело, тут же затряслось от холода, лицо сморщилось, глаза влажно заблестели.

— Сон Ганс, не хотите ли ничего сказать прежде, чем мы свяжем ваши души? — спросила Лука. — Верность рыцаря — это навсегда, до смерти. Потому если у вас речь, которой можно было бы украсить такое торжественное событие, то я прошу вас…

— Да, мне есть что сказать.

Камилла, обнявшая себя руками, подняла на меня испуганные глаза.

— Но сначала я хотел бы спросить, — хмыкнул я. — Ну, Камилла сона Олли из клана снежных рысей, что ты мне скажешь в свое оправдание?

— В-в чем я провинилась? — спросила рысь.

— Там, в порту, ты обещала мне, что я не увижу от тебя больше ни единой хитрости, — напомнил ей я.

— Хитрость… — отвела взгляд девушка. — Если изредка не прибегать к хитростям — можно ничего не добиться в жизни. Этот мир… он принадлежит везунчикам. Везунчикам и богатеям. Но чем я хуже их, сон Розалинд? Неужели я не достойна… большего?

— Хорошо говоришь, — улыбнулся ей я, но эта улыбка вышла какой-то страшной, пустой. Такой же пустой, каким был сейчас внутри я. — Знаешь, я тебя понимаю, маленькая рысь. Я сам с недавних пор чувствую себя знаешь… сказочным героем. Попал в сказку — дворцы, проклятья, рыцарские турниры, балы, пиры. И ведь у тебя так же, да? Ты ведь сейчас — сказочная нищенка, попавшая в сказку, где в нее влюбляется прекрасный, пусть и несчастный принц? Нищенка, которой помогла… хмн… добрая волшебница например, или великое божество.

— Да, — девушка заглянула мне в глаза с надеждой. — Да, так оно и есть, ваше величество. Я будто в сказке, будто во сне! Прекрасном сне, от которого не проснуться. Вы бы знали, каково мне было дома. Холодный север, попрошайничество. У меня не было ни дома, ни имени, ни семьи. Но посмотрите на меня сейчас! У меня есть меч, о котором я всегда мечтала, я вот-вот стану вашим рыцарем, а потом, может быть, и вашей возлюбленной. Может даже — когда-нибудь, королевой, уж простите мне такую наглость. Но я… я достаточно натерпелась. И теперь я возьму от жизни все, что только смогу! Вы ведь понимаете меня, да?!

В ее голосе проскользнула искра безумия.

— Хочешь жить долго и счастливо? — спросил я.

— Именно так, — уверенно сказала рысь.

Я тяжело вздохнул. Ну что ж… никто мне не поможет. Лука и Джус с отстраненными взглядами стояли позади и не вмешивались, совсем выпав из реальности. Оставалось рассчитывать только на себя.

— Камилла, но ты ведь понимаешь, что долго и счастливо у тебя не будет? — спросил я наконец.

— Но почему?!

Это возмущение было таким искренним, что я не сдержал смешка.

— Чтобы получить свое долго и счастливо быть бедной нищенкой, — грустно улыбнулся ей я. — Нужно быть доброй, честной, справедливой и упорной. Это только кажется, что принцы влюбляются в первую попавшуюся простолюдинку, стоит им ее увидеть. Нет… они влюбляются в хорошую девушку потому, что она — добрая и светлая. Влюбляются в нее после единого взгляда или разговора, а не после всего того, что сделала ты.

— Ч… что я сделала? — напряженно спросила рысь.

— Смотри сама, — покачал я головой. — Ты говоришь, что получила имя недавно. Что же стало с настоящей Камиллой соной Олли?

— Она умерла от болезни, я здесь не при чем! Это — случайность. Я просто… просто взяла ее документы и… меч… и ту брошь… их бы все равно украли, и я…

— А ты знала, что синяя птица управляет случайностями, воровка?

От моего укола рысь поморщилась.

— Потому это не случайность, это ты убила настоящую Камиллу, — продолжил я забивать гвозди в гроб ее мечты. — Ты убила ее своими желаниями. Потом ты — именно ты, а не гречи — отравила королеву. Отравила, чтобы она не мешала тебе посадить меня на престол и стать моей женой.

— Нет… это не правда, — закрыла лицо руками девушка, будто пытаясь спрятаться от моих слов. — Вы лжете.

— Это именно ты вчера подставила Каю, свою конкурентку. Именно ты виновна в том, что ее этой ночью пытали, что она отравилась и теперь лежит, возможно, разбитая и больная в рыцарских казармах. Ты сломала руку рыцарше из клана собак. Ты обманом обставила тех девушек, что честно, годами изучая искусство владения мечом, пришли побороться за эту почетную должность должность. Но знаешь, что самое отвратительное во всем этом?

— Ваше величество, это не я… — застонала она. — Прекратите… это не я,