Мир будущего - Людмила Райот

Никель касался меня. Я наконец-то поняла.

В лодке сидел он. Он спас меня из холодной океанской воды, выловил, будто пьяную, наглотавшуюся воды русалку. Схватил за руку и вытащил из страшного муторного сна.

Вот тут-то это и случилось. Я заплакала. Из горла вырвался сдавленный звук. В груди стремительно росла черная дыра, засасывающая внутрь чувства, превратив меня в полую, дрожащую оболочку. Теперь содрогалась я. Воспользовавшись замешательством Никеля, разорвала кольцо рук и отползла в сторону. Он сделал движение в мою сторону, но я отшатнулась.

— Не трогай меня! — закричала и зарыдала уже в голос.

Напряжение, скопившееся после возвращения в Высотный город, выплеснулось наружу неконтролируемой истерикой. Я плакала и завывала минут пять, сидя на полу и обхватив руками колени, исторгая наружу ужас, пережитый в водах Атлантиса, заново ощущая боль и разочарование, вынесенную после ухода от Никеля. В капсуле повисла тишина — если череду издаваемых мной звуков можно назвать тишиной.

Спустя некоторое время рыдания прекратились. Запас слез подошел к концу, я чувствовала себя опустошенной, истонченной, вымокшей — одежда пропиталась то ли морской водой, то ли слезами.

Меня трясло, и я уткнулась лицом в мягкую обивку кресла. Я выглядела отвратительно, но мне было плевать на это.

— Как тебе удалось это сделать? — глухо спросила я.

— Что? — Никель поднял голову.

— Как ты попал ко мне в сон? Ты специально коснулся меня, когда понял, что я вижу Атлантис?

Ник вытянул ноги в проходе и тоже облокотился спиной на седушку.

— Это ведь проще, чем снова просить пересказать сон, искать его в недрах памяти и переносить в компьютер. Считай это неожиданным, но удавшимся экспериментом.

Эксперимент. Подопытная.

А, не все ли равно? Меня охватила безразличная безысходность, глухое отчаяние. Чувство неизбежности. Мне никогда не убежать от Никеля, не скрыть мысли, не отвратить неотвратимое. Он найдет меня и проникнет куда угодно — в запертую спальню, другой мир. В мой собственный сон. Это не закончится даже после смерти — в каком бы измерении не выпало родиться вновь, он переродится там же и в то же время. Чтобы снова мучить меня.

Вернулся Борк. Посмотрел под ноги, но тактично промолчал. Перешагнул через нас с Ником и сел к светлеющему окну.

— Я не встретил в пуле сотрудников отдела безопасности, къерр, — сказал он.

— Мы почти приехали, — добавил он. Это был намек сворачивать наше странное поведение и приходить в себя, но ему снова никто не ответил.

Темнота стен тоннеля постепенно сменялась стеклянным блеском прозрачных панелей. За окном замелькали яркие зеленые полосы, предваряющие въезд в Высотный город,

Никель ловко — можно подумать, это не он столько времени просидел на полу в неудобной позе — поднялся на ноги. Протянул мне руку и тут же отдернул её. Я поднялась сама — медленно и осторожно, словно боясь оступиться и снова рухнуть на дно Атлантиса.

Пуля затормозила на платформе, но двери не спешили открываться, ожидая оплаты проезда.

— Я заплачУ, — вызвался Борк и приложил руку к сканирующему диску у выхода, — незачем вам светиться.

Никель в очередной раз промолчал, что было совершенно не в его характере, просто вышел из капсулы вслед за Борком.

Я дождалась, пока они уйдут на достаточное расстояние, и взяла атланта за предплечье.

— Тимер.

Хамелеон поднял брови и напрягся — чуть-чуть, и брезгливо отшатнется.

— Ты видел, что произошло. Расскажи.

Он глубоко вздохнул и посмотрел вслед удаляющимся спутникам. Аккуратно снял мою руку. Прикосновение атланта показалось на удивление прохладным, словно он тоже только что вышел из моря: но не промерз насмерть, как я, а лишь освежился в жаркий день.

— Он соврал, — бросил парень, чуть повернув голову. — Ты уснула. Потом начала кричать, грозя переполошить весь поезд и свалилась на пол.

Очень мило. Я попыталась улыбнуться, чтобы как-то сгладить общее впечатление своей ненормальности, но губы слушались с трудом.

— Никель вскочил с кресла, поднял и обнял тебя. Вряд ли он понимал, что происходит, — атлант немного помолчал и добавил. — Что это было?

— Сон-образ, — бесцветным голосом ответила я. — Мне снилось, что пуля оказалась в Атлантисе. На дне моря.

В глазах хамелеона проскользнуло сочувствие.

— Ясно. Пойдем, нам не нужно разделяться.

После этого он сам взял меня за талию и увлек в Город, маневрируя между скоплениями набилианцев. Привокзальная толпа дышала и колыхалась. Кто-то оставался на площади в ожидании подземных пуль или уходил вглубь Четвертого уровня. Кто-то направлялся в сторону подвесных переходов, соединяющих между собой сектора города, но основная масса народа стекалась ручейками к многочисленным подъемникам.

Мы догнали Никеля с Борком и встали в длинную очередь к лифту. Никель не стал привлекать внимания и надевать перчатки, просто засунул руки глубоко в карманы брюк. Я опустила голову, чтобы ненароком не встретиться с ним взглядом.

В голове все еще звучали слова Тимериуса:

"Никель соврал. Вряд ли он сам понимал, что происходит".

__________________

1) Порт — комплекс сооружений вокруг кротовых нор, ведущих в Атлантис, занимающийся отправкой и встречей путешественников между мирами, переправкой, досмотром багажа и пр.

А затем настало утро. Утро перед отправлением. В первый же миг после пробуждения я изумилась перемене, произошедшей с миром. Все стало ярче, звонче, четче. Льющейся из окна свет казался прозрачным и чистым, как горный ручей. Постель — мягкой и теплой, будто нагретый солнцем песок.

— Мы не любим распространяться о себе, — сказал хамелеон, когда мы чуть позже сидели вдвоем в Серебряном зале. — Атлантис — закрытый мир. Мой народ не строит туристических баз для гостей из соседних измерений и не зовет к себе всех без разбора. Да, он поддерживает тесные связи с Набилом — и политические, и экономические, но сам при этом держится особняком.

После вчерашнего мы с хамелеоном стали ближе. Он рассказал мне об Атлантисе: плавучих городах (1), научных лабораториях на дне моря, станциях по управлению штормами и старейшем во всех Сопредельных мирах некрополе. Я слушала, параллельно доедая завтрак: яйцо-пашот невиданных размеров на подложке из жареного бекона и цельнозернового хлеба, периодически вставляя осторожные замечания.

Только бы не спугнуть внезапную идиллию.

— Но разве Великий Потоп не научил вас тому, что нужно держаться сообща с другими мирами? Атлантис не смог бы достичь сегодняшнего уровня без помощи Набила. Почему вы пытаетесь закрыться ото всех?..