Эпоха рыцарства в истории Англии - Артур Брайант

Долгая утомительная борьба за покорение мятежного севера продолжалась. Летом 1301 года Эдуард еще раз вторгся в пределы Шотландии, на этот раз с двумя армиями. Одна, под началом ветерана Генриха Ласи, графа Линкольна, и титулованного командующего, молодого Эдуарда Карнарвонского, которому на последнем парламенте в Линкольне, отец пожаловал титул принца Уэльского[221], выступив из Карлайла против крепостей Брюса на юго-западе, вновь продвинулась до Уигтауна. Так как шотландцы просто отступили в горы, унеся с собой все годное в пищу из долины, военный эффект был равен нулю. «Так как ни один шотландец не сопротивлялся, – возмущенно писал вестминстерский летописец, – ничего славного или даже стоящего похвалы не было достигнуто». Другая армия под началом короля дошла до долины реки Туид и через Селкиркский лес в Клайдсдейл и до Линлитгоу. Здесь вместе со своей королевой Эдуард провел зиму в древнем королевском дворце над проливом Форт. Пока его судьи и чиновники управляли Англией из Йорка, он организовал шотландский поход по примеру уэльской кампании, назначив наместников и шерифов управлять южной территорией пролива Форт как частью северной Англии, разместил в замках английские гарнизоны, пообещав солдатам шотландские земли. Чтобы доказать всю серьезность своих намерений покорить всех «мятежников и предателей» и в качестве символа своей власти над всей Британией, он отметил Новый год пирами Круглого стола в Фолкерке.

К этому времени король Филипп ввязался в еще более яростный спор с папой о соответствующих правах над французским духовенством. В результате Бонифаций созвал Генеральный Совет «для реформации королевства и наказания короля»[222], а Филипп отомстил, созвав Генеральные Штаты или национальную ассамблею, чтобы протестовать против папского вмешательства. Увлекшись спором, французский король и его рыцарство потерпели неожиданное поражение от фламандцев, которые, как сицилийцы двадцатью годами ранее, восстали против своих притеснителей. 11 июля 1302 года, сражаясь пешими и вооруженные копьями, горожане и ткачи городов Брюгге и Гента при Куртре сделали то же самое, что фермеры Уоллеса в Стерлинге, и, к удивлению всей Европы, нанесли поражение надменной феодальной коннице, которая правила простолюдинами в течение трех веков.

Воодушевленный унижением французов, папа той осенью обнародовал буллу – Unam Sanctam, – которая ознаменовала высшую точку папских претензий, объявив в ней, что «необходимо для спасения, дабы все люди стали бы подданными Римскому престолу». А завершил ее он угрозой отлучить французского короля от церкви. Чтобы заручиться поддержкой английского короля против Бонифация, Филипп теперь уступил Эдуарду то, к чему он так долго стремился. Ему было все сложнее держать в подчинении гасконцев, предпочитавших правление своего английского герцога. И после того как простой народ Бордо успешно восстал против его чиновников зимой 1302 года, французский король предложил восстановить герцогство. В то же время он согласился отказать в поддержке своим шотландским протеже, союзничество с которыми до сих пор мешало формальному примирению с Англией. 20 мая 1303 года в Париже было заключено соглашение, и Эдуард принес оммаж по доверенности за свой возвращенный фьеф.

Дезертирство Франции оставило шотландцев без поддержки. Добиваясь расположения Эдуарда в своем столкновении с Филиппом, папа, в свою очередь, отрекся от них, лишив своего заступничества покровителя Уоллеса, епископа Глазго, которого он назвал «камнем преткновения», и приказав шотландским прелатам порицать свою паству за мятеж против его «дорогого сына во Христе, короля Эдуарда». Шотландские посланники в Париже на первых порах храбрились, написав хранителям Шотландии, что французский король до сих пор неофициально их друг, и уговаривая не отчаиваться, а продолжать борьбу. «Если бы вы знали, – добавлял он, – какая слава пришла к вам со времени последнего сражения против англичан, вы бы возликовали».

Это было упоминание о февральской схватке, в которой Джон Комин и Саймон Фрейзер недалеко от Эдинбурга, в Росслине, напали из засады на небольшое войско под командованием наместника Эдуарда, Джона Сегрейва. Вице-короля захватили в плен, и он единственный избежал унизительной смерти. Но это была последняя победа шотландцев. Так как Франция вышла из борьбы, они теперь были полностью в руках Эдуарда. Все силы государства, седьмая или восьмая часть населения, были мобилизованы, чтобы сокрушить их. Недавно король получил от иностранных купцов, торгующих с Англией, новый важный источник дохода, чтобы финансировать кампанию. Собрав их представителей в Виндзоре 1 февраля 1303 года, он обговорил с ними хартию – «Купеческую хартию», – освобождающую их от пошлин – «причального сбора, платы за проезд через мост и выпас свиней», а также от ограничительных и ревностно антииностранных правил лондонского Сити, предоставив им собственный суд и право на предоставление пятидесяти процентов судей во всех случаях, кроме важнейших. В ответ они обещали ему увеличение пошлин на импорт вина и экспорт шерсти, кожи и других товаров. Эти новые или «мелкие пошлины» – так их называли в отличие от «великих пошлин», гарантированных английскими купцами в 1275 году, позже стали известны как корабельный сбор и пошлина с веса. Так как новые сборы падали только на иностранных торговцев и не имели результатом снижения цен на английскую шерсть, они были гораздо менее непопулярны, чем maltote шестилетней давности.

Благодаря этому Эдуард еще раз смог вторгнуться в пределы Шотландии. В июне 1303 года он пересек реку Форт с помощью трех сборных плавучих мостов, привезенных морем из Линна. Миновав Стерлинг, к середине месяца он достиг Перта. К сентябрю он был у пролива Форт. Его продвижение было медленным и систематическим, и любой город, оказывавший сопротивление, сжигался дотла. Только Брехинский замок держался, его комендант, Сэр Томас Моль, противостоял королевским осадным машинам пять недель и, умирая, проклял любого преемника, если тот окажется настолько трусливым, что сдастся.

Даже самый отважный из мятежных лордов теперь сдался. Молодой граф Каррика, изнуренный борьбой со своим соперником, Баллиолем, вновь вспомнил о вассальной преданности, присоединившись к своему отцу, остававшемуся верным Эдуарду все это время. Епископы Глазго и аббатства Св. Андрея и оставшиеся Хранители, Комин и де Сулис, последовали его примеру. Из Дамфермлайнского аббатства – сердца старой королевской Шотландии – король-победитель пообещал сохранить жизнь и свободу всем, кто сложит свое оружие, за исключением семерых. Шестеро из них были приговорены к недолгим срокам изгнания. Седьмому, Уильяму Уоллесу, было приказано безоговорочно прибыть в распоряжение короля.

Непреклонный герой отказался. Он остался в лесу и вересковых зарослях вместе со своим отрядом изгоев, и, когда друзья начали уговаривать его сдаться, процитировал строки, восхваляющие свободу, которые он выучил еще ребенком. «Если все люди Шотландии, – говорил он, – подчинятся королю Англии или лишат друг друга свободы, я и мои товарищи, желающие сохранить верность мне, будут стоять за свободу королевства».