XX век как жизнь. Воспоминания - Александр Бовин

Шелепин. Говоря о современном империализме и его политике, следует сказать о том, что одной из характерных черт этой политики (прежде всего, американского империализма) является насаждение, поддержка, вскармливание самых отвратительных, прогнивших, чудовищных, зверских режимов, плавающих в крови своего народа, сидящих на его шее только с помощью иностранных империалистов.

Андропов. На фоне главного противоречия — усиления эксплуатации — можно показать все другие язвы и пороки империализма. Опять же я согласен с тем, чтобы это не выглядело так, что он разваливается. Конечно, у него есть возможности.

Суслов. На шестнадцатой странице и на последующих прямо ставится вопрос о том, что государственно-монополистическое регулирование и научно-техническая революция позволили укрепить капиталистический строй. Это по существу неправильно. Это не соответствует действительности».

Этот сочный обмен соображениями почти не нуждается в комментариях. «Почти», потому что все же хочется в очередной раз удивиться. Во главе одной из двух сверхдержав десятилетиями находились люди, которые не видели, не хотели видеть трансформации мирового капитализма. Парадокс: появление социализма улучшило капитализм, но улучшение капитализма было «запрещено» теорией социализма и поэтому не заставило социализм «подтянуться», не дать себя обогнать.

В основном тексте доклада тезис Петра Ниловича о «маразме общества» не нашел полного отражения. Зато он вызвал к жизни вдохновенные поэтические строки, посвященные разоблачению империализма.

Это — фрагмент из стихотворной версии международного раздела доклада, который мы с Вадимом Загладиным сочинили в свободное от прозы время.

Но вернемся в зал заседаний. Основательно подготовился к обсуждению Шелепин. Он критически отнесся к проекту. «Оценки внутриполитического развития страны за прошедшие пять лет даны такими общими, шаблонными фразами, что их можно отнести почти к любому периоду мирного развития и строительства в нашей стране до войны или после войны. Решительно ни в чем не отражены в этих оценках конкретные особенности отчетного периода. Так нельзя. Кроме того, общий тон этих оценок кажется слишком восторженным, почти захлебывающимся. Лучше бы сформулировать несколько поскромнее, с элементами реализма, но зато и подчеркнуть те моменты, которые представляют собой действительно главное достижение в работе партии за отчетный период». Несколько замечаний Шелепина.

— Не следует считать укрепление социалистического лагеря главным вопросом внешней политики. Таким вопросом является борьба за мир.

— Пора сказать, что и в Африке есть социалистические страны. Сомали, например, или Египет.

— Когда мы говорим, что важнейшие решения в области внешней политики братских стран принимаются после совместного обсуждения и консультаций, это понимается как вмешательство во внутренние дела.

— Имея в виду Чехословакию, сказать Западу, что не удастся врагам вырвать из социалистического лагеря ни одно звено.

— Там, где речь идет о Ближнем Востоке, сказать о сионизме.

— И последнее. Может быть, где-то нужно кратко порассуждать, что кое-кто пытается указывать нам, Советскому Союзу, где и как нам плавать, где и как нам ходить. Мы — великая держава, мы можем сами определить политику, кому что можно, а кому — нельзя. Время другое. Советский Союз стал не тот.

Демичев. Это слишком великодержавно. Это надо делать, но не говорить.

По понятным причинам («чует кошка…») много говорили о Чехословакии. Докладчик призвал сказать «более смело и более мужественно». Анализ по Чехословакии «должен быть политически сильным, во всяком случае, не слабее того, что сделали сами чехи. Если мы чехов подвели под это и помогли им — это одно дело. Но надо иметь в виду, что и мы в этом деле не посторонние люди. Мы ввели войска. Мы не должны, наверное, говорить о том, что ввели войска, задушили. Мы должны дать очень сильный анализ, что это такое за события, почему КПСС и братские партии так поступили, как это имело место, и какие выводы мы из этого должны делать. И на этом с этим этапом закончить. Он уходит в историю».

Кириленко. Нельзя не согласиться с замечанием Леонида Ильича об анализе чехословацких событий. Я согласен, что надо исходить не изолированно. Эти события не являются присущими только Чехословакии. Надо исходить из общего тезиса, что это была попытка империализма осуществить диверсию в целом в социалистическом содружестве. И тут надо показать величие самих чехов, что события эти сыграли большую роль в укреплении не только их страны, но что эти события явились могучим средством для укрепления всего социалистического лагеря.

Шелепин. Никак нельзя согласиться с тем, что среди политических выводов из чехословацких событий в данном тексте вообще не фигурирует вывод о значении высокой политической бдительности, постоянной и непримиримой борьбы с правым оппортунизмом и ревизионизмом, как с активным оруженосцем империалистов, о неослабной борьбе против попыток буржуазного идеологического проникновения в наш лагерь.