Политики, предатели, пророки. Новейшая история России в портретах (1985-2012) - Сергей Черняховский

А во-вторых, — что сделанным им в последствии для Москвы, москвичей, — в первую очередь трудящихся и обездоленных москвичей, спасением их от вымирания и нищеты в 1990-е годы — он пожалуй, искупил свои 1991 и 1993 гг.

Медведев

Да, как будто бы формально Медведев имел право на подобное увольнение Лужкова. Подыгрывающие медведевской стороне СМИ указывают, что президент не обязан объяснять подобного своего решения. Формально оно как будто так. Но, вообще-то, любой умный руководитель, который хочет, чтобы исполняя его решение, люди исполняли его осознанно — объясняет.

Утверждения, что он не обязан по закону отчитываться в своих поступках — с одной стороны есть объявление его лицом, неподконтрольным и неподотчетным обществу и народу. С другой — в принципе неверны и антиконституционны, поскольку власть президента в РФ дана не свыше и не помазанием РПЦ, — единственным источником власти президента является многонациональный российский народ. И получив от него мандат на власть, Медведев принял на себя и обязанность отчитываться в своих поступках и их мотивах. Избрание президента есть форма договора некого лица с народом — договора, в соответствии с которым это лицо получает полномочия и соглашается на обязанности и на контроль за своими действиями.

Сняв без объяснения причин одного из наиболее заслуженных руководителей в стране, Медведев плюнул в лицо ее гражданам и уж тем более — жителям ее столицы. Тем самым он разорвал свой договор с избирателями и дал право любому гражданину страны принимать участие в действиях, направленных уже на его отстранение от власти — любыми, созданными историей и политической практикой средствами.

Если на то пошло, по данным ВЦИОМа, опубликованным 28 сентября 2010 г.[17] 65 % москвичей положительно оценивали деятельность Лужкова, тогда как отрицательно — лишь 21 %.

По опубликованным в сентябре 2010 г. данным Левада-центра[18], 52 % верили в слухи о коррумпированности Лужкова и необоснованных преимуществах Батуриной, но при этом даже среди тех, кто в эти слухи верил, менее половины (49 %) выступали за его отставку (то есть, в целом — четверть жителей, меньше чем голосовали против него на последних выборах), тогда как большинство (52 %) хотели, чтобы он как минимум доработал свой срок до 2011 года.

Медведев проигнорировал это мнение москвичей. Ему так захотелось.

Он утратил доверие…

В трудном положении оказались социологи и всячески стараются не вызывать раздражения у властей. Стремительно поправил свои данные ВЦИОМ, опубликовав материалы о том, что 65 % россиян поддерживают Указ Медведева отставке Лужкова, а осуждают всего 13 %[19].

Как 34 % оценивающих негативно и 35 % оценивающих позитивно превратились за две недели в 65 % поддерживающих принудительную отставку — знают только специфические специалисты из этого центра.

Точно также, только они могут ответить на вопрос, почему в этот раз они сочли нецелесообразным опубликовать данные об отношении москвичей к поступку Медведева.

Правда, Левада-центр, изначально отдавая себе отчет в рисках оглашения полных данных, уже 24 сентября счел целесообразным не давать цифры об отношении к Лужкову москвичей, а ограничился «средними по больнице» — данными по России[20].

Хотя, оценивать мэра столицы должны были те, кто живет в возглавляемом им городе, и судит о нем по тому, как он решает их проблемы, а не по интонациям дикторов центрального ТВ и заявлениям журналистов.

Вот эта формула — «как утратившего доверие», узаконенная в свое время после Беслана, и ее сегодняшнее применение — это свидетельство и подтверждение опасности принятия законов под конкретного человека и под конкретную чрезвычайную ситуацию. Сначала они принимаются, имея в виду не юридическую и политическую обоснованность, не соответствие принципам демократии, а в расчете на ясный ум и политическую культуру одного конкретного человека. Когда, под впечатлением бесланской трагедии отменяли выборы глав регионов и давали президенту полномочия на их смещение — эти полномочия давали с одной стороны, для решения вполне определенных задач — задач обеспечения безопасности и борьбы с терроризмом, а с другой — их давали определенным образом зарекомендовавшему себя человеку — Владимиру Путину.

Но президент сменился — и получилось, что его чуть ли не именные полномочия достались человеку менее выдержанному, более тщеславному и обидчивому, менее опытному, осторожному и тактичному. И эти полномочия оказались использованы совсем в иной ситуации и совсем по другому поводу — строго говоря, в рамках утверждения личного тщеславия: «Я царь или не царь?».

Он утратил доверие…

Только, опять-таки, кого интересует, доверял он Лужкову или не доверял… Лужкову трижды, в самых тяжелых условиях общественного противостояния избирали москвичи. Лужкова дважды назначали два куда более солидных президента.

Вообще, для мэра, тем более — мэра столицы — не важно, доверяет ему президент или не доверяет. Важно, доверяет ему население города или нет. Если мэру 10-миллионного города доверяет население — и при этом не доверяет президент — это президент должен думать, как завоевать доверие мэра, а не наоборот.

И в любом случае: может быть, Лужков — плохой, может быть — хороший. Может быть, Медведев — плохой, может быть — хороший.

Не это важно. Только Лужкова избирали за его личные заслуги и с учетом его личных недостатков, а Медведева на пост президента хотя и избрали, но не в силу популярности — Иванов по популярности его опережал, — и не за личные заслуги, а в силу доверия рекомендовавшего его Путина.

То есть своих заслуг, авторитета и политического значения у Медведева нет. Может быть он и хороший, но он на них еще не наработал.

Сегодня, после отставки Лужкова, и общество, и противники мэра гадают: что Лужков предпримет. Что у него получится, что нет. То есть, и после отставки, он и его действия — реальные или гипотетические — остаются значимыми.

Окажись сегодня отрешенным Медведев — никому и в голову не пришло надеяться на его возможные действия либо опасаться его будущих планов. Потому что Лужков после свое отставки остается Лужковым. А Медведев после своей — был бы ничем.

Что такое Медведев? Ничто. Чем он хочет быть? Всем. Но он не Третье сословие Франции, сумевшее из небытия стать вершителем судеб Европы.

Заслуги и ошибки Лужкова известны. Заслуги Медведева если и есть — то скрыты. Заслуги Лужкова — заслуги как минимум перед 12 миллионами москвичей, да и перед всей страной. Таких заслуг у Медведева нет по определению.