Политики, предатели, пророки. Новейшая история России в портретах (1985-2012) - Сергей Черняховский

Путин раздавил Березовского, Гусинского и Ходорковского, при этом не опустившись до использования грязи в борьбе с ними. Медведев в угоду своему тщеславию по локоть погрузил руки в грязь и стал плескаться ею в более старшего, более уважаемого человека, при всей своей возможной противоречивости имеющего перед страной куда большие заслуги чем те, которые Медведев не то что имеет — не имеет он никаких — но и чем те, которые мог заработать за остававшийся тогда ему срок в должности президента.

Путин не добивался ухода Лужкова, хотя тот всеми силами мешал утверждению Путина у власти, — он вступил с последним в союз и опирался на него. Медведев отправил Лужкова в отставку, хотя тот подарил ему миллионы голосов избирателей Москвы и помог прийти к власти.

Разница в том, что для Путина была важна государственническая политическая позиция Лужкова. Для Медведева важно собственное тщеславие.

Путин сумел включить в свою систему большую часть значимых фигур прежнего правления и организовать их так, чтобы они работали не против него, а на него. Умел, не уволив человека, сделать так, чтобы тот работал на его политические цели. Медведев, пробыв на своем посту два года, ссорился, ссорился и ссорился — он не умеет работать с людьми, организовывать их деятельность в свою пользу, включать их в решение своих задач.

Путин из противников делал союзников. Медведев союзников превращал во врагов.

Он обижается, обижается и обижается. Он не мог работать с губернаторами и добивается их ухода одного за другим. Россель, Шаймиев, Рахимов, Лужков — всех не перечислишь, чем самодостаточнее глава региона — тем большие опасения внушает он Медведеву. Чем больше он может и умеет — тем большие опасения вызывает у Медведева, потому что сам он, похоже, мало что умеет, кроме как расплескивать грязь и помои.

Да, все они немало и лет, и сроков занимали свои места — да, ротация нужна. Но когда это естественный процесс. Если бы речь шла о ротации — процесс не превращался бы в кампанию. А мы имели именно кампанию — стремление снять больше и быстрее. Иначе Лужков ушел бы не в 2010 году и не по «недоверию», а через год и по истечению срока полномочий.

А кампанией это стало потому, что на их фоне Медведев ощущал дискомфорт, ущемленность — и ему казалось, что более опытные люди им пренебрегают и смотрят на него свысока — именно потому, что он этого боялся. И он стал бороться с собственными страхами, устраняя тех, кто в его сознании внушал ему этот страх. То есть — подчинил себя рожденным его комплексами собственным фобиям.

То же происходит и в отношениях с президентами соседних республик.

Понятно, что Саакашвили — враг России. Но, с одной стороны, Медведев испугался решить вопрос с ним кардинально, с другой — захотел понравиться Саркози — и подменил борьбу с ним детской позой: «Я с ним больше не вожусь»: «Утратил доверие», «Обиделся».

Понятно, что Ющенко — антироссийский политик. И человек малопорядочный. И были все основания продемонстрировать ему, и миру его нерукопожатность: «Утрату доверия». Если бы это не оказывалось в последующем вписано в череду таких же обиженных поз.

А на их фоне, на фоне постоянных: «Я обиделся. Утратил доверие» — Медведев приобретает облик мальчика. Неспособного ужиться со сверстниками и раз за разом обиженно надувающего губы и постоянно твердящего:

«Я с ними больше не вожусь», «Уйди отсюда, отдай мои игрушки, а то водиться не буду», — причем вслед за этим бегущего к ближайшей луже, черпающего полные пригоршни грязи и начинающего кидаться в обидчика.

Теперь он обиделся на Лужкова. Вслед за этим — на Лукашенко.

И в одном, и в другом случае первое избранное оружие — ложь и грязь. НТВ со своими «Крестными батьками» и антилужковскими эскападами шаг за шагом опускается ниже бульварного уровня — и это когда-то наиболее респектабельный канал страны. Конечно, и в 1990-е он участвовал в информационных войнах и использовал компрометирующие передачи, но, во всяком случае, до нынешнего уровня надуманности и нечистоплотности не опускался. Сегодня он уподобился доренковскому стилю 1999 года.

А что-то подсказывает, что «доренковский стиль» — это нечто значительно и безусловно более безвкусное, чем критикуемый ныне «стиль лужковский». И грязное. Кстати, после своей победы, Путин в 2000-м году почти открыто продемонстрировал Доренко свою брезгливость и дал понять, что ему претит добиваться успехов такими средствами.

Причем, в случае с Лукашенко, Медведев уже и сам встал на путь публичной лжи, обвинив последнего в антироссийских высказываниях и создании в отношении России образа врага ради обеспечения своей избирательной кампании.

Медведев при этом, безусловно, солгал. Либо он просто не знаком с реальными высказываниями Лукашенко и судил о них по докладам кого-то — например, своего пресс-секретаря, давно стремящегося к исполнению собственной политической партии, — либо был с ними знаком, но лгал сознательно и откровенно.

Не было у Лукашенко антироссийских высказываний. Была жесткая критика российского руководства. Если на то пошло — Медведева. Были указания на его непорядочность. На его действия по разрушению Союзного государства. Но ни слова против России. Напротив — была твердая позиция: Россия наш друг и союзник. Белорусский народ был и будет другом российского народа, как бы тяжело ему не приходилось.

Но Медведев правды в отношениях с ним не допускает и не признает. Ведь и на Лужкова он обиделся не сегодня и не в первый раз. Он обиделся как минимум еще тогда, когда за два года до отставки Лужков публично высказал свое мнение о необходимости возврата к прямым выборам глав регионов. Медведев тогда заявил, что «чиновник» не имеет права высказывать позицию отличную от позиции президента и тем более критиковать последнего.

А ведь это — бред.

Во-первых, любой подчиненный, не согласный с позицией своего начальника — обязан сказать ему о своем несогласии. Хотя бы для того, чтобы предостеречь от возможной ошибки. И уж тем более, если он — человек опытный. А его начальник — начинающий молодой человек. Это если он хочет обеспечить провал этого молодого начальника — то тогда он должен похвалить его и выполнить любую глупость.

И тем более, если этот чиновник — публичный политик. Откуда Медведев взял эту нелепость: «Не согласен — переходи в оппозицию» — приходится гадать. Кто остается с одними «согласными» — от того потом стране долго приходится в себя приходить.

Во-вторых, кто здесь чиновник — это еще вопрос. Разница между Медведевым и Лужковым, среди прочего, еще и в том, что первого «избрали» — потому, что его назначили. А Лужкова «назначили» — потому что перед этим три раза избирали. Так что, по сути-то, Лужков как был, так и остался «избранным мэром», а Медведев — стал всего лишь назначенным чиновником.

В этом отношении со стороны Медведева было бы умнее делать то, что ему советовал «старший товарищ», а не настаивать на безусловном следовании последним своим не вполне компетентным требованиям.

И еще об одном специфическом штрихе из биографии Медведева. Некоторое время назад, на встрече с дальневосточными студентами, он заявил, что нет ничего страшного в сегодняшней низкой студенческой стипендии — дескать, студенту не грех и подработать. Сам он, по его словам, будучи студентом, подрабатывал дворником — и ничего.