Нож сновидений - Роберт Джордан

– Возвращайтесь к своим делам, Элвон, – быстро приказала она. – И ты, Аравайн, тоже. Идите, сейчас же.

У Аравайн и Элвона хватило сообразительности пропустить часть с прощальными поклонами и, бросив опасливый взгляд на Ролана, двинуться прочь, но Тэрил уже поднял руку, чтобы коснуться костяшками пальцев лба. Однако в последний момент мальчишка сообразил, что продолжать не стоит. Густо покраснев, он стремглав бросился вслед за отцом.

Ролан вышел из-за палатки и замер перед Фэйли. Странно, в руке он держал букетик желтых и голубых полевых цветов. Фэйли никак не могла отделаться от мыслей о жезле, который прятала в рукаве. Где же его укрыть? Если Терава обнаружит, что его нет, она перевернет весь лагерь.

– Нужно быть осторожней, Фэйли Башир, – улыбнулся Ролан, глядя на нее сверху вниз. Аллиандре не считала его особо привлекательным, но Фэйли была с ней не согласна. Эти голубые глаза и улыбка делали его почти что красивым. – То, что ты затеваешь, опасно, и меня может больше не оказаться рядом, чтобы защитить тебя.

– Опасно? – внутри все похолодело. – Что ты имеешь в виду? Куда ты собираешься?

От одной мысли о том, что она может лишиться его защиты, в животе появлялся нехороший ком. Мало кому из местных женщин удалось избежать приставаний Шайдо. Без него…

– Некоторые из нас подумывают вернуться в Трехкратную Землю, – его улыбка потухла. – Мы не можем идти за лже-Кар’а’карном. Быть может, нам будет позволено прожить жизнь в наших владениях. Мы раздумываем над этим. Мы много времени провели вдали от дома, и от Шайдо нас уже тошнит.

Она найдет способ решить проблему, если он уйдет. Она должна. Любой ценой.

– Так что опасного в том, что я делаю? – Фэйли приложила все усилия, чтобы голос прозвучал как можно более непринужденно, но это оказалось непросто. Свет, что же ей без него делать?

– Шайдо слепы даже тогда, когда трезвы, Фэйли Башир, – тихо ответил он. Сняв с нее капюшон, он воткнул один из цветков ей в волосы над левым ухом. – А мы, Мера’дины, используем глаза, чтобы видеть. – Еще один цветок занял место над правым ухом. – В последнее время у тебя появилось много новых друзей, и ты собираешься бежать вместе с ними. Смелый план, но опасный.

– И ты расскажешь это Хранительницам или Севанне? – Удивительно, что ей удалось произнести это таким спокойным тоном. Желудок, судя по всему, решил завязаться в узел.

– Зачем мне это? – спросил он, пристраивая очередной цветок. – Джорадин подумывает забрать с собой в Трехкратную Землю Ласиль Алдорвин, даже если она Древоубийца. Он думает, что ему удастся убедить ее бросить свадебный венок к его ногам. – Ласиль обрела защитника, забравшись в постель к Мера’дину, который сделал ее гай’шайн, а Аррела сделала то же самое с одной из Дев, что взяли ее в плен. Но Фэйли сильно сомневалась, что план Джорадина увенчается успехом. Обе женщины нацелились на побег, словно острия стрел, наложенных на натянутую тетиву. – И я думаю, я мог бы взять тебя с собой, если мы все-таки решим уйти.

Фэйли взглянула на него. Капли влаги почти насквозь промочили ее волосы.

– В Пустыню? Ролан, я люблю своего мужа. Я тебе это уже говорила. Это правда.

– Я знаю, – ответил он, продолжая украшать ее цветами. – Но сейчас ты носишь белое одеяние, а то, что случилось с тобой, когда ты ходила в белом, подлежит забвению, когда ты его снимешь.

И твой муж не сможет с этим поспорить. И, кроме того, если ты отправишься со мной, в первом же здешнем городе я отпущу тебя на свободу. Мне не следовало делать тебя гай’шайн. В этом ошейнике и поясе столько золота, что оно обеспечит тебе безопасное возвращение в объятия мужа.

От изумления Фэйли раскрыла рот. Через секунду она обнаружила, что ее кулак врезался в широкую грудь обидчика. Гай’шайн строжайшим образом запрещено совершать насильственные действия, но мужчина лишь заулыбался еще шире.

– Ты!.. – она снова ударила его, на этот раз сильнее. Она просто колотила его. – Ты! Мне даже не придумать нужного слова! Ты заставляешь меня поверить, что ты оставишь меня на растерзание Шайдо, хотя на самом деле предлагаешь мне сбежать?

Ему, наконец, удалось поймать ее кулак и спрятать его в мощной ладони.

– Если мы уедем, Фэйли Башир, – рассмеялся он. Он еще и смеется! – Это еще не решено. В любом случае, зачем мужчине сразу давать женщине понять, что он готов ради нее на все?

И снова неожиданно для себя она одновременно расплакалась и засмеялась, так что ей даже пришлось опереться на Ролана, чтобы не упасть. Проклятое айильское чувство юмора!

– Ты прекрасна с цветами в волосах, Фэйли Башир, – прошептал он, добавляя в ее локоны новый цветок. – И без них тоже. И сейчас ты все еще в белом.

Свет! Жезл теперь у нее, – он холодит ей руку, – но до тех пор, пока Терава не позволит Галине свободно ходить по лагерю, способа его передать не представится, и нет гарантии, что женщина не выдаст ее из отчаяния. Ролан предлагает ей спасение, если Мера’дины решат-таки уйти, но он не прекратит попытки завлечь ее к себе в постель до тех пор, пока на ней белое одеяние. А если Мера’дины предпочтут остаться, не выдаст ли кто-нибудь из них ее план побега? Если верить словам Ролана, они все знают! Надежда и опасность, все так запутано. Вот такой клубок.

Как выяснилось позже, Фэйли была абсолютно права насчет реакции Теравы на исчезновение жезла. Перед полуднем всех гай’шайн согнали на открытое место и заставили раздеться догола.

Изо всех сил стараясь прикрыть себя руками, Фэйли стояла среди других женщин, одетых в золотые ошейники и пояса Севанны, – всем было приказано немедленно надеть их на голое тело. Они стояли группой, пытаясь сохранить осколки скромности, пока Шайдо перерывали палатки гай’шайн, втаптывая их нехитрый скарб в грязь. Фэйли оставалось лишь думать о том месте в городе, где она спрятала жезл, и молиться. Надежда и опасность – как же распутать этот клубок?

Мэт и не думал, что Люка покинет Джурадор, проведя в нем лишь один день, – обнесенный каменной стеной город жил за счет добычи соли и был весьма богат, а Люка любил, когда деньги сами идут к нему в руки. Поэтому он и не стал сильно расстраиваться, узнав, что «Знаменитая Странствующая Труппа и Удивительная Выставка Чудес и Диковин Валана Люка» остается здесь еще по крайней мере дня на два. Сильно расстраиваться он действительно не стал, а только понадеялся, что удача от него не отвернется и ему поможет то, что он та’верен. Правда, на его памяти, это ему помогало редко.

– Очереди на вход уже почти такие же, как вчера в самый пик, – радостно размахивал руками Люка.

Наутро после смерти Ренны они сидели в огромном, ярко раскрашенном фургоне Люка. Хозяин вагона, высокий мужчина развалился на позолоченном стуле, стоявшем рядом с узким столом, – настоящим столом, окруженным табуретками, которые сейчас были задвинуты под столешницу. В остальных же фургонах нечто наподобие стола крепилось к потолку на веревках, а есть приходилось сидя на кроватях. Люка еще не надел свою пеструю куртку, но размахивание руками привлекало к нему внимание ничуть не хуже. Лателле, его жена, готовила на завтрак кашу на маленьком очаге, сложенном из кирпичей в углу фургона, отчего в воздухе резко пахло специями. Женщина всюду сыпала столько специй, что на вкус Мэта блюда получались несъедобными, но Люка заглатывал все, что она перед ним ставила, причем так, будто никогда не ел ничего вкуснее. У него, наверное, луженый язык.